Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

— К церкви! — вскричал Дэнтон.

Камни стучали по воротам, перелетали через стену и катились по двору. В руках горожан неизвестно откуда появились кинжалы. С ревом толпа кинулась на ворота.

— Бить по ногам! — приказала Кассандра. — Стреляй!

Защелкали арбалеты, и первые ряды людей упали, заставляя спотыкаться следующих. Возникла свалка. Солдаты перезарядили арбалеты.

Со стороны Желтого квартала долетел еще один сигнал тревоги. Такой же недавно прозвучал с главной площади. Кассандра скрипнула зубами. Подмога нужна была всюду, но люди заблокировали храм. Снова прозвучал сигнал — на сей раз от городских ворот.

— Разойтись! — крикнула она. — Или я прикажу стрелять по головам!

В ответ раздались беспорядочные проклятия, и толпа снова бросилась вперед.

— Стрелять без команды! — крикнула Кэс и спрыгнула с помоста.

Дэнтону нужна помощь. Что бы ни случилось между ними, какая бы обида не терзала ее душу — инквизитору надо помочь.

— Ветераны, по коням!

В последние несколько дней лошади были оседланы всегда. Латники залезли на скакунов и построились во дворе.

— Прорвемся через них! Старайтесь никого не убивать!

Кэс нахлобучила шлем и обнажила Молнию.

— Открыть ворота!

За новым залпом арбалетов раздались крики боли. Строители сняли засов и раскрыли створки.

Кассандра с яростным «ха!» бросила коня вперед, и ветераны рванули за ней. Горожан, что попытались забежать во двор, сбили с ног, едва заметив.

Всадники, даже не успев разогнаться, разметали людей на своем пути. Горожане хлынули в разные стороны, утаскивая раненых из-под копыт. Стрелы догоняли бегущих, бросая их наземь. Толпа развалилась, люди исчезали в переулках.

— К площади! — прокричала Кассандра.

Дэнтон скакал в середине бегущего отряда. Толпа преследовала по пятам, швыряя вслед камни. Моллард несколько раз бросал Вихря на них, чтобы заставить отступить. Несмотря на усилия, солдаты один за одним исчезали в пучине рук и ножей.

Узкий переулок без окон сжимался вокруг. Вопль толпы наполнил его, как ураган, так что казалось, будто бежишь от ветра.

Вдруг Бастиан, бегущий впереди, остановился. Гвардейцы врезались в его спину.

— Еще толпа! — Бастиан поднял щит и шестопер, привязанный к руке. Двумя пальцами сложно было удержать оружие.

Дэнтон взял рог и снова трижды протрубил.

И в следующий миг он понял, что значит оказаться между молотом и наковальней.

Две толпы сомкнулись, сминая немногочисленных солдат. Люди хватали их за щиты, пытались повалить, рубили по незащищенным рукам. Солдаты отчаянно сражались в тесном кругу, но у них даже не было места, чтоб размахнуться.

Дэнтон рубил с коня, рассекая протянутые руки. Вихрь кружил на месте и отбивался копытами, не давая схватить себя. Воздух наполнили пыль и крики. Железный запах крови становился все ярче. Десятки воплей сливались в единый яростный глас, возвещающий смерть.

Кассандра врезалась в свалку во главе отряда. Молния разила с каждым разом все слабее. Недавно сросшееся плечо онемело. Кэс уже едва могла поднять руку.

— Туда! — прокричал Дэнтон.

Его сапоги беленой кожи были забрызганы кровью. Израненный Вихрь терял последние силы. Возле инквизитора осталось не больше дюжины солдат.

— Дави! — вскричала Кассандра.

Ветераны бросили коней вперед. Боевые скакуны роняли людей под копыта и нещадно топтали. Тех, кто избежал этой участи, настигали шестоперы. Горожане отступали, прижимаясь к стенам, и бежали прочь. Солдаты Дэнтона пробились к всадникам. Инквизитор был последним. Толпа отступила.

В воздухе почуялся запах дыма. Кэс подняла голову — черный демон восставал над Желтым кварталом.

— Что у церкви? — спросил Дэнтон.

— Кажется, мы разогнали их.

Кассандра и оглядела Дэнтона. Алый плащ был изорван, одежда вся в красных пятнах. Покрытый кровью и пеной Вихрь тяжело дышал, устало опустив голову.

— Ты ранен?

Не отвечая, Дэнтон мотнул головой:

— Все к церкви!

Всадники и пехотинцы кинулись прочь от толпы. Будто собаки, повинующиеся инстинкту, люди бросились следом.

Инквизиция вырвалась на площадь перед храмом. Солдаты ринулись к воротам, огибая трупы на площади. Створки распахнулись им навстречу. Арбалетчики ударили из-за стены — болты проредили толпу и заставили отступить обратно в переулок.

Дэнтон осадил Вихря перед воротами:

— Всем внутрь!

— Подожгли поместье графа, — сказала Кассандра, глядя на черный дым. — Что будем делать?

— Сражаться.

— Ты же не хочешь этого, — она взглянула Дэнтону в глаза. — Мы… ты хотел поговорить с Грейном. Узнать о пророчестве.

— Да, я хотел.

Со стороны городских ворот раздался грохот и отчаянный длинный сигнал. Стискивая зубы, Дэнтон посмотрел туда. К церкви неслись три всадника в голубых плащах.

— Но похоже, что он не хочет говорить.

Все в крови, гвардейцы повалились с ног, когда спешились. Один одновременно засмеялся и заплакал, снимая шлем, под которым волосы слиплись от пота и крови.

За их спинами солдаты закрыли ворота и наложили засов.

— Что случилось? — Дэнтон подошел к гвардейцам.

— Передовой отряд, милорд, — ответил один, зажимая рану на плече. — Несколько сотен конных. Они выломали ворота лошадьми.

— Что с Черлингом?

— Не знаю. Но я видел, как толпа несла на палке окровавленный голубой плащ, как знамя.

Дэнтон покачал головой. Горожане наверняка растерзали графа и всех его защитников, а поместье разграбили и сожгли. Из Желтого квартала до сих пор валил дым — быть может, люди принялись и за другие дома. То, чего боялся карлик, все равно случилось.

— Найдите лекарей. Пусть перевяжут ваши раны перед боем.

— Мы примем бой? Здесь? — гвардеец оглянулся на низкие стены церкви. — Простите, милорд, но долго мы не продержимся.

— Я не узнаю тебя, — сказал Дэнтон. — Ты из людей Бальдера?

— Нет, милорд. Я местный.

— Тогда ты должен быть счастлив, что погибнешь на родине.

— Я предпочел бы жить здесь, — чуть слышно пробормотал гвардеец.

— Быть может, ты будешь.

Дэнтон направился в церковь. Только на ходу он понял, что сказал. «Быть может, ты будешь». Что это значит? Что гвардеец выживет или что он… возродится?

Моллард снял шлем и поднял взгляд. Небесный дом сверкал на чистом небе.

«Только Просветитель знает, что будет после смерти. Не нам это решать. И вряд ли даже самая решительная вера способна повлиять на волю Божью…

Я пойду своим путем. Куда бы он ни привел. Пойду Дорогой звезд, как мои предки».

Дэнтон протянул к серебряной звезде раскрытую ладонь, так, чтобы она как будто легла на пальцы. Закрыв глаза, коснулся кончиками лба и сердца. Надел рогатый шлем и распахнул веки. Если бы кто-нибудь сейчас увидел его взгляд со стороны, то мог бы испугаться — непреклонная, почти безумная решимость появилась в нем. Взгляд человека, готового принять судьбу, даже самую темную.