Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

— Идем, — Бронвер схватил его за руку и потащил за собой. Дэнтон не сопротивлялся. — Покажешь комнату, где умерла твоя матушка? Я оставлю тебя там.

Ночь прошла, будто в детстве.

Маленьким Дэнтон часто засыпал здесь, в материнских покоях. И хотя багровый ужас восстал из памяти в первые мгновения, скоро его место занял свет. Дэнтон вспомнил, как мама качала его здесь совсем маленьким и рассказывала сказки и древние легенды. Как они праздновали вдвоем седьмые именины, и дедушка тогда подарил ему первый меч — короткий, с черненой рукояткой. Вспомнил, как проводил часы, разглядывая ее красивое лицо. Теперь оно распалось на части, как в разбитом зеркале.

Заснул он со слезами теплой грусти на лице.

Прошла неделя, прежде чем Дэнтон услышал звуки рогов и в окно увидел маленький отряд, скачущий по подсохшей грязи. Всадники несли серебряное знамя инквизиции. После утреннего дождя стоял хмурый полдень.

Вскоре за Дэнтоном пришел Брон.

— Пора, — плюнул сквозь желтые зубы.

Путь вниз показался неизмеримо дольше, чем когда Дэнтон сбегал отсюда тринадцать лет назад.

Во дворе Альдеринга собрались все, кто мог — от солдат инквизиции до поварят замка. Люди заполонили стены и двор. Царила гробовая тишина. В центре двора стояли насупленный Кослоу и человек, чье прозвище до ужаса подходило ему.

Растрепанная шапка черных волос, дикая густая борода и алчущий, яростный взгляд. На широком поясе Зверя висели тяжелый палаш и два кривых кинжала. В черной бороде блистала улыбка столь же острая, как оружие. Он был одет целиком в кожу, на плечах раскинулась волчья шкура. Не знатный мужчина мог надеть такое только если убил хищника голыми руками.

— Это ты! — воскликнул Зверь, затыкая большие пальцы за пояс. Голос его был низким и грубым. — Мы ждали.

Брон заставил надеть Дэнтона всю амуницию — от шпор и поножей до плаща и шлема. Только меч взял сам. По кивку Кослоу он подтолкнул его вперед.

Когда Дэн оказался на том самом месте, где когда-то стоял дедушкин гроб, Брон схватил его за плечо и остановил. Инквизитор что-то шепнул Зверю, тот кивнул, и Кослоу заговорил:

— Братья и сестры по истинной вере! Перед вами — сир Дэнтон Моллард, рыцарь, что поклялся служить инквизиции жизнью и смертью. Ныне он решил отречься от своих клятв.

Солдаты осуждающе загудели, и мерно застучали кулаками о щиты. Кослоу поднял руку.

— Клятва допускает такое. Если сир Моллард хочет, он может покинуть наше братство. Он будет отвергнут нами, как предатель, человек без чести и мужества. И чтобы доказать всю серьезность намерения, ему предстоит испытание, провести которое мы доверяем нашему другу сиру Беверли из Гидельбурга.

— Принесите инструменты, — велел Зверь.

Дэн повернулся. Слуги во главе с человеком в черном колпаке тюремщика вынесли во двор железный сундучок, жаровню с углями и…

— Смотри на меня.

Жесткая рука в перчатке схватила Дэнтона за челюсть и повернула. Моллард встретился со Зверем нос к носу. Беверли медленно выдохнул, словно предвкушая удовольствие.

— Да, — сказал он. — Да. Как, ты говоришь, тебя зовут, беловолосый?

— Дэнтон Моллард.

— Красивое лотарское имя. Ваши имена вообще красивы, не зря столь многие их носят. Хоть я и америец, у меня тоже лотарское имя. Правда, женское, — Зверь на мгновение отвел глаза и посмотрел за плечо Дэнтона. — Вы разводите огонь? Хорошо.

Зверь стянул перчатки, снял волчью шкуру с плеч и передал их подошедшему солдату.

— Мой папаша дал мне имя, проклятый безумец. У меня была большая семья. Не такая большая, как у сира Раддерфорда, конечно, — Зверь подмигнул Брону, все еще стоящему рядом. — Так что у меня хватило сил их всех перерезать, когда настал час.

За спиной забренчало железо. Они будут пытать его. Что же, любую пытку можно стерпеть ради великой цели.

— Ты знаешь, Дэнтон Моллард, раньше я не слышал о тебе. Но когда твой инквизитор прислал письмо моему инквизитору, я сразу тебя возненавидел. Знаешь, почему?

Дэн коротко мотнул головой.

— Ты предатель, — брызнул Зверь слюной. — Самое худшее, что есть в этом мире — предатели! Врагов можно понять, ересь можно простить, но предательство! Когда моя семья связалась с ведьмаком… впрочем, я уже рассказывал, что с ними стало.

Беверли снова глянул Дэну за плечо, и в бороде на миг сверкнула улыбка.

— Огонь горит жарко. Мы готовы, инквизитор Кослоу!

— Тогда начнем, — инквизитор сделал шаг вперед и возвысил голос. — Ты произнес слова клятвы, сир Моллард, так ответь же за них!

Дэнтон не видел Кослоу, только слышал его голос. Зверь вцепился в него взглядом, будто волк в оленье горло. Отвести глаза было невозможно.

— Мы клянемся сражаться с врагами истинной церкви, мы называем себя мечом Господним! Так лишись же меча своего! — произнес Кослоу.

Брон обнажил меч Дэнтона и бросил ножны на землю. Протянул оружие Зверю и ушел, чтобы встать рядом с Кослоу. Беверли перекинул меч из руки в руку и цокнул языком.

— Легковат. Держи.

Моллард непонимающе смотрел на меч, протянутый острием вперед.

— Давай, бери, — улыбался Зверь. — По традиции я должен сломать его, но доверяю это тебе. Так будет лучше. Бери.

Дэн взял клинок, и Зверь изо всех сил дернул меч. Ладонь загорелась от боли — лезвие собственного меча распороло Дэну перчатку и руку. Рубиновые капли окропили камни под ногами.

— И ты поверил?! — воскликнул Беверли, жестоко смеясь. — Ты такой наивный, Дэнтон Моллард!

И он разломил меч Дэнтона об колено, а обломки швырнул ему за спину, к пылающему костру.

«Я воин. Сегодня я остался без оружия, и мне предстоит неравное сражение, но война еще не окончена».

— Одно мгновенье, инквизитор Кослоу, кажется, я забыл кое-что! Есть правила в этом обряде. Очень простые. Слушай, беловолосый: я делаю, что нужно, а ты терпишь. Вот и всё! — Зверь хлопнул в ладоши и развел руками. — «Терпишь» означает, что ты молчишь. Не кричать. Не стонать. Не звать маму. Плакать тоже нельзя, — он игриво утер кулаком слезы. — Ты меня понял?

Дэнтон кивнул. Странно, но он не чувствовал к Беверли злости, даже несмотря на всю эту унизительную браваду.

— Смышленый малый! Мы готовы продолжать, инквизитор!

Голос Кослоу скрежетал, как нож о стекло:

— Мы клянемся бороться со злом даже голыми руками. Так обнажись, раз отвергаешь эти слова!

— Давай, красавица, это не страшно, — осклабился Зверь. — Покажи нам свои прелести.

Дэнтон расстегнул серый плащ, и он упал к ногам. Снял перчатки — одна пропиталась кровью — и наручи. Стянул шлем, наклонился и поставил на землю.

— Что ты тянешь, скорее! — Зверь повернулся к толпе. — Давайте, поторопим его! Что нам, целый день тут торчать?!

Солдаты застучали по щитам, раздались крики. Дэнтон огляделся. Латники инквизиции вопили оскорбления и плевали в его сторону, гвардия и слуги Альдеринга благоразумно молчали, но не отводили глаз. Одетые в зеленое гвардейцы Бальдера стояли справа, и молчали тоже. Эллиса Дэнтон не успел разглядеть — Зверь влепил ему пощечину.