Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

— Мы не умрем, пока принцесса здесь.

— Мы все еще умираем, где бы она ни была, — сказал, отворачиваясь, герцог.

И он был прав. Алина, сколько ни пыталась, не могла сделать ничего более, чем облегчить симптомы больных. Допросив мародеров, она пришла к выводу, что пропитанные уксусом маски, с луковой кашицей и травами внутри, хорошо защищают от болезни. Это оказалось так — те, кто помогали ей в городе, ни разу не заразились после внедрения новых масок и правил — трогать больных только через перчатки, сжигать одежду перед возвращением из города и мыться с мылом каждый день.

Людям раздавали травы, мыло и уксус из кладовых герцога Данвеля, а тому было плевать. Любой другой феодал начал бы брюзжать, что его добро раздают задаром, но Стефон продолжал целыми днями сидеть и смотреть в окно. Его ничего не волновало, кроме того, что болезнь может снова войти в крепость. На все остальное он вяло махал рукой.

Так что у Эльтона было не так много вариантов, к кому обратиться за помощью.

— Не знаю даже, сир рыцарь. Герцог-то запретил людям ходить.

— Я не собираюсь тебя уговаривать, Фредегер, — Эльтон сунул ему подготовленный мешочек серебра. — Найди надежных людей до завтра. Утром отправимся на охоту.

Фред взвесил мешочек в руке, достал одну монету и попробовал на зуб.

— Это людям, — сказал он. — Но я-то тоже пойду.

— Ты свое получишь, — обещал Лавеллет. — Когда вернемся.

— Не сомневаюсь в вашей честности, сир. Но понимаете, какое дело…

Не желая слушать очередные выдумки, Эльтон вручил ему золотую марку.

— Возьмите кого-то, кто посмотрит за лошадьми — в тайгу они не пойдут. Нам пригодятся лучники и хорошие копья.

— Все сделаем, сир. Волчья охота для меня не в новинку.

— То не простые волки, так что не хвались раньше времени, — напоследок сказал Эльтон.

У покоев Алины дежурили два гвардейца в масках. Подойдя, Эльтон расслышал из комнаты плач.

— Что случилось?

— Не знаю, сир, — ответил страж. — Ее высочество запретила входить.

— Не впускайте никого.

Он зашел внутрь. Алина стояла на коленях у кровати, где лежала Лиута, девочка, подобранная ей у городских ворот. Кожа малышки стала еще чернее, белые пятна — больше. Лиута лежала и будто бы спокойно спала, а принцесса заходилась в рыданиях, словно мать у погребального костра ребенка.

Эльтон медленно подошел. Алина подняла на него покрасневшие глаза и в них было столько горя, что он сразу кинулся и заключил ее в объятия. Горячее и мокрое лицо уткнулось ему в шею. Эльтон зарылся пальцами в волосы Алины и поцеловал в висок.

— Ничего, любимая. Лиута теперь с Просветителем.

— Не смей так говорить! — она вырвалась из его рук. — Она не умерла и не умрет!

— Прости, Алина, я подумал… — оправдывался Эльтон, глядя на больную. Грудь ее и вправду поднималась. Слабо и редко, но Лиута дышала. — Что же тогда случилось?

Алина дотронулась до его маски.

— Там на столе есть уксус. Смочи ткань, ты слишком близко к больной.

Лавеллет покорно взял винного уксуса и обильно смочил маску. Резкий запах ударил в нос и обжег горло, но лучше уж перестать чувствовать запахи, чем умереть.

— Она ослепла, — сказала принцесса. — Болезнь вошла в последнюю стадию.

— И сколько ей осталось? — снова садясь рядом с ней, спросил Эльтон.

— Может, неделя или две. Не больше.

— Ты так и не придумала, как их лечить?

— «Придумала»? — фыркнула Алина. — Тут нужно не придумывать, а пробовать снова и снова.

— И ты пробуешь?

— А ты сомневаешься?

Что-то в ее фразе зацепило Эльтона, но он не подал виду.

— Оборотень упоминал ведьму. Люди подтвердили, что в округе много колдуний. Быть может, одна из них наслала болезнь?

— Может, тогда тебе стоит поймать волка и расспросить его как следует?

Тон ее был столь саркастичным, что Лавеллет не выдержал и вскрикнул:

— Что с тобой, Алина?! Я же пытаюсь помочь!

— Чем? Своими домыслами?! — вскипела следом Алина и резко умолкла. Она вязла руки Эльтона в свои и прижала к груди.

На синем платье, что она носила, был вырез, и пальцы Лавеллета коснулись ее теплой кожи. Сердце на мгновение замерло и ускорило бег.

— Прости меня, — сказала принцесса. — Я забываю, что ты делаешь для меня. Забываю, как ты любишь меня, — голос ее дрогнул, — и как я люблю тебя.

Эльтон тяжело сглотнул.

— Я тоже, — сказал он. — Тоже иногда забываю.

— Давай помолимся вместе, мой рыцарь. За эту девочку и всех больных, и за твою удачу на завтрашней охоте.

Он молча склонил голову, закрыл глаза и начал молиться про себя. О бедной маленькой Лиуте, о каждом горожанине… и о том, чтобы Он вразумил Алину. Чтобы донес до нее — надо возвращаться в столицу. Целый мир нуждается в ней. Эльтон чувствовал — грядет что-то страшное. С неотвратимостью заката на Америю опускалась тень, и лишь новая Белая королева способна стать светом в наступающем мраке.

Новая Белая королева. От этих слов Алину, кажется, тошнило еще больше, чем от «единственной надежды Америи».

Он закончил молиться и подождал, пока закончит принцесса. Когда она подняла глаза, он улыбнулся, и она погладила его по щеке.

— Я так соскучилась по твоей улыбке.

— Как и я по твоей. Но мы прибыли в Скорбные земли — здесь мало улыбаются.

— Ты перестал гораздо раньше.

— После Баргезара трудно оставаться прежним, — признался Эльтон. — Я никогда не видел столько чудовищ и столько мертвецов. Не видел, как людям выпускают внутренности и разбивают черепа, как их сжигают в общей куче. А потом я приехал сюда, Алина — и здесь трупов и чудовищ в тысячу раз больше.

— В столице мы о таком не думали, правда? Кажется, это было целую вечность назад…

Эльтон увидел, как блеснули глаза принцессы при упоминании дома. Она тоже скучает по Кроунгарду. Она хочет вернуться — надо лишь убедить ее в том, насколько это необходимо!

— Но мы были детьми, — сказала Алина. — Мы думаем, что Кроунгард полон света, потому что там осталось много воспоминаний. На самом деле он всегда был гнилым, проклятым местом.

— Думаю, что это зависит от людей, которые в нем живут, — сказал Эльтон и осторожно добавил: — Или правят.

— Быть может, ты прав. Но я не желаю сидеть в золотой клетке.

— У нас есть желания и есть долг, — говорил он. — Мы сами выбираем, что ставить выше, но мы же не одни в этом мире! Мы должны…

— Мы должны быть счастливы, Эльтон! Господь завещал нам это.

— Ты права. Исполнять свой долг не значит быть счастливым.

— Потому я и хочу отринуть его, стать свободной в новом мире.

Все тепло от близости к Алине, от совместной молитвы прокисло в душе у Эльтона и стало ядом.

«Она даже не понимает, что говорит обо мне! Пока она отвергает свой долг, я следую своему! Мы пытаемся освободить ее, а меня заковываем в тысячу цепей!»