Анатолий Махавкин - Черепа (СИ)

— Чуйка у меня есть, на самые драгоценные драгоценности. Вишь, какое сокровище нашёл? Как бы теперь обратно спрятать, мать его так?

Тип из гроба постоял, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, а потом, непонятно как, вдруг оказался уже на полу. Глаза оставались закрытыми, а руки так и лежали, скрещённые на груди. Кажется, под длинными синими пальцами блестел жёлтым какой-то медальон. Меняющаяся морда повернулась в нашу сторону, а бледно-зелёные губы раздвинулись.

— Неслыханная наглость, — говорила эта дрянь кучей голосов сразу. И детские, и старые, и бабские, и мужские. Временами, рычала совсем не по-людски. — Пища обязана дать себя выпить, насытить Сердце и навсегда упокоиться. Мало того, что эта пища сопротивляется, она ещё и тревожит нашу общность! Предлагаю наказать пищу. Обречь её на вечные муки, превратив в одного из миньонов. Мы согласны.

— Эй! — крикнул я. — Ты энто чегой, сам с собой базаришь-то? Дерьмово это, значит кукушка в башке прохудилась. Скоро сраться под себя начнёшь.

Закрытые глаза распахнулись, и я увидел две чёрные дыры, ведущие в никуда. Только из этих дыр так давило на грудь, аж рёбра трещали. Все попятились, а я упёрся и сделал шаг вперёд.

— Хорь, — я скрипел зубами. — Вали козла!

Хлопнул арбалет и тип из гроба, как-то лениво, будто нехотя, махнул рукой. Ну вот, когда после пары кружек браги разомлеешь на солнышке, а тебе на голое пузо сядет наглая муха, ты её гонишь точно так же. Только от этой ленивой отмашки болт вспыхнул и разлетелся искрами. А сам хмырь вроде и не обратил внимание, что в нём пытались проделать лишнюю дырку. Просто шагнул к нам и от этого шага половину пацанов тут же сшибло на пол. Устояли только я, Глыба, да блондинчик.

Зелёный свет стал ярче и больно резал глаза, а дышать стало натурально нечем. Ну вот, сунь нос в навозную кучу и пробуй дышать. Выходит?

— Такие, как вы уже тревожили наш покой, — какого дьявола он про себя базарит так, словно в нём сидит цельная толпа? Но сейчас больше волновало, как сделать хотя бы шаг. В рожу точно дул настоящий ураган. — Вынудили нас покинуть гнездо и бежать далеко, чтобы свить новое. Искать вместилище и заново наполнять его. Больше мы такого не допустим.

— А вот поглядим! — удалось чуть продвинуться вперёд. Тут имелась определённая хитрость: ежели направлять меч на болтуна, то становилось чуточку легче. Правда сам клинок стал красным, будто его сунули в печь, а рукоять дымилась и жгла пальцы. — Слыхал, типа таким, ка ты, в аду милее всего. Вот и вей там себе гнездо. Хорь, проснись, дерьмо сраное! Стреляй!

Хлопок выстрела и вновь ленивое подёргивание руки превратило болт в безобидные искры. Кто-то оглушительно замычал и мимо, наклонив башку вперёд промчался Глыба. Давай, дружище, покажи гаду, где жабы зимуют! Краем глаза я видел, как цепляясь пальцами за пол, вперёд ползёт Таракан. В руке у него был зажат кинжал, а из носа ручьём лилась кровь. Так, теперь и мы сделаем ещё один шаг. Воздух, мать его, сопротивлялся так, словно я таранил стог сена.

Старик открытой ладонью приложил Глыбу и тот покатился по полу, цокая мечом. Замер и больше не шевелился. Ах ты, урод гадский! Ну, ещё пару шагов…Хлопнул арбалет. Справа, натужно пыхтя, замахивался Джессип. Из ушей блондинчика тянулись алые ниточки.

Наш враг открыл рот так широко, как вряд ли смог бы хоть кто-то из нормальных людей. Ну, разве та белобрысая шлюха… В алой дыре разинутой пасти я увидел несколько рядов белых треугольных зубов и длинный чёрный язык, на конце которого тоже блестели зубы.

Хлопнул арбалет. Таракан помянул всех шлюх мира и сунул кинжал в ногу старикану. Джессип рубанул куда-то по рёбрам, а ткнул прямиком в грудину. Ну, вроде почти достал.

В глаза так полыхнуло зелёным, что я вообще ни хрена не видел. А после появилось ощущение, будто меня ударили стеной. Причём стукнули с такой силой, что захрустели все кости, а самого меня приподняло и швырнуло назад.

Сколько прошло времени — не знаю. В башке всё крутилось и болталось, изо рта хлестала кровь, а руки-ноги напоминали болотную жижу. Хорошо, хоть зелень в глазах начала проходить, так что теперь я мог увидеть, как все мы крупно обгадились.

Совсем рядом дёргал ногой Глыба, который, по ходу, только что пришёл в себя. Чуть дальше стоял на коленях блондинчик и тупо рассматривал подставленную ладонь, куда стекала красная юшка из носа. За графом валялись ещё двое. Эти — без движения. Короче, сейчас подвалит говнюк из гроба и сделает нам…Не знаю, что, но точно — ни хрена хорошего.

Рукоять меча касалась кончиков пальцев, но чтобы взять оружие пришлось собирать силы по крупицам. Странное дело, вроде время шло, а нас никто не трогал. И ещё, свет вокруг сменился с зелёного на какой-то пронзительно синий. Я сумел сцепить пальцы на рукояти и повернул морду в сторону гроба.

Ага, ясно-понятно. Её величие очухалась и решила принять участие в наших забавах. Да и то, чего понапрасну валяться, пока тут всем зуботычины раздают.

Хлоя стояла шагах в пяти от старикана и выставленными вперёд руками точно отпихивала что-то. Из пальцев королевы выходило то самое сияние, от которого всё вокруг стало синим. Старик ворочался и крутил башкой, будто его кто-то связал, а он пытался вырваться.

— Ты не сможешь нас долго удерживать, — шамкала тварь. — Твоя сила не способна причинить нам вред, а когда она иссякнет, мы освободимся и заберём тебя до капли.

И точно, королева явно слабела. На миг её руки чуть опустились, и старикан тут же сделал шаг вперёд. Хлоя отступила и вновь пустила из пальцев синие лучи. Гад замер, но теперь на его сжатых губах появилась злорадная ухмылка.

Джессип отёр грязную ладонь о штаны и попытался подняться. Для начала у него получилось только завалиться на бок. Глыба стал на колено и помотал башкой. На лбу у здоровяка объявился огромный шишак, а на левой щеке — синее пятно.

Хлоя отступила на пару шагов. Руки у королевы дрожали.

— Не, ну если подумать, мать его, какая зараза! — я и сам не понял, чего сказал. Сплюнул на пол и подхватив оружие, со всех ног рванул вперёд. — Сука, убью!

В последний миг старикан повернул ко мне свою вытянутую башку и мне почудилось, будто в его глазах вообще нет дна, вроде дырки уходят куда-то в ночное небо. Но всё происходило так быстро, что времени подумать про это не оставалось. Продолжая рычать и вопить какую-то непонятную хрень, я принялся рубить гадину, не особо при этом целясь.

Такое ощущение, будто кромсаешь долбанную деревяшку! Меч проходил через одежду и застревал в теле, погружаясь в него едва ли на палец. И чтобы вытянуть застрявшее оружие, приходилось напрягаться. Из ран ничего не лилось и даже не сыпалась пыль, как из других монстров.