Анатолий Махавкин - Черепа [litres]

Серия «Наши там» выпускается с 2010 года

© Махавкин А.А., 2019

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2019

© «Центрполиграф», 2019

Не спалось. Мало того что нары были жутко неудобными, даже для тюремного лежака, так ещё и постоянные возгласы из ближайшего угла: «А если по кругу?! Ага, а вот так?! Долбенём накрываю, сверху четыре, ах ты, падла! Накось выкуси, засранец! А ты что?! Куда ты суёшь ведьму?! Засунь её себе… На тебе шклявого и сверху припадок, чтоб не рыпался!»

И это в мой последний вечер! Ни тебе дорогого вина, ни тебе шикарных шлюх и чистой простыни – грязная камера, неудобные нары и куча вонючих мужиков, невесть откуда доставших колоду карт. Интересно, как они смогли их протащить сюда, ведь шмон был жесточайшим – у нас отняли даже нижнее бельё, естественно у тех, у кого оно было. Таких, правда, оказалось совсем немного. Так что теперь четыре камеры этой заштатной тюряги доверху забиты здоровенными голыми мужиками, которых завтра вздёрнут одного за другим. И на этот раз никаких шансов избежать верёвки.

– Псих! – окликнул я одного из играющих. – Какого дьявола вы орёте, как недорезанные? Глухих здесь нет.

– А, Крест проснулся, – задумчиво отозвался приземистый смуглый бородач. – Иди-ка ты в задницу, Крест! А я трёхой по мосту и в рыльник.

– Грубишь, Псих, – укоризненно проворчал я. – Расслабился, видать.

– А что? Самое время, – пожал он плечами и хихикнул: – Был ты, Крест, командиром, да весь вышел. Я погляжу, как ты с шибеницы покомандуешь. Так что помалкивай в тряпицу, а то мы шибко на тебя злобные, могём и удавить.

Чёртово отродье было абсолютно право: моим бывшим людям начхать, что я не виноват и нас повязали из-за гнусного предательства. Этот ублюдочный староста, который определил нас на постой и напоил сонным зельем, заслуживает, чтобы его поджарили живьём. К сожалению, я уже не смогу осуществить свою месть, и проклятый засранец потратит свои сребреники, посмеиваясь над сотней парней, которых он отправил на виселицу.

Я сжал кулак так, что пальцы захрустели, и врезал по каменной кладке стены, сочащейся влагой. Боли не ощущалось, только чистая холодная ярость – нас, которых не смогли остановить ни сталь, ни колдовство, сумел изловить сельский дурень с мордой свиньи.

– Псих, а ты не боишься мне грубить? – поинтересовался я, загнав ярость куда подальше. – А ежели мы всё-таки выйдем отсюда?

– Ну тады могёшь врезать мне по мордасам, – рассудительно сказал Псих, не отрываясь от игры. – Могёшь даже два раза. Однако сумлеваюсь. Я ишшо погляжу, как ты в петле кувыркаешься.

Он сбросил последнюю карту и потряс татуированными руками, показывая, что они совершенно пусты. Хорёк, сидящий рядом, плюнул и прошипел неразборчивое ругательство. На его тощей физиономии явственно отражалось разочарование. Я задумался: на что мои парни могут играть в подобной ситуации?

– Трое снизу, двое влёт – может, завтра повезёт, – проворковал Псих. – Следующий!

– На что играете? – не удержался я. – На подсрачники?

– Бери круче, – отозвался Глыба, почёсывая заросший подбородок. – Место на шибенице разыгрываем. Псих, падлюка, всех уделывает, похоже, его последним вздёрнут.

Я хмыкнул. Поскольку мне играть не предлагали, нетрудно догадаться, кого повесят первым. А я этих засранцев столько раз спасал… Коротка память человеческая, особенно накануне казни.

Загрохотал дверной замок, и надтреснутый голос завопил из-за окованного дерева:

– Висельники! А ну, пошли прочь от двери. Кожный, кто приблизится, получит болт в брюхо.

Это были не шутки: Зануду едва не продырявили, когда он попытался устроить свой обычный трёп с вертухаем. Так что все, недовольно ворча, отошли к противоположной стене. Дверь по-прежнему оставалась закрытой, и тот же дребезжащий козлетон пролаял:

– Осуждённый Крест, подойти к двери! Подходить спиной и руки держать на башке, чтобы видать было.

– Какого чёрта вам надо? – лениво отозвался я, не поднимаясь. – Осуждённый Крест изволит почивать. Завтра у него будет масса новых впечатлений.

– Сейчас у тебя, курва, будут новые впечатления, прям в этом клоповнике, – отозвался другой голос, погуще и поувереннее. – Получишь болт промеж глаз и почивай дальше. Пшёл сюда.

Шутить никто не собирался. Положив ладони на затылок, я попятился к двери, провожаемый взглядами двух десятков голых головорезов. Шаман помахал мне рукой, а Псих весело подмигнул. Вот уж говнюк!

Дверь резко распахнулась, и меня выволокли в коридор. Я повернулся, и тотчас два коротких копья вонзились в обнажённую грудь, пустив струйки крови. Ещё двое засранцев направили свои арбалеты в лицо. Можно попытаться: я был сильнее и быстрее этой тюремной мрази, а бояться уже нечего. Однако не успел я пошевелиться, как острый клинок скользнул под подбородок и упёрся в кадык.

– Крест, сегодня не твой день, – сказал второй голос. – Стань на колени, иначе я зарежу тебя, как свинью.

– Как свинью – это обидно, – проворчал я, опускаясь на колени. – Это вон для вертухаев даже почётно, всё повышение будет.

– Потрынди ишшо, – прогундосил один из арбалетчиков, – шибеницкая падаль.

– Я падалью стану только завтра, – огрызнулся я, – а ты ею родился.

Копейщик повернул своё оружие и от души врезал мне промеж глаз, так что я сумел открыть несколько новых созвездий в полумраке тюремного коридора. Ещё бы пару раз так – и можно переучиваться в звездочёты.

Пока я раздумывал над сменой профессии, мои руки резко дёрнули вниз, и я ощутил прикосновение холодного железа. Потом такое же на лодыжках. Кандалы. Весело. Громко звякнула цепь. Я потряс головой, прогоняя от глаз лишние источники света. Стало заметно, что моя охрана явно расслабилась: копья перестали буравить грудь, арбалеты опустились. Никакого соревновательного духа.

– Можешь подняться, – любезно разрешил уверенный голос.

– Ты так добр. – Я попытался выпрямиться и немедленно повалился на холодный вонючий пол, как следует приложившись рёбрами. – Здорово! Можно я буду ползти? И вам спокойнее будет.

Стражники загоготали, и я весело вторил им, извиваясь, как червяк, в попытке встать на колени. Никто и не думал помочь, но у меня получилось. Прислонившись плечом к шершавой стене, я медленно поднялся на ноги. Было жутко неудобно. Продолжая смеяться, я повернул голову и обнаружил, что сволочь, ударившая меня, веселится в пределах досягаемости. Вложив в удар всю силу, я протаранил его физиономию лбом, опрокинув на землю. Оглушительно затрещал череп, а я пополз вперёд, попытавшись вцепиться зубами в жилистую шею. Не успел. Меня оттащили, осыпая пинками.