Сергей Комяков - Посредник

— Ну, ты так жестко сказал, — смутился Президент России.

— Как есть, так и сказал, — министр иностранных дел с прищуром посмотрел на Президента, — и вертикали власти у нас нет. Есть резиновая кишка набитая деньгами. Но европейские деньги нам нужны. И европейские туристы нам нужны. И европейские технологии. Без них мы долго е протянем. Поэтому с передатчиком надо решать. И решать быстро.

— А что? Это так сразу необходимо сделать, — поинтересовался у Петренко Президент.

— Желательно, — министр легонько нахмурил брови, — если решение будем откладывать, то возможны определенные осложнения. Евросоюз не любит шутить и по пустякам дергать. Если им надо, то надо. И они не остановятся перед любым решением проблемы. Они так сказали. Деньги это только начало антироссийской компании.

— Такое впечатление, что ты подгонять меня к этому решению, — Жаров нервно перебирал листы ежедневники, — я не могу принимать серьезные и важные решения быстро. Это не по-государственному. Не по-российски. У меня вся огромная страна на плечах. Мне за весь народ надо отвечать. А не только за пару гавриков как тебе.

Петренко поднялся:

— Нет, господин Президент, — усмехнулся министр, — я вас совсем не подгоняю. И знаю как вы стараетесь, отвечая за всю нашу великую Родину. Но время не ждет. Скоро нас самих подгонят к этому решению. Заставят его принять быстро и быстро выполнить. Евросоюз это не наши обмороженные граждане, которым можно десятилетиями обещать теплой воды. До свидания.

— До свидания, — Президент России в недоумении смотрел, как за Петренко закрылась дверь.

Монитор коммутатора ярко вспыхнул.

Жаров подпер голову рукой, и устало осмотрел его.

— Господин Президент, — заявил секретарь с экрана, — спонсор.

Жаров с шумом выпустил воздух. Спонсоры были неприкасаемы как священные индийские коровы, и откладывать разговор с ними было совершенно невозможно. Впрочем, в данном случае согласие российского главы государства совершенно не требовалось. Экран коммуникатора показал сухопарого корейца в возрасте.

— Зидирасту, — сухопарый кореец улыбнулся с экрана.

— Здорово коли не шутишь, — тихо промолвил в ответ Жаров.

— Я сейчас буду говорить от всех спонсоров России, — кореец поклонился и из-за его спины выглянул серебристый знак спонсорской конфедерации, — мы приветствуем вас, о великий президент.

Георгий Константинович от этого приветствия только сильнее сжал обветренные губы.

— Мы хотим узнать, исправно ли вы получать наши деньги? — поинтересовался кореец.

— Исправно, исправно, — в тихой ярости выдавил Жаров. Разговор не обещал ничего хорошего.

— Мы тоже знаем об этом, — вдруг корец сделал ужасное лицо и завизжал, — тогда, почему вы скоты не способствует нашему процветанию! Вы нас кидать стали, да так, что уши от грязи вянут! Забыли, кто вас кормит! Вы забыли, что без нас — ваших спонсоров вы никто! Ты никто!

Ожидавший неприятного Президент России, тем не менее, не опешил, а взяв себя в руки, торжественно заявил корейцу:

— Чего ты собственно залупился? Урод узкоглазый?

— А, — кореец оскалил кривые зубы, — я верховный координатор всех проектов с Россией! Я вас тащить на своей спине! Я вас спасать и держать! А вы меня слушать и исполнять!

— Я тебе благодарен, — Жаров слегка склонил свою крупную голову, — ты крут, кто спорит. Хоть и чурбан.

— Да! — по корейцу снова пробежала волна дрожи, — но Европа недовольна тобой! Европа не желать покупать наши товар, пока вы не напасть на Антарктиду! Мы лишимся семидесяти процентов рынка! Мы нишать! Наши прибыли падать!

— Это плохо, — искренне посочувствовал координатору Георгий Константинович.

— Плохо! — закричал кореец, — Вот! Вот!

Корец выхватил из-под стола безжизненно белую руку в прозрачном пакете и замахал ею, — это моя рука! Сегодня мои коллеги отрезали мне ее. За нерадивость и глупость. За ваши проступки!

Президент России присмотрелся и понял, что кореец действительно был с одной рукой. Президента такая дикая азиатчина покоробила. В этом не было государственных действий, одни азиатские эмоции. А однорукий кореец продолжил орать:

— Вот, моя награда за благодарность! Вот плата за мою любовь к России! Если вы мне не помочь, то скоро меня совсем уничтожат! Покрошат на куски! Они уже и график составили! График моего разделения на части!

— Главное теперь, что бы они не вздумали его перевыполнить, — сочувственно сказал Президент России.

Кореец зло плюнул на пол.

— Ладно, я извиняюсь. Но как, же мы тебе можем помочь? — поинтересовался Жаров.

— Договориться с Европой на их условиях, — кореец то ли остыл, то ли ослаб. Он положил отрезанную руку на стол и медленно опустился на стул.

— Это решать не мне, — убедительно сказал ему Георгий Константинович, — а я ведь правлю в союзе с нашими министрами. Не один как монарх. На нужно время. И чем больше, тем лучшее. Быстро действовать мы в России не привыкли. У нас все степенно. Все по государственному.

— Если ты сука не договоришься с Европой, — снова дико закричал кореец, — то мы не только России больше не дадим помощи, но и у тебя мразь стул из-под жопы вырвем! И в жопу до упора тебе запихнем!

— Но не все так просто, — начал объяснять свою позицию Жаров, но закончить ему не дали.

В помещение, где сидел кореец, ворвался какой-то страшный субъект. После чего между ним и корейцем состоялся молниеносный диалог на повышенных тонах. Ворвавшийся господин постоянно что-то кричал и кивал в сторону камеры, а кореец визгливо отвечал на выпады неизвестного.

Так длилось недолго. А кончилось как-то странно. Ворвавшийся господин выхватил короткий и широкий нож и полоснул корейца- координатора по горлу. Координатор спонсоров России захрипел и свалился под стол. А неизвестный господин повернул к камере свое безобразное лицо и смачно плюнул в нее.

Георгий Константинович инстинктивно дернулся в кресле назад, когда слюна незнакомца залепила экран его коммуникатора. А незнакомец выхватил портативник и шлепнул им по камере, она погасла.

«Камеру коммутатора разбил мерзавец», — верно понял Президент России.

Переведя дух, Георгий Константинович попытался думать. Новая ситуация совершенно не походила на все предыдущее, она резко меняла положение дел. А эта таинственная неизвестность о которой столько говорил Петренко вообще запутывала и без того безнадежное положение.

Никогда со времен Великого крестьянского бунта Жаров не был в таком сложном положении. Но во время бунта вся ответственность пала на предыдущего Президента, место которого и унаследовал Жаров. Теперь же все тяжелое бремя решения приходилось на хрупкие от детского рахита плечи Георгия Константиновича, и он не мог ожидать помощи.