Сергей Комяков - Посредник

— Может, и засылали, откуда ты знаешь? — хохотнул Артемов, легко поддав носком ботинка кусок бурого угля.

— Так почему не влезли в подземелье и не захватили? Не обложили данью, наконец. Свои любимые откаты не потребовали? Под ногами кладовая богатства. А они об этом и не знают?

— А как? — бывший планерист развеселился, — как можно подземелье обложить данью?

— Армия то все-таки у правительства России есть, — сказал Седов.

— Ну, армия —то есть. Конечно, есть. И никуда не делась и не денется. Но захватить подземелье ей сложновато будет.

— Это еще почему? — резко остановился Седов.

— А ты про Д-Х волны знаешь? — посерьезнел Артемов.

Седов мгновение промолчал. Потом отрицательно покачал головой.

— Так вот, — назидательно произнес Артемов, в прошлой жизни он так же назидательно учил новобранцев, — энергооружие действует только в поле Д-Х волн. Это поле наследник древнего телевидения. Практически прямой наследник, только Д-Х поле может материализовывать импульсы энергии. На особой частоте конечно. С особой модуляцией. И еще куча примочек. Но может. Телевизор — передатчик Д-Х поля. Поэтому в каждой квартире россиянина должен быть включен телевизор. И власти за этим очень строго следят. Выключение телевизора из сети это страшнейшее преступление. И почему? Все из-за Д-Х поля. При отключении телевизора перестает действовать Д-Х поле, а энергооружие становиться бесполезным.

— Ты хочешь сказать, — оторопел Седов, — что без телевидения не работает энергооружие.

— Ну, примерно так. Только не без телевидения, а без поля Д-Х волн. Именно это поле все поддерживает. А телевидение частный случай поля Д-Х волн. Попутная нагрузка, так сказать. Само поле Д-Х открыл какой-то Виктор Гусев, еще в двадцать первом веке. Но тогда не смогли нормально материализовывать энергию. Умишка не хватило. До этого дошли только в двадцать втором. Тогда и создали всеохватывающую систему телевидения и Д-Х поля.

— И если нет телевидения, — начал Седов, — то нет и энергооружия?

— Практически так. И когда, где-то, отключают электричество, гаснет телевидение, то сразу же происходит бунт и подавить его нечем. Ни парализаторы, ни энерговинтовки не действуют. Не на пластиковых ножах же резаться. Вот поэтому народные бунты строго локализованы по районам. Нет ТВ, нет войны. И это на поверхности Земли. А здесь сотни метров породы, никакое поле не пройдет. Нет таких генераторов. Так как штурмовать? Чем сражаться?

— Но ведь можно сделать один большой генератор Д-Х поля, который будет контролировать всю Россию. И распространить его поле сюда.

— Конечно можно, — весело засмеялся Артемов, — но до такой глупости не догадались даже российские президенты. Генератор Д-Х поля легко вывести из строя, энергии он потребует уйму, а между зонами генераторов Д-Х поля возникнут промежутки со слабыми полями. Да и мощность генератора любого поля падает пропорционально квадрату расстояния. Сетевая структура куда проще и надежнее. В каждой квартире телевизор — генератор Д-Х поля, он даже может не транслировать, его надо только держать включенным в электросеть. А это сделать конструктивно просто — российский телевизор нельзя установить, не включив в энергосистему дома.

— Постой, — Седов внимательно посмотрел на бывшего планериста, — ты давно об этом знал?

— С армии. А ты думаешь, почему идет постоянная война на окраинах? Только потому, что у всех свои генераторы Д-Х поля, в их пределах и воюют. Боевой буер это бронированный генератор Д-Х поля, в пределах его Д-Х поля и сражается пехота. А планер неожиданно для противника приносит Д-Х поле на новый участок боя, и если повезет, то передавит поле противника. Туда ворвутся пехотинцы с энерговинтовками. Тогда победа. Но если Д-Х поля нет, то нечем воевать. Огнестрельное оружие осталось только у спецслужб, но и там патроны по счету, их штуками считают. С таким колером совсем не до войны.

— А как же производство? Не могут наладить производство огнестрельного оружия?

— Не спрашивай про глупости, — Артемов покривился, — военная промышленность в таком состоянии, что не может производить огнестрельное оружие. И боеприпасы к нему делать не может. Для огнестрельного оружия мало сталелитейной, нужна и химическая промышленность. А для химической промышленности нужны постоянные температуры, которые трудно поддерживать на поверхности. В России уже дано не делают порохов. Поэтому террористы и прорываются. Они варят взрывчатку на плитах, делают самострелы, куют кинжалы, мечи. И отлично воюют с нашими. Только об этом по телевидению не говорят. А в армии с младших командиров про это все знают. Про ограничения поля Д-Х волн и про пределы действия энергооружия. Иначе тактически бой не организуешь.

— А об этом здесь знают?

— Не знаю. Но думаю, что те, кому надо знают. Во всяком случае, я не видел какой-то озабоченности у знающих людей.

— А такие есть?

— Кроме Академика? Конечно, есть. Несколько. Называются они Координационный совет. С ними можно встретиться. Но мной они не интересовались. Не расспрашивали ни чем. Наверное, мои познания их не интересуют. Да и мне они не интересны.

— Не спрашивали потому, что они и сами все знают? Так?

— Да. Впрочем, здесь много бывших военных есть. И еще больше побывало. Столетия ведь прошли. Так, что секретов быть не может.

Седов посмотрел, как поток воздуха кружит легкий тополиный пух:

— А наверху они знают?

— Ну, ты разошелся, — Артемову, видимо, надоел этот разговор, — догадка на догадке. Пределы Д-Х поля все военные знают. И спецслужбы, знают, гражданским это ни к чему. А в армии, конечно, знают, что внизу воевать нечем. Политическое руководство тоже осведомлено. Правда, в каких пределах я знать не могу. И понимает ли это правительство России. Но если они сюда не залезли, значит, не смогли так?

— Так.

— Ну вот, а ты запариваешь меня своими предположениями, — глухо буркнул Артемов.

— Последний вопрос, сведи меня с тем, со знающими, — попросил Седов.

— Ну, это тебе лучше спросить у Академика, — после минутной паузы ответил Артемов и отвел взгляд.

После очередной встречи с Академиком прошло около месяца. А на этот раз Седов и Академик встретились случайно.

Седов как-то поддался уговорам веселых ребят с соседнего проходного щита и записался на хоккей. Сначала он подумал, что это какая-то настольная игра. Наверху часто играли в хоккей, но это был единственной доступный вид спорта, если не считать головоломных буеров и снежного картинга. А большинство работяг играли в кухонный настольный хоккей — трудодней на коньки у них просто не было. Седов был уверен, что здесь такая же система, но когда они пришел перед его взором предстал каток залитый льдом. А знакомый проходчик засмеялся: