Сергей Комяков - Посредник

— И только, — иронично рассеялся Петренко.

— И только, — Уи На отмел иронию министра, — только поддержка наших инициатив и больше ничего. Поддержка, после длительных раздумий и сомнений, разуметься. Но полная и безоговорочная.

— Но Казань, — торжественно воскликнул министр иностранных дел России, — наш древнейший враг. Союз с ним не возможен. Не возможен по множеству соображений. Невозможен хотя бы потому, что правящая семья не пойдет на него. Они никогда не согласятся на контакты с генерал- педерастом Казани.

— Нет. Возможен, возможен, — настойчиво пояснил Уи На, — еще как возможен. Он же в интересах и Москвы и Казани.

— Как вы это себе представляете, — окончательно разозлился Петренко.

— Просто, — корец совершенно не обращал внимания на эмоции российского министра, — Казань выделит вам экспедиционный корпус для участия в войне. За это она получит определенные привилегии от Европы. Может быть безвизовый режим, какие-нибудь военные древности, исполнение казанского гимна при встрече на высшем уровне. От нас они получат деньги. Вы, примирив свою гордость, тоже получите дополнительные бонусы. К тому же для вас это единственный выход добраться до Антарктиды, победить и вернуться обратно. В целом все это понятно?

— Понятно, вам понятно, а для меня это катастрофа, — глухо произнес Петренко.

— Конечно, — примирительно согласился Уи На, — для вас любой шаг в сторону от ваших обязательств перед нами это катастрофа. Если мы вас бросим, то вы заплатите не карьерой, а…

— Ладно, — министр, по-мальчишечьи, шмыгнул носом, — ладно. Но если моей поддержки будет недостаточно, то, что тогда? Какие тогда варианты?

— Надо стараться, чтобы все было нормально, — миролюбиво произнес Уи На, — чтобы жить спокойно, надо работать достойно.

«Рабочих лозунгов мне еще не хватало», — сжал кулаки Петренко.

Телефон пронзительно скрипнул:

— Я не буду сейчас настаивать Шприцов хват на несколько дней, а потом вы можете мне позвонить, — промурлыкал Уи На, — или перейти на свой инсулин — М. Вольному воля. Прощайте.

Телефон погас. Петренко с ненавистью посмотрел на него.

Министр иностранных дел достал шприц с чудесным составом, данный ему Уи На, и вколол его. Опять в ногу и опять через парадный комбинезон.

Романиды не были чем-то из ряда вон выводящимся. Это они знали и сами. Они были просты, как несказанно проста была история их рода.

В самом начале природных и социальных катаклизмов полковник И. Романов (имя его быстро забыли в череде военных страстей и будней) оказался в захолустной Казани. И здесь среди хаоса и ужаса первых заморозков он сколотил дружину единомышленников.

Как и все великие правители И. Романов сначала промышлял грабежом на больших и малых дорогах. Пока неожиданно не понял, что он единственный правитель в одиноком и занесенном снегом казанском краю.

Осознав это, И. Романов перестал платить дань Москве, разорвал все хозяйственные связи с Европой и Сибирью и провозгласил себя Военным Правителем Казани.

Конечно, московские власти объявили его сепаратистом и предателем, нарушившим присягу. Да только в то время в Москве были такие сложные проблемы, что Москве не было дела до какого-то Романова из Казани.

Конечно, москвичи дергались.

Посылали карательные отряды. Их полковник Романов успешно громил, убивая десятки и пленяя сотни московитов.

Посылали политических эмиссаров с уговорами и посулами. С ними полковник Романов не разговаривал. И прожив месяц — другой в Казани, эти геополитические гонцы возвращались в Москву.

Посылали шпионов, убийц, отравителей. Их разоблачали. И полковник Романов педантично посыл их головы по известному адресу: «Москва. Кремль. Президенту России №..»

Но как-то неожиданно все кончилось. Ни шпионов, ни гонцов. Только перманентная война на границе, то холодная, то горячая.

Вот так полковник Романов и основал династию удельных правителей Казани — Романидов.

Одновременно с ним такие же полуграбительские, полуразбойничьи династии возникали там и сям. Но только первый Романов смог удержать Казать в повиновении. Этим он обеспечил себе славу, а своей династии славную и недолгую жизнь. Казань при полковнике Романове захватила Нижний Новгород, Самару, Саратов и Уфу. В этих границах она и осталась на долгие десятилетия.

Ермак Третий Москвоед был уже седьмым официальным правителем в независимой Казани.

И как все свои предшественники он не отличался ни умом, ни храбростью, ни фантазией. Его постоянной заботой и единственной любовью была непобедимая казанская армия. Армия самая боеспособная и самая успешная во всей ледяной Евразии.

Как ни странно, но крошечная Казань при верном подходе к делу смогла выставить в поле сто пятьдесят тысяч штыков (это устаревший термин до сих пор использовался в казанских войсках).

Боеспособность этой армии не смогла подорвать даже многолетняя Священная война с Московией за главенство в Северной Азии.

Конечно, Казань не могла производить оружие и снабжать армию. Но Романиды нашли простой выход — за выполнение необременительных и несложных операций Казань получала хорошую, очень хорошую плату от Европы. На это собственно и существовала. А цель этих заданий была проста — набеги на границы Московии, что совершенно устраивало Романидов. Они даже гордились своим политическим искусством содержать армию за чужой счет.

— Товарищ командир, — перед Ермаком Романовым уже седьмым представителем династии Романидов, но совсем не родственником легендарного И. Романова, вырос статный адъютант в боевом камуфляже.

— Да, я внимательно слушаю, — Ермак резко повернулся, инстинктивно положив руку на здоровую кобуру энергопистолета.

— Вас вызывают на пресс-конференцию.

— Меня? — Ермак оторопело выкатил крупные бесстыжие глаза, — а.. вызывают? Да, блядь, я понял.

— Пойдете? — поинтересовался адъютант.

— Пойду, куда деваться, — Ермак оскалился, — раз связался с московскими либералами, то извольте валить на это собрание. Поговорить с придурками и неудачниками. Они сами ничего не могут, но если буду сильно брыкаться, то обрежут нам снабжение, да и оружия меньше дадут. Либерал-педорасы они такие.

— Так точно, товарищ командир, — мгновенно согласился адъютант.

— А на это я пошел только из-за желания усилить нашу армию и страну. Хлопцы из Евросоюза мне обещали, что после войны дадут оружие и вообще всю политику переориентируют на поддержку Казани. Им-то какая разница кто Европу от Китая прикроет. И от Антарктиды.

Ермак на минуту задумался и, покрутив глазами, по сторонам добавил:

— А потом мы всех слизняков придавим. Только бы нам современные технологии получить… А потом все эту московскую демократию задавим. Кавказ задушим, и европейцам хреново станет. Тогда за все посчитаемся. Я им это унижение никогда не забуду. Они все помнить будут, как меня вопросами умными мучили. Интеллигенты хреновы.