Сергей Комяков - Посредник

В 2015 Австралии ученые разработали новый способ сдерживания численности рыжих лис, являющихся там докучливым видом-оккупантом. А именно, создан вирус, который заражает лис и вызывает у них бесплодие. Через год вирус вырвался из лаборатории. Или был выпущен. Еще через пару лет он мутировал… и успешно стерилизовал большую часть населения Австралии и Океании. Но это было только начало. Случилась новая мутация вируса. И он превратил людей в параноиков с суицидными наклонностями. Все население Австралии взбесилось. И устроило настоящее соревнование по изощренным самоубийствам.

Кто-то топился в ванной, кто-то взрывался или изжаривался в духовке. Ординарным были отравления моющими средства разъедающими желудок и кишечник. Другие бились друг с другом головами насмерть. Особо выдающиеся вешались на собственных кишках или, вызвав постоянную рвоту, захлебывались блевотиной. Были и любители острых ощущений. Такие наполняли большие емкости водой, солили, перчили по вкусу и неистово варились в них. Иные скромно вялились на солнышке.

Члены секты дутистов залили себя бетоном по колено и умерли от жажды. В ответ участники секты паистов вморозились в бетон головами. Многие привязывали себя тросом к столбам и машинам разрывались пополам.

Вечный холод хорошо сохранил следы этого буйного помешательства смерти.

Весь долгий путь, до Дарвина, пролегал по бандитским районам. И это было очень опасно. Но деньги спонсоров сделали свое дело. Потери в пути были исключительно малы.

— Только двадцать семь процентов убито и ранено, — довольно хмыкнул Ермак, изучая оперативную сводку квартирьеров сгрудившейся у Дарвина армии.

К Дарвину были доставлено вооружение и припасы, обещанные Евросоюзом. Прибыли и дополнительные ледовые буера. Из России доставили несколько сотен мобилизованных инвалидов и учеников начальных классов. Армии получили небольшой отдых. А политическое руководство могло в последний раз уточнить свои планы.

В адмиральском (президентском) салоне линейного буера «Петр Великий» проходило выездное заседание Правительства России.

— Утром господин Ермак сообщил мне последние сводки, — Сенкевич неуклюже раскрыл красную папку, — основным центром сопротивления в Антарктиде признан город-крепость Мирный.

— Это что? — поинтересовался Президент России Жаров.

— Это бывший поселок зимовщиков. Так называемая антарктическая станция. Именно с нее подается кодовый сигнал на Европу. В целях пропагандисткой войны Мирный назван неприступным городом-крепостью. Это соответствует циркуляру министерства оборону номер 15/82.

— Он действительно сильно укреплен?! Аллилуйя нах! — с рыком спросил Патриарх.

— Не извольте беспокоиться, — быстро ответил Сенкевич, — конечно нет. Это лишь небольшой населенный пункт. Буквально десяток домиков и большая часть под снегом. Около него есть несколько узлов сопротивления, но они не значительны. В основном это огневые точки укрепленные льдом. Сделано просто: стальная арматура залита слоем льда. Называется железолед.

— Хорошо, понятно. Продолжайте, — кивнул Жаров.

— Ермак считает, что на прорыв первых линий обороны Антарктиды уйдет три — пять дней. После перегруппировки следует атаковать вторую линию и выйти к Мирному. Сейчас разведывательные отряды уже вышли к предполью линии обороны перед Мирным. Проводиться разведка боем и готовиться штурм предполья. Следующая часть операции удар и захват Мирного. Это конец войне. Останется полицейская операция по зачистке территории и уничтожению мятежников. Но это спонсорами не оплачено. Так, что, об этом этапе ничего не известно, — Сенкевич развел руками.

— Так, что относительно этого мы определимся после захвата Мирного, — отрезал Жаров.

— Спонсоры, конечно, дадут денег на эту часть операции, — заверил правительство Михалкин.

— Еще надо отметить то, что на разгром Антарктиды и захват Мирного Ермак отвел семь недель, — пояснил Сенкевич.

— Быстро, — не сдержался Патриарх, — наши бы так воевать научились. А то на президента-богоносца вся надежда. Во имя господа нашего! Аллилуйя нах!

Сенкевич судорожно сглотнул, но промолчал.

— А Ермак прав. Сроки нас сильно поджимают, — с тихой уверенностью сказал Жаров, — сроки. Они сейчас главное.

— Что — нибудь еще есть? — нетерпеливо спросил Михалкин.

— Нет, нет, — ответил Сенкевич.

— А как же наш запрос об использовании третьей буерной бригады? — недоуменно спросил Михалкин.

— Ермак не стал мне ничего объяснять, — пояснил Сенкевич, — в пресс-службе Казанской Народной Армии заявили, что все есть в официальных коммюнике. А остальное закрытая информация, которая будет опубликована через сто двадцать лет после окончания Антарктической войны.

— То есть гибель шести тысяч военнослужащих и потерю двенадцати буеров Ермак решил не объяснять? Очень хорошо!

— Ну, это, — замялся Сенкевич, — уже не в первый раз. Наверное, командующий Казанской Народной Армии сильно занят. Все-таки готовиться решающий штурм.

— Спасибо, садитесь, — сказал Президент России Жаров, — такое поведение Ермака предсказуемо. Он считает, что мы ниже его по качеству армии. Считает нас штафирками и не скрывает этого.

— Можно было бы ему объяснить, — прорычал Михалкин, — что он ведет себя не правильно. Ошибочно, политически.

— Но как? — поразился Сенкевич.

— Вопрос не Вам, — отрезал Жаров, — это дипломатическая проблема. Я буду ее решать через министра иностранных дел. И по дипломатическим каналам. Грызни накануне штурма только нам и не хватало.

— Но, — сказал Патриарх, — как можно решать такие вопросы через этого Петренко. Он враг России, он и не крещенный и не звезденный. И именно Петренко склонил нас на союз с варварской Казанью. Это результат его проделок. Аллилуйя нах!

— Действительно странно доверить решение такого вопроса человеку, не употребляющему инсулин-М, — сказал Михалкин.

— Надежды и веры ему действительно мало, — поддакнул Сенкевич, но осекся, заметив стальной взгляд Президента.

— Все это так, но Петренко решал многие острые вопросы во время нашего похода. Решал и до похода. Решит и сейчас, — Жаров почесал подбородок, — у нас все равно нет иного выхода кроме обращения к третейскому решению спонсоров. А именно в этом Петренко и очень силен. К тому, же Петренко единственный из нас умеет нормально пользоваться вилкой за столом и отпугивает европейцев прыганием и насморком.

— Силен, — прорычал Патриарх, — силен, но не православен. Слаб он в коленях. И не к добру это! Чую! Не к добру! Не быть с такими козлами, как ваш Петренко нам в святости! И добычу упустим! Ох, упустил — то свое. Свое православное! Помяните слова мои! Во имя господа нашего! Аллилуйя нах!