Сергей Комяков - Посредник

— Вы сами в это не верите.

— Хочу верить, — Академик посмотрел на Седова, — вы правы. Это не вся, правда. У нас есть колоссальные запасы оружия, боеприпасов, амуниции, медикаментов и продовольствия. Это рудимент нашей политики. Такая традиция со времени Богородицкого договора. Когда-то нам хотелось вернуться. Вернуться Освободителями народов от тирании. Вы правы в том, что российскую армию мы перебьем как тупых кур. Но дело не в выигрыше войны, а в выигрыше мира. А вот здесь все сложно. Или наоборот просто. Мы не только не сможем обеспечить хорошую жизнь народу России. Мы так же не сможем поднять жителей подземелья на борьбу. На настоящую длительную и кровавую борьбу. Борьбу за свободу, а не за гедоизм. Посмотрите вокруг. Изобилие развратило людей. Они думают только о дне сегодняшнем. Их интересуют гонки, виртуальные игры. Мало кто работает. Еще меньше рожает детей. Собственно естественная убыль восполняется только переселенцами. Именно для этого переселенческая политика и навязана нами Правительству России. Навязана силой. Но ситуацию это не меняет: очень мало, кто хочет помочь ближнему. Наш народ отвык от нерва страдания и борьбы. Он не хочет войны. И не сможет ее вынести. Это наша трагедия. Мы обречены не в меньшей степени, чем вымерзающая верхняя Россия.

— Вы говорите за всех? — насмешливо спросил Седов.

— Конечно, нет. Есть уникумы вроде вас. Которые очень хотят перестроить мир. Но большинство из нас банально хочет потреблять. То есть больно старой заразой принесенной из двадцатого века. А мы не придумали против нее вакцины. Мы все поголовно поражены этой смертельной болезнью. Даже великий медицинский гений Сапронов умер от многодневного запора сидя на золотом унитазе с литиевым подогревом. А вакцину от СПИДа и мультилекарство он изобрел в ледяной самарской комнатушке при семи градусах Цельсия. У нас он не придумал ничего. Не только он, но и большинство из тех, кого мы спасли, оказались совершенно бесплодными в условиях изобилия.

— Все так печально?

— Склады с оружием практически открыты. Даже не практически, а открыты, — мрачно ответил Академик, — иди и бери. Служба охраны покоя, во многом, номинальная. Но никто не попробовал взять винтовку и пойти освободить свою мать, жену, сестру, ребенка. Всем это безразлично. Всем важно прожить сегодняшний день. Вы, ведь, не видели в архивах и одного документа о наших бунтарях?

— Нет.

— Нет, нет, нет, — Академик шумно выдохнул через нос, — их просто нет. Нет среди нас Че Гевары…

Неожиданно Седов резко отвернулся и, не оборачиваясь, ушел.

Академик стоял и смотрел в след Седову, пока тот не скрылся за плавным поворотом штрека.

— Это уже четвертый, — тихо сказал сам себе Академик, — наш четвертый шанс. Четвертый. И скорее всего последний.

Все произошло неожиданно. Так как бывает всегда.

Утром 15 **** 2*** года группа то ли безумцев, то ли храбрецов вырвалась из подземелья. Возглавил ее бывший инженер и неисправимый идеалист Седов.

Более двух месяцев Седов собирал группу. Группу людей, не желавших животного прозябания в искусственном раю подземелья. В день «В» они захватили склад с оружием и боевой амуницией. Захватили громко сказано, ибо этот склад никто не охранял. Потом на лифтовой платформе они перебрались к выходному шлюзу.

Дальше был выход на поверхность.

Короткий бой с российским армейским патрулем.

И штурмовая операция, ставшая самой великой легендой эпохи Революционных войн.

— Нас сорок два человека, — сказал накануне штурма Седов. Когда командиры групп и Седов собрались окончательно уточнить порядок действий во время операции.

— Этого достаточно чтобы пошуметь, — застенчиво улыбнулся Артемов, — но слишком мало для серьезной борьбы. Поэтому шансов уцелеть нет.

— Ну и что? — хмыкнул вертлявый Пашка из библиотеки.

— Ничего, — четко произнес Седов, — но время подумать и отказаться еще есть. Пока все не завертелось. И еще можно соскочить с поезда.

Пашка снова хмыкнул. Остальные промолчали.

— Тогда начнем последний отсчет, — тихо произнес Седов, — что с оружием?

— Мы выбрали склад номер девятнадцать, — сказал Артемов, — он очень хорошо расположен. Рядом шлюз. А выход шлюза как раз к телестанции. Наблюдали за складом две недели. Последнюю неделю наблюдение не прерывалось ни на минуту. Склад действительно никем не охраняется. Сигнализация исключительно простая. Коды уже подобраны. Сигнализацию снимаем за полминуты. На складе полный набор вооружения и амуниции. Мы остановились на штурмовых винтовках А — 15, пулеметах Т — 11, гранатометах Р- 7. И набрали немного по мелочи: прыгающие мины, самонаводящиеся ручные ракеты, шумовые психогранаты. На все носимое вооружение берем по три боекомплекта. Из амуниции остановимся на стандартных боевых комбинезонах. В них есть все и цветовая маскировка и броня и индивидуальные боевые информаторы. Все наши бойцы освоили вооружение на полигонах. Этому никто не препятствовал. Полигоны прошли до третьего уровня. Каждый боец сделал по пятнадцать тысяч выстрелов из штурмовых винтовок.

Седов кивнул.

— Наземная разведка проведена, — повара Чена болезненно передернуло, — ну и померзли мы в их наземных комбинезонах. И все для маскировки. Нами изучен весь район предстоящей операции. Все обошли пешком. Всего проведено три рекогносцировки. Одна из них ночью. Последняя разведгруппа вернулась два часа назад. Рекогносцировка показала, что никаких изменений, по сравнению с нашими картами не произошло.

— А ты думал телестанция переедет? — насмешливо спросил Пашка.

На Пашку не обратили внимания. К нему давно привыкли.

— Если все правильно рассчитано, — Чен сверился с боевой системой управления, — то нам надо захватить телетрансляционную станцию и выйти в эфир. У станции три выхода. Их так мало, чтобы не терять тепло. Если отключим Д-Х поле, то они не смогут двинуть против нас тяжелую технику. А стены в станции толстые. Драться можно долго.

— У системы генераторов на поверхности сетевая структура, — Пашка запомнил план операции наизусть, — кроме генератора Д-Х поля в здании телестанции, эту территорию перекрывает еще два генератора. Один в школе, которая рядом — до нее шестьсот метров. Другой генератор на станции пмевмоавтобуса. Она немного дальше — в полутора километрах. Захват и уничтожение этих генераторов лишит противника возможности эффективно сражаться с нами.

— Поле ослабнет, — отметил Седов, — но не исчезнет совсем. Генератор Д-Х телестанции переведем в минимальный режим. Но уничтожать его сразу не будем. Ведь нам надо будет вести передачу.

— Сразу у шлюзового выхода, — обозначил на мониторе Артемов, — находиться патруль Российской Армии. Он небольшой, численностью до взвода. Но в начале операции нет времени на сантименты. И патруль приодеться уничтожить. И как можно быстрее. Этим займется моя группа. Всем нам на поверхности сразу не развернуться. После уничтожения патруля мы прикрываем подъем на поверхность групп Чена и Пашки, оставшихся боеприпасов и амуниции. Потом расходимся по назначенным объектам.