Сергей Комяков - Посредник

— Народные восстания, — поправил Академик.

— А это зависит от их результата, — усмехнулся Второй.

— Мятежники, — Второй поймал взгляд Академика и поправился, — восставшие вступили в переговоры с карантинными зонами. Они стали требовать оружие от нас. И военную помощь. Сигналы с поверхности растут лавинообразно. На контакт с нами идут лидеры различных групп. Они передают сообщения на разных частотах. Нам сложно им отвечать. Даже трудно дешифровать. Но ясно, что в России всеобщее народное восстание.

— Скоро начнутся стихийные расправы с чиновниками, ментами, судьями и работниками заготконтор, — предположил Академик.

— Уже начались, — ответил Другой в Сером, — толпы вооруженных палками, арматурой, обломками мебели стали врываться в государственные учреждения. И убивать всех. На юго-западе Москвы горит заготконтора. Остатки Российской Армии отходят к Садовому кольцу. Видимо, это последний рубеж обороны. Они примут смертельный бой там.

— Восстаний, — отметил Второй, увеличив одну из частей экрана визора, — все больше и больше. Множество электронных судей разбито. Растет число убитых ментов. Тепловизоры показывают массовые поджоги правительственных и муниципальных зданий. Идет стихийная расправа с представителями павшего режима.

— Нам пора вмешаться, — заявил Академик, — нельзя допустить стихийного буйства толпы. Надо уменьшить число жертв и масштаб разрушений. Немедленно вызывайте службу охраны покоя.

Вскоре Другой в Сером сообщил:

— На связи второй плацдарм развертывания.

В увеличенном участке визора появилось изображение подтянутого человека холодные глаза, которого строго смотрели с худощавого лица:

— На связи Советник желтого звена службы охраны покоя Абельсин. Мы получаем все более тревожную информацию. В России развернулось народное выступление. Служба охраны покоя готова вмешаться. Настроение единое: идти на помощь россиянам и спасать их от варварской тирании. Только за последний час в службу охраны покоя вступило сорок тысяч человек. Мы ждем ваших распоряжений.

Пауза.

Она затянулась.

— Приказаний, а не распоряжений, — неожиданно четко выговорил Академик, нарушив молчание, — Приказов генерал. Вы не ослышались. Приказов. Да теперь вы генерал Абельсин. Начинайте исполнять протокол номер девять и одиннадцать директивы «Т». Вы дождались. Теперь вы Армия Обороны. Поздравляю.

Генерал Абельсин легко усмехнулся, склонил голову и пропал с экрана.

— Развертывание проведено, — спокойно сообщил Другой в Сером, — войска находятся на позициях уже трое суток.

— Три дня на позициях была служба охраны покоя, — снова поправил его Академик, — наша армия только выступает.

— Это прямое нарушение первой статьи Богородицкого договора.

— Со стороны России его все равно уже некому соблюдать.

— Это война, — коротко бросил Второй.

— Революция, — ответил Академик.

— Дождались?

— Да.

— Осталось только повернуть ее в нужное русло, — скептически улыбнулся Другой в Сером.

Между тем война с Антарктидой заканчивалась. Четыре колонны русско-казанской армии успешно продвигались по территории Антарктиды. Потери союзников были весьма незначительны.

Линия обороны антарктических войск была удачно прорвана. Бомбардировка и длительный обстрел парализовали Мирный.

По уверениям Ермака оставалось лишь несколько очагов сопротивления, на уничтожение которых потребовалось бы буквально несколько дней. Поэтому Президент России совершенно не удивился когда ему сообщили, что Антарктида выслала парламентеров. В сообщении антарктидов переданном на частоте международных переговоров говорилось о желании вести переговоры о капитуляции.

Узнав об этом, Жаров запретил сообщать что-либо Ермаку. Президент России решил принять парламентера на своем флагманском буере. И под российским флагом принять капитуляцию разбитой Антарктиды.

Через несколько часов появился парламентер — высокий и статный человек в черно-белом боевом комбинезоне. Парламентер откинул визор боевого шлема, но не отключил автономное питание боевого комбинезона и над его плечом шел пар от работающего вентилятора.

— Каковы ваши полномочия, и какие ваши предложения? — настороженно осведомился Жаров. Президенту России лицо парламентера показалось очень знакомым.

— Мы предложили бы вам сдаться, — коротко и решительно заявил парламентер.

— Нам? — не понял Сенкевич, — сейчас, когда первая линия ваших укреплений прорвана и вот мы захватим командный пункт. И сейчас нам сдаваться?

— Конечно, а когда же еще, — мило промурлыкал статный парламентер, — потом будет поздно. Потом сдаваться будет некому.

— Стоп, — рявкнул злой, не спавший несколько дней, Жаров, — стоп, переговоры могу вести только я. Только я Президент великой России.

— вот и прекрасно, — собеседник из Антарктиды улыбнулся.

— Кто вы собственно такой? — задал вопрос Жаров.

— Я? Я Генеральный контроллер Антарктиды, — спокойно ответил статный, — зовут меня Мельцер Фрис.

— Хорошо, — кивнул Сенкевич.

Жаров бешено посмотрел на Сенкевича и промычал:

— То-то, мне ваше лицо знакомо. Это вы предательски вели трансляцию на Евросоюз?

Мельцер Фрис поклонился.

— Не будем уточнять Мельцер Фрис это фамилия, кличка или имя, — совершенно не к месту, хихикнул розовощекий Петренко, безмерно довольный после очередной инъекции.

Президент России, под столом, сильно лягнул ногу Петренко. Министр иностранных дел обиженно замолчал и начал растирать ушибленную ногу.

— Вы имеете полномочия вести переговоры? — резко спросил Георгий Константинович.

— Конечно, — Мельцер Фрис слегка склонил голову, — вот верительные грамоты моих полномочий.

Фрис аккуратно положил пухлую бордовую папку перед Президентом России. Жаров быстро раскрыл ее. Стал перебирать бумаги.

— Надеюсь что это предложение о капитуляции, — не выдержав длительной паузы, заявил Сенкевич.

Жаров толкнул Сенкевича локтем.

— Конечно, — Мельцер Фрис оценивающе посмотрел на собеседников, — о капитуляции, о вашей капитуляции.

— Да что несешь! — огромная туша министра обороны Сенкевича стала вылезать из скрипящего кресла. Сенкевич судорожно хватался рукой за ремень комбинезона — где у боевых офицеров висел энергопистолет. У Сенкевича там была пустота.

Президент приподнялся, схватил Сенкевича за ворот комбинезона и рывком усадил в кресло.

— Сидеть, — прошипел Жаров министру обороны, — сидеть.

— Я хотел бы поговорить с Президентом России, — не смутился Мельцер Фрис, — а он еще пока один. Я правильно понимаю?

— Да, еще один, и это я, — Жаров еще раз осмотрел антарктического наглеца, — ваши грамоты датированы несколькими столетиями назад. В них сказано, что податель сего является легитимным представителем Антарктиды. Грамоты визированы ООН, Евросоюзом, США и Российской Федерацией образца 2079 года. Странно, но я ничего о подобном не слышал.