Сергей Комяков - Посредник

— А как же наблюдатель спонсоров? — растерянно спросил о больном Петренко.

— А этот уголовник Уи На? — Мельцер Фрис успокаивающим взглядом посмотрел на министра иностранных дел, — нам до него нет дела. Мы хорошо знаем, что он вредитель и двойной агент. На всех работал. Поэтому мы его уничтожим. Немедленно. Конечно, у него были некоторые обязательства перед Правительством России. По всем известным поставкам специальных медикаментов. Мы сможем компенсировать отсутствие этих поставок препаратами, которые не хуже. Поверьте мне наши препараты не хуже, а даже лучше. Вы это сразу поймете, как только их попробуете.

Петренко успокоился, заулыбался, а Мельцер Фрис невозмутимо поправил локон своей прически.

— Ладно, — Жаров посмотрел в поверхность стола, с которого должна была слететь голова Ермака, — а зачем нам сдаваться?

— Это формальность с одной стороны, — быстро пояснил Мельцер Фрис, — а с другой Европа и Россия будут считать, что вы вышли из игры и поэтому неопасны. Вас перестанут бояться, и наш совместный неожиданный удар принесет быстрый успех.

Петренко неожиданно выхватил коммуникатор, прослушал сообщение и заявил:

— Звонил Патриарх и сказал, что наступает день Большой Осы. И нам всем крышка.

— О господи, как не к месту это! — нервически потер виски Михалкин.

— Аллилуйя нах, — задорно крикнул Петренко.

— А когда вы планируете начать поход на Москву, — Жаров уже мысленно сдался и думал о своем политическом будущем.

— Как только разгромим Ермака. Починим транспорт. Так сразу и выступим, — Генеральный контроллер Антарктиды прикинул в уме цифры, — авангарды могут выйти уже через пять-семь дней. Основная масса армии двинется через две недели. Но эти сроки зависят сейчас только от вас. И сроки, и количество войск. И сама операция.

— Хорошо, но войска не очень-то надежны, — уже робко сказал Петренко, — много в них недовольных и просто всяких разных. Их ведь с миру по нитке собрали.

— Вот поэтому, — Мельцер Фрис улыбнулся, — мы и планируем их пленение по частям. Чтобы избежать провокаций и шума. Нам важно, чтобы потери были как можно меньше. Надеюсь, что стремление снизить потери у нас обоюдное?

— Конечно, — согласился Михалкин, — в нашем гуманизме вы можете совершенно е сомневаться.

— Это на будущее, это на будущее, — сипло сказал Президент России, — а сейчас нам хотелось бы, что бы на первое время вы оставили нам небольшой гарнизон. Пока мы не создадим новую армию. Надежную и политически корректную армию.

— Наверное, это можно устроить, — мягко кивнул головой Мельцер Фрис.

— Тогда, — Жаров неуклюже поднялся, — от имени Российской Федерации я капитулирую.

— Мы тоже капитулируем, — Михалкин и Петренко медленно поднялись из кресел.

Старший контроллер Антарктиды что-то быстро набрал на панели своего коммутатора.

Сенкевич громко застонал под столом:

— А. Оооо! О!

— Он тоже сдается, — торжественно заявил Президент России, правильно истолковав стоны министра обороны.

— Теперь, когда сдался и министр обороны, наша капитуляция отвечает всем международным нормам, — возвышенно объявил Петренко, — правительство России официально капитулировало!

Мельцер Фрис снова улыбнулся широко и весело:

— Приятно иметь дело с умными людьми. Передайте нашим частям караулы у орудий, у оружейных погребов, в машинных отделениях буеров. А так же частоты вашей связи. Если вы не против, то радиорубки мы немедленно опечатаем. Так же нам необходимо получить списки вашего личного состава.

— Конечно, — сразу согласился Георгий Константинович Жаров, — это нормально.

— Вот и отлично, — Генеральный контроллер Антарктиды Мельцер Фрис наконец поднялся из кресла, — считайте, что вы наши гости. И не просто гости, а желанные гости.

В каюту буера вошли трое солдат в одинаковой черно-белой форме. Они деловито заняли место у раздвижной двери, деликатно стараясь не греметь оружием.

— Здесь господа вас никто не потревожит, — завершил разговор с пленниками Мельцер Фрис, — можете спокойно отдыхать. Наверное, вы этого заслуживаете.

Флагманский буер Ермака стоял на левом фланге боевой линии. Ремонтировался. Европейцы умудрились впихнуть Ермаку рассыпающеюся на ходу боевые машины. Сражения с антарктидами надежности древним буерам не добавили. Ходовые генераторы потеряли половину мощности. Электроника большей частью отказала. Орудия главного калибра расстреляли свои стволы. А вспомогательные орудия, на большинстве буеров, были сняты еще до похода, что бы снизить нагрузку на умирающие генераторы.

Рассмотрев бесконечные ремонтные ведомости, Ермак долго бушевал, но на текущий ремонт согласился. Иначе главный инженер казанской армии предсказывал окончательный выход буеров из строя.

И сейчас на казанских буерах шли спешные ремонтные работы. Не имея запчастей, казанские инженеры старались заставить работать хоть какие-нибудь механизмы.

Ермак отдыхал в адмиральской каюте своего линейного буера. Его радовала спартанская обстановка и строгость этой каюты. Его радовало и то, что он не возгордился от громких побед блестящего Антарктического похода. А на то, что подчиненные стали низко кланяться перед ним Ермак предпочитал не обращать внимания. Он воспринимал это как закономерное внимание к себе — великому полководцу. Война подходила к концу, и Ермак чувствовал это. Чувствовал… мозгом.

— Товарищ командир, важное сообщение, — сухопарый сексуальный радист с низким поклоном подал Ермаку Романову розовый бланк телеграммы.

— Что там? — мимоходом поинтересовался генералиссимус Ермак.

— Президент России, этот Жаров, — радист скривился при упоминании имени, — просит принять его для обсуждения сроков операции по штурму последней линии обороны Антарктидов.

— Он что не знает, что мы в ремонте, — спесиво бросил Ермак, — благодаря ему, и его европейским дружкам у нас отказывает вооружение и ходовые механизмы.

— Московит не знает об этом, — радист поклонился еще ниже, — он желает обсуждать окончание нашей славной войны.

— А чего обсуждать, — оскалился Ермак, — завтра начнем операцию. Сейчас инженеры латают наши буера. Завтра они их починят или эти тупые инженеры будут уничтожены. Но я знаю, что завтра буера будут в исправности. Потому, что никто из инженеров не захочет сдохнуть в буерном трюме. И этому российскому идиоту не удастся отложить атаку. Мы начнем ее или с ними или без них. Сами тоже справимся. Не впервой.

— Нет, — снова поморщился радист, — Жаров предлагает обсудить как раз ускорение штурма. И он предлагает начать атаку сейчас. В телеграмме говориться, что Российская Армия может передать нам запасные части, ремонтные материалы, помочь механиками. Жаров еще, хотел бы присутствовать на вашем командном пункте во время последней атаки.