Сергей Комяков - Посредник

Ермак хмыкнул.

«Ну и дурак этот Жаров Мало того, что передал мне командование, оказался заложником. Так он еще добровольно лезет в плен. А его еще великим политиком считали. А он так — фуфло надутое, дурак. Дурак. Ладно, если ему так хотеться, то пусть сам сдастся. Нам же меньше хлопот».

— Ладно, — ответил Ермак через мгновение, — передай, что мы готовы его принять. Пусть подгоняет транспорты с запасками. Мы примем в дар некоторые запасные части. А так же несколько орудий.

— Есть, — ответил радист и неслышно удалился.

Адъютант бесшумно наклонился к генералиссимусу:

— Товарищ, командир, что-то подозрительно. Раньше у Жарова не наблюдалось такого желания воевать. Как бы ни было чего…

— А, — махнул рукой Ермак, — этот козел и в жизни не решиться ни на что храброе. Конечно, это странно, что он решил поделиться с нами материалами. Странно. Но еще более странно, что он согласился на мое назначение генералиссимусом. Я тоже тогда ждал подвоха. А потом понял, что это из-за трусости Жарова. И сейчас он примазаться просто решил к нашей славе. Ему хочется постоять на мостике атакующего линейного буера. Посмотреть на огонь главного калибра и атаку морской пехоты. Пусть постоит. Пусть посмотрит.

— Но меры предосторожности? — тихо напомнил адъютант, положив руку на кобуру.

— Хорошо, — согласился с разумным советом Ермак, — вызовете усиленную штурмовую группу морской пехоты на мостик. Усильте караулы на переходах. Раздайте ручное оружие машинной команде. Отмените часы отдыха. Объявите всем повышенную степень боевой готовности. А ты главное не ревнуй. Этот жирный московит не может изменить мое отношение к тебе. Понятно?

— Понятно.

— Тогда исполняй!

— Есть, — четко щелкнул каблуками адъютант.

Дверь каюты открылась.

Вошел радист и низко поклонился.

— Товарищ командир, Жаров ответил, что прибудет через пятнадцать минут. Транспорты с запасными частями придут немногого позже. Жаров так же запросил список необходимых материалов для ремонта наших буеров. Он нам предложил несколько новых генераторов.

— Добро, — генералиссимус кивнул головой, — мы согласны принять эту дань московитов.

Радист неслышно скрылся.

— Я же говорил тебе, милый, что он трус. Трус и пидор. Пидоры они все трусы. Но наша игра должна быть тонкой. Поэтому мы должны его встретить хорошо, — обратился к адъютанту Ермак, — я его буду ждать на батарейной палубе. Отзови штурмовую группу, много чести для этого урода. Я его встречу один.

Ермак уловил взгляд адъютанта:

— С тобой, конечно. Вместе с тобой. Встречу его как солдат солдата. И очень надеюсь, что увижу этого вонючего русского педрилу в последний раз.

— Есть, товарищ командир — принял к исполнению приказ адъютант.

Ермак, как он и задумал, ждал Президента Жарова на батарейной палубе. За генералиссимусом в двух шагах слева, точно по уставу, стоял адъютант. Этим Ермак проявил свое презрение к московскому правителю — вместо свиты с телохранителями у казанца был только один верный адъютант. Да и только потому, что этого требовал устав. Ермак искренне верил в свою скромность и хотел, что бы в нее верили и другие.

— Президент России Жаров, — прогудел динамик на батарейной палубе.

— Открыть шлюзовые люки, — громко приказал адъютант.

Входные люки открылись. Оранжевые лампы, предупреждающие об открытии люков зажглись.

Все было, так как должно быть. И скоро на небольшом винтовом трапе перед Ермаком должен был появиться Жаров. А Ермак, уже входивший в роль отца народов, хотел, увидев российского Президента спуститься к нему. И просто, просто по-солдатски обнять. Сжать в объятиях. А потом провести на мостик, показать панораму последнего боя. Пусть проклятый московит потешиться последними часами своего мнимого величия.

Трап тяжело загремел.

Слишком поздно Ермак отвлеченный видением своего триумфа понял, что по трапу не поднимаются неуклюжие московские вельможи, а бегут выдрессированные на полосах препятствий и ледяных полигонах черные солдаты.

Генералиссимус успел отскочить от горловины трапа, когда на нем показались бойцы в черно-белой форме.

— Тревога! Предательство! — истошно закричал в боевой ларингофон адъютант.

Ермак вырвал из бортовой укладки энерговинтовку, сорвал предохранитель и выстрелил.

Антарктиды открыли ответный огонь. Но сразу на боевом трапе могло стоять не более двух человек. Это отсрочило гибель Ермака. Он стал быстро отступать вглубь буера и отстреливаться.

Антарктиды потеряли нескольких солдат, но вскоре они оказались в широком коридоре. Это позволило штурмовой группе развернуться и открыть очень плотный огонь. Несколько зарядов взорвалось около Ермака, но и генералиссимус меткими выстрелами подбил нескольких солдат противника.

— Командир, гранатомет! — закричал адъютант.

Из — за спин штурмовиков Антарктиды показался солдат с громоздкой трубой плазменного гранатомета.

Ермак попытался его снять, но только сбил прикрывавшего гранатометчика солдата.

Адъютант бросился к Ермаку и прикрыл его своим телом. Это было в традициях великой казанской армии. И ярко-красный шар размером с баскетбольный мяч метнулся в Ермака.

Взрыв.

— Добить, если живы, — энергично приказал офицер Антарктидов, которого, большего всего, заботила скорость захвата флагманского буера.

Штурмовики рассыпались по буеру. Они врывались в кубрики, орудийные площадки, в машинное отделение. Везде гремели взрывы, скрипели переборки, валил удушливый дым горящего пластика и плавился металл.

Не смотря на то, что командующие Антарктической армии бросили на захват флагманского буера Ермака лучшие штурмовые части бой длился более пяти часов.

Так же отчаянно сопротивлялись и другие буера казанской армии.

Эти штурмы дорого, очень дорого обошлись Свободной Армии Антарктиды.

Среди преданных Президентом России был и рядовой Василий Акушкин.

Его «Дмитрий Донской» 6 6 «Дмитрий Донской» принадлежал к устаревшим линейным буерам проекта 82. К описываемым событиям линейные буера проекта 82 не представляли боевой ценности. Он были списаны российским командованием еще до начала Антарктической компании. — тяжелый буер, был в бою с первого дня кампании.

«Дмитрий Донской» строился для великих дел, еще в эпоху Попытки возрождения Империи. Но не сложилось. Ни у русских, ни у американцев. И вероятные противники «Донского» — могучие «Аляски» и «Миссури» уже разобраны для домашних нужд ушлыми чукчами, осевшими в центральной Мексике. А российский буер спокойно гнил в редких поездках вдоль западной границы страны — самой безопасной и мирной.

И вот по сугубо военной необходимости этот старый и заслуженный буер был наскоро починен на российских заводах. Кое-как перевооружен европейцами и отправлен покорять Антарктиду.