Ева Фёллер - Волшебная гондола [litres]

И в следующую секунду он скрылся в коридоре.

Я хотела тут же последовать за ним, но оказалась недостаточно расторопна. Альвис заступил мне путь.

– Не так быстро, моя кошечка. У тебя еще остались дела здесь.

Ненависть искажала его лицо. В мерцающем свете ночных фонарей он выглядел как демон, и я не исключала, что в нем и в самом деле есть что-то демоническое – по крайней мере, его мерзкий характер.

– Подожди в коридоре и проследи, чтобы никто не вошел, – приказал он своему брату.

Джованни кивнул и исчез.

Теперь моя шея буквально горела. Альвис стоял передо мной, глядя мне в лицо.

– Маленькая Анна, – сказал он мягким, как шелк, голосом, – о чем ты думала, когда решила встать у меня на пути?

– Э… ни о чем, – промямлила я.

– Большинство женщин не умеют думать, – согласился он. – Они попросту на это не способны. Но если ваша неспособность мыслить приносит мне вред, мне это совсем не по нраву.

Я попробовала отпрыгнуть в сторону, пытаясь обогнуть его, но он мгновенно вытянул руку и поймал меня за волосы. Он зажал в кулак несколько прядей и грубо дернул, надежно удерживая меня. От боли на глаза навернулись слезы.

Он подтащил меня к себе так близко, что я чувствовала, как наши тела соприкасаются. Я почуяла, что он недавно выпил вина, а для мытья пользуется дорогим мылом. Судя по запаху, его одежда была свежей – редкость в эти времена, в отсутствие душа и горячей воды, когда благоухающая чистота была для большинства мужчин недостижимой роскошью. Хотя за всей этой внешней чистотой он не мог скрыть свою черную, как вороново крыло, душу.

Внезапно он выпустил мои волосы и тут же схватил меня за шею обеими руками. Его большие пальцы сдавливали мне гортань, а остальные впивались в кожу.

Я потеряла несколько драгоценных секунд, не сразу осознав ужасающий факт, что он действительно хочет меня убить. Когда я это поняла, у меня уже темнело в глазах. На курсах самообороны в школе нам не рассказывали, что человек так быстро теряет сознание, когда его душат. И что это настолько больно. Но мы постоянно отрабатывали последовательность действий, которая позволяет быстро и эффективно освобождаться от удушающего захвата. К счастью, мне не пришлось копаться в памяти, чтобы применить заученный прием. Несмотря на меркнущее сознание, тело, казалось, само знало, что делать.

В отчаянии напрягая все силы, я просунула руки между нашими телами, снизу вверх, и с размаху ударила Альвиса по предплечьям, вынудив его ослабить захват. Затем я отвела локти назад и вниз, наконец оторвав его ладони от моей шеи. Я закашлялась и вдохнула, снова ощутив приток воздуха. Затем удар в колено, отработанный сотню раз. У Альвиса подогнулись ноги, и я услышала яростные проклятья. Под конец мне следовало бы обрушить на его лицо град ударов кулаком, чтобы окончательно отправить его в нокаут. Но почему-то это у меня не получилось, и я лишь пихнула его вполсилы. Во всяком случае, этого не хватило, чтобы вывести его из боя. Я совершенно позорно не справилась – случилось именно то, о чем нас предупреждала учительница физкультуры.

У меня в ушах до сих пор звучали ее слова:

– Угрызения совести мешают большинству девушек и женщин бить в полную силу. Даже тогда, когда их жизнь зависит от того, смогут ли они нейтрализовать нападающего. Они слишком боятся причинить ему боль. Кроме того, воспитание приучает их никогда не решать конфликты силой. И они скорее умрут, чем пойдут наперекор правилам. Так что лучше бы вам преодолеть воспитанную в вас осторожность и научиться бить с размаху!

Теперь оказалось, что я совершенно не готова бить с размаху. Пока эти воспоминания проносились в моей памяти, Альвис снова поднялся на ноги. На его лице было написано желание отомстить, и он вытащил короткий меч.

– Что случилось? – донесся голос Джованни из коридора.

– Сейчас я покончу с этой шлюхой.

Я попыталась сообразить, что я знаю о нападениях с мечом и подойдут ли сюда правила и приемы против нападения с ножом, но в моей голове царила зияющая пустота. Все кончено, моя смерть – вопрос нескольких секунд.

– Скажи миру «до свидания», – издевательски выкрикнул Альвис.

Он замахнулся мечом, и я закрыла глаза, потому что не хотела, чтобы его лицо было последним, что я увижу в своей жизни.

– Должно быть, это здесь, – послышался женский голос со стороны канала. – Посмотри только, водные ворота открыты, а внутри есть люди, которых мы сможем спросить.

Смертельный удар меча никак не наступал. Я снова открыла глаза и увидела, как Альвис раздраженно опускает оружие.

Голос стал громче:

– Добрые люди, верно ли мы плывем к дому почтенного мессира Тревизана? Мы приглашены на праздник.

Я и представить себе не могла, что когда-нибудь обрадуюсь появлению Юлианы Тассельхофф. Что уж там, радоваться – это слабо сказано. Я готова была плясать от восторга!

Я поспешно отступила от Альвиса на пару шагов.

– Да, вы правильно плывете! – крикнула я. Получилось хрипло – последствия удушающего захвата, но на следующих словах я по крайней мере отчасти снова обрела голос. – Семейство Тассини, верно? Не задерживайтесь, направляйтесь сюда, в водный зал, я могу проводить вас в портего и представить хозяину!

Все это время я не выпускала Альвиса из вида, но он, похоже, понял, что ночь длинных ножей подошла к концу. Не говоря ни слова, он отступил в коридор, к своему брату. Я с радостью услышала, как удаляются их шаги.

Сердце колотилось как сумасшедшее от переполнявшего меня адреналина. Мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем я смогла мыслить по крайней мере вполовину так же ясно, как раньше. Нетвердо держась на ногах, я подошла к ступеням, которые спускались к воде. Перед воротами раскачивалась гондола Тассельхоффов, известных здесь как Тассини. Юлиана и ее супруг Генрих, оба разодетые для официального приема, явно не ожидали увидеть меня здесь.

– Не та ли это непонятная юная девица, которую мы видели сегодня вечером? – спросила Юлиана у своего мужа. – Я узнаю ее, хоть она и в маске.

– Ты права, Джулия, – это она. Что вообще она тут делает?

Маттиас встал с задней скамьи, и они вместе с гондольером помогли маме сойти на берег.

– Вам не следует говорить о ней, будто ее здесь нет.

В этом он был однозначно прав, хотя я была настолько рада их появлению, что Юлиана и Генрих могли говорить что угодно. Они спасли мне жизнь, так что я была им обязана.

Я одним движением сдвинула маску на макушку, потому что мне показалось невежливым скрывать от них лицо.

– Я признаю, что вела себя странно, но это жара во всем виновата, – сказала я, все еще дрожа. – Как только вы ушли, я поняла, что обозналась.