Тереза Тур - Кафедра демонологии [litres]

– Рогалик с вештиверовым джемом. Держи.

Чмоканье и чавканье было каким-то очень громким. Видимо, акустика в карцере хорошая. Крыс, который всегда проглатывал любое лакомство не жуя, вдруг вспомнил, что для лучшего пищеварения пищу необходимо тщательно пережевывать! Пять минут. Десять. Джен не торопила. Она ждала, боясь, что Чай передумает. И наконец услышала:

– Мы действительно очень дружили с Эммой. Она… она была не такая, как все. Смелая. Веселая. Жила магией. Была готова на любые эксперименты. Что-то там произошло с ее семьей – кажется, они не одобряли ее решения поступить в Академию. Подробнее я не знаю, Эмма не любила об этом говорить. Она хотела стать магом.

– А…

– Не перебивай. Знаю я. Знаю, что волнует тебя больше всего. Знаю, о чем ты там вычитала – сам же тебе это и подсунул, болван…

– Ты… жалеешь, что…

– Ярборро! Еще раз встрянешь – и будешь до утра с призраками развлекаться! Сказал же – не перебивай!

Джен прикусила губу, виновато посмотрела в маленькие черные глазки-бусинки, всем своим видом показывая, что больше не будет.

– Если бы я немножко повременил! Объявилась бы Эмма, все вспомнила, забрала эти кинжалы проклятые – и все! Самое страшное, что случилось бы, – тебе Корри двойку по боевым искусствам нарисовал! Но я не знал тогда, что Эмма жива. Не был уверен. А артефакты были у тебя долго. Слишком долго.

Все, о чем Джен читала в старых свитках, становилось реальностью в холодной полутьме карцера. Рини – мистический народ земель Ярборро – после победы магов ушли. Они ушли за болота. И тогда же на болотах появились смертельно ядовитые опоссумы – зеленые слуги рини, стражи портала. Парные кинжалы-дротики, или змеиные кинжалы, – артефакты воительниц рини. Оружие начинает действовать после ритуала. Дух зеленых змей, заключенный в кинжалах, материализуется, и воительница дает ему напиться своей крови. После этого стрелок не промахивается. Никогда. Оружие всегда находит своего хозяина и возвращается к нему. Или к родственнику по крови, если сам хозяин не зовет его.

Кинжалы, которые Эмма, Алан и Том нашли в лесу, принадлежали рини. Дочь племени нарушила закон и перешла границу. Случайная история любви изгнанной из родных земель и деревенского юноши, очарованного лесной феей.

Корзину с ребенком рини оставили на болоте, призвав магиню-зельевара, как раз собирающую травы неподалеку. Опоссумам запретили нападать на магиню. Девочке-полукровке оставили жизнь. По законам рини ребенок невинен. Племя казнило изгнанницу, а ее возлюбленный умер от яда опоссума.

Кинжалы, потерянные воительницей в лесу, когда она пыталась сбежать от своих, добрались до Академии вместе с Эммой. На самом деле артефакты искали девочку – ребенка, которого магистр Дин принесла в Академию. Вместе с младенцем на дне корзинки спал детеныш болотного опоссума – самого ядовитого существа в королевстве! Зверек, наделенный магией и слюной со стопроцентным ядом! Приручить его и использовать как материал для исследований – мечта любого зельевара, а тут такая удача. Магистр Дин рискнула. Три года она работала над зельем, которое позволило бы смертоносному существу заговорить. В его разумности и высоком интеллекте она не сомневалась.

– А что сделала магистр Дин для того, чтобы ты перестал шантажировать студентов?

– А ты не так глупа, как кажешься, Ярборро. Правильные вопросы задаешь. То есть про кинжалы дальше слушать не будешь?

– Буду! Прости…

– Эмма раскопала об этих кинжалах все, что могла. Поначалу она и со мной-то дружбу завела с корыстной целью, – крыс усмехнулся, – подкупала чем только могла! Алан Ярборро в ней души не чаял, так что, когда сладости из столовой Академии мне поднадоели, в ход пошли кулинарные шедевры родового замка вашего высочества. – Чай склонился перед Джен в глубоком, изящном реверансе. И как только этому толстому опоссуму удается так грациозно двигаться?

– Мама… мама прошла этот ритуал, да? Ей было плохо, а потом она вдруг стала метать кинжалы без промаха! Все верно… Все… Все сходится, Чай!

– Знаю.

– Ты… ты был там, с ней?

– Я не хотел. Я отговаривал ее как мог. Я даже выкрал эти булавки и притащил их Фрее. Удивительно, что ее назвали так! Хотя… Может, рини записку в корзинку положили? Не знаю. Только девочка была еще слишком маленькой. Ничего не вышло – и Дин отдала Эмме ее любимую игрушку обратно. Джен, отдай кинжалы матери. Эмма вспомнит, и все встанет на свои места. Кинжалы нельзя долго держать у себя. Они отнимают силу у того, кто не прошел ритуал.

– А кто прошел?

– Кто прошел и ВЫЖИЛ, те метают без промаха. Это все, что я знаю, принцесса. Но это – Договор. Договор с духом, понимаешь? Злым, опасным, несущим смерть и разрушение духом! Я не знаю, какая за это в конце концов наступает расплата. Но она, скорее всего, есть. У Эммы уже нет пути назад. Но у тебя… У тебя еще есть шанс не связываться! И мой тебе совет, Ярборро, – забудь!

– Кара, – прошептал Алан Ярборро, – ты же понимаешь, что у меня не было выбора…

– У меня сердце разрывается, Алан. – Глаза в прорезях маски блестели от слез.

– Пойми. Для Джен очень важно быть просто студенткой. Такой, как все. И отбывать наказания в том числе. Все под контролем, поверь мне! С ней ничего не случится, я тебе обещаю!

– Я верю. И – да, я понимаю. Понимаю…

Кара плакала, обнимая дрожащую Джен, плакала она и потом, когда Алан уже вел ее в свой кабинет, подальше от любопытных взоров… А сейчас… Она опять была от него далеко, злясь на себя за проявленную слабость. И от этого становилось нестерпимо больно.

– Кара… – Он сделал шаг к ней, удивляясь все же, что не может назвать ее Эммой.

Сердце Эммы остановилось много лет назад. И он помнил этот момент. Слишком хорошо помнил.

Женщина в маске кивнула. Отвернулась. И вдруг замерла посреди кабинета, не сводя глаз со стола.

Маг, проследив за ее взглядом, застыл. Ни одного огромного роскошного букета там не было. Стояли в стакане какие-то невзрачные красненькие цветочки.

Первым желанием боевика было отдать приказ оцепить здание и найти виновных, но вместо этого он еле успел подхватить женщину на руки.

– Эмма, – все-таки выдохнул он.

Нестерпимо болели запястья. Она открыла глаза. Ее комната. Руки. Такие белые. Что-то маленькими красными огоньками горит на руке. Она перевела взгляд.

– Чай, – голос хриплый, еле слышный. В горле пересохло и саднит.

– Очнулась! – подпрыгнул опоссум, надевая и на другую ее руку маленький венок из ярко-алых крошечных цветов.

– Чай… что это?

– Болотные огоньки. Если змея укусила – первое дело! Нас поначалу змеи ой как кусали! Их на болоте много. Потом, конечно, перестали. Они ж от яда опоссумов мрут! Но укусы от них дико чешутся. И шерсть выпадает. Так вот, если сразу поесть болотных огоньков – пройдет быстрее. Только… Боюсь я, что средство это только на нашего брата действует. Но… Может, тоже съешь, а? – крыс поднес к ее лицу маленький букетик.