Тереза Тур - Кафедра демонологии [litres]

– Вам явно необходима помощь, – раздался рядом шипящий голос. Том даже вздрогнул и тут же пожалел о своей непроизвольной бестактности.

– Со мной все в порядке. – Шрамы, будто извиняясь, забегали по лицу.

Перед ним стояла Кара, приемная дочь Владычицы демонов. Боевик очень надеялся, что из-за его уродливых шрамов магиня не заметит, как пристально он ее разглядывает. Она тяжело дышала, затянутые в перчатки руки слегка подрагивали. Брови в прорезях маски нахмурились.

– До чего вы себя довели! – продолжала шипеть маска.

– Оставьте меня, – попросил он. Женщине самой явно требовалась помощь.

– Лежать. Смирно, – приказали ему. – Вы в шаге от выгорания. Не мешайте мне!

Томас так удивился, что замер. Такого чуда – надо признать, неприятного – в его жизни еще не было. Что бы ему ни приходилось выделывать с силой, до выгорания не доходило. Даже в плену, где его пытали, стараясь эту самую силу забрать…

Он чувствовал, как его обволакивают сильные потоки. Стало чуть щекотно. Что там у приемной дочери Владычицы? Ничего себе… Вода, земля и воздух в равных пропорциях?! Практически в равных! Но… как?! Огонь немного сильнее, но он настолько под контролем, что на первый взгляд кажется, будто его и нет вовсе. Зачем же держать стихию под такой плотиной контроля? Ах вот зачем… Если вырвется – убьет ее саму. Интересно, это мир демонов так развил способности мага?

С каждым мгновением ему становилось все легче. Пропала слабость, Томас стал различать шум воды, шелест опадающих листьев. Прикосновение знакомых рук. Знакомой магии!

– Эмма? – не веря самому себе, спросил он.

Мешала маска. Хотелось ее сорвать – и увидеть лучшего друга, в смерть которого он позволил себе поверить.

– Кавендиш…

Острая боль в висках. Вспышка белого света перед глазами.

– Том, – ты чудо! Спасибо! – Она раскладывала на обеденном столе настоящие сокровища, которые деревенский парень принес ей с выходных.

– Хвостики баргузина, змеиные глазки, кровянка, корень вештивера… синяя смерть, Том! – И девушка кинулась парню на шею. – Спасибо! Представляю, сколько ты ее искал!

– Чего не сделаешь для лучшего друга! С тебя доклад по политологии. Я ничего не успел, пока за твоими кореньями ползал.

– Не переживай! Я уже написала нам троим.

– Спасибо, родная, что не забыла про меня, – беззлобно буркнул Алан. – Между прочим, я ревную! Вчера выписал половину королевской оранжереи – получил улыбку. Надо было, оказывается, принести эти бледно-голубые корешки. Кинулась бы на шею! Удивительная у меня девушка…

Они целовались, а Том улыбался.

Кара смотрела на Томаса, не сводя глаз. Какое у него открытое, доброе лицо. И как оно обезображено сейчас! Ей хотелось собрать этих нервно дергающихся червей и выбросить в воду!

– Почему ты их не сведешь? – спросила она, кивнув на шрамы. – Ваши маги тоже бессильны?

И она тронула свою маску.

– Нет. Мне как раз предлагали. Магистр дар Дин даже настаивала.

– И что же?

– Не захотел.

– Почему?!

– По многим причинам. С одной стороны, это память. О том, что не всем надо доверять.

– Тебя предали…

– Да. Было дело. Но сейчас я понимаю, что не любил ее никогда. Ту, что предала. Может быть, она за это мне и мстила? Не знаю… Вас, женщин, трудно понять…

Кавендиш помрачнел и задумался. Его что-то сильно беспокоило. Но она не будет лезть к нему в душу. Захочет – расскажет сам. Самым ценным в их дружбе было бережное отношение к личному пространству каждого.

Память Кары поднималась с самого дна подсознания, ворочаясь и урча, будто сытый, ленивый зверь. Вот как сейчас. А иногда… Иногда царапала изнутри острыми коготками и выла. Выла от боли и тоски раненой лесной собакой.

– Это ведь не огонь?

– Нет. Это кинжалы.

– Вырезали вязь подчинения?

Томас кивнул.

– Ты говорил, что причин несколько. – Вздрогнув, Кара поменяла тему разговора.

– Со шрамами удобно.

Кара уставилась на него в недоумении.

– Твое выражение лица нельзя понять. Ты пугаешь. Для преподавателя – это вообще находка. И на Советах очень эффективно. А те, кто знают и любят… Любят и такого, какой есть.

Тут Томас замолчал, пытаясь взять себя в руки. Но не смог сдержаться:

– По крайней мере, так я считал до сегодняшнего дня.

А ведь он прав… Маска – это очень удобно. Она просто уже и не помнит – каково это, жить с лицом, похожим на открытую книгу. Когда каждый читает твои эмоции. Конечно, можно пойти к профессору Дин. Но… готова ли она? Наверное, нет.

Алан Ярборро тихонько постучал в дверь башни профессора Линды дар Дин. Послышались шаркающие шаги. Тяжелая дверь приоткрылась и через мгновение гостеприимно распахнулась перед главой гильдии боевиков.

– Ярборро! Проходи, да не съест Тьма тебя с потрохами, мальчик!

– Доброго вечера, профессор Дин!

Уж сколько лет прошло, а у него коленки тряслись от воспоминаний об уроках по зельеварению. От холодного, полного презрения и разочарования взгляда синих глаз старушки. Если бы не Эмма, он бы просто Академию не окончил!

– Проходи, мальчик, проходи… Ну-ка покажись – давно тебя не видела. Красавец! Ты хороший воин, Ярборро. Прекрасный боевик! Сильный маг. Но… не зельевар, это между нами. Да, мальчик?

И они рассмеялись, обнявшись. Стало тепло и легко. Он с облегчением выдохнул.

– Профессор Дин… Я тут вам принес от Марты. Угощайтесь, пожалуйста!

Боевик говорил, а сам озирался по сторонам.

– Проходи, проходи… Сейчас принесу кисель из ярра.

– Нет-нет, спасибо! Я, к сожалению, не могу – дела. Профессор Дин?

Но старушка исчезла за своими шкафами. Шаль змеей ползла за ней.

Ярборро дернулся от громкого звука – зашуршал пакет. Зеленый опоссум, испугавшись резкого движения боевика, отпрыгнул на безопасное расстояние.

– Чай, – нерешительно начал Алан, – Чай, спасибо тебе. За Эмму. То есть… за болотные огоньки! Это я тебе принес, в знак благодарности. Говорят, ты любишь…

Опоссум смотрел на магистра маленькими черными глазками. Беспокойно нюхая воздух влажным подвижным носиком, зверек снова осторожно подкрался к пакету.

Почесав лапкой за ухом, крыс схватил рогалик и скрылся.

С чувством исполненного долга маг ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Смех профессора Дин бежал по пузырькам и пробиркам нежным, едва слышным перезвоном. Старушка хохотала, откинувшись на спинку старого кресла:

– Ну ты артист, Чай! – и она почесала зеленую мордочку, перепачканную вештиверовым джемом.

Шарль и Ива неслись по коридору. До занятия оставалось всего ничего, и они очень боялись не успеть. Джен после карцера побежала к себе, в душ. А верные подруги, не сговариваясь, бросились к Марте.