Джеймс Клеменс - Буря ведьмы

— Могвид, но ведь у тебя нет никаких причин оставаться! — гремел голос Крала. — Какая от тебя польза?!

Но оборотень смело стоял под градом вопросов и упреков.

— Конечно! Какой от меня прок? Тогда какой же от меня толк в том, чтобы сопровождать Елену?! Я не воин, который может ее защитить. Да, не воин, но и у меня есть глаза и уши. И здесь, в городе, я могу сослужить немалую службу. Я могу искать Мерика не хуже любого из вас — и даже лучше, чем Толчук, между прочим! Вы, что, серьезно хотите позволить этому чудовищу бродить по городу, задавать вопросы и таким образом искать следы Мерика? Не думаю, что это разумно. Если эльфа надо действительно освободить быстро, чтобы его никак не успело затронуть влияние искателей гвардии страха, то нужно иметь в городе как можно больше ушей и глаз, а для этого я — самая подходящая кандидатура. Поэтому Елене я не нужен, а вам — так даже очень.

Могвида колотило мелкой дрожью, но от решительности или просто от страха, Елена не понимала. Она отерла слезы. Что, ж, если она не смогла измениться и повзрослеть в долгом путешествии, то, по крайней мере, это сделал Могвид. Трусливый робкий оборотень превратился в гордого и мудрого человека, полного истинного благородства.

— Но зачем тебе это? — не унимался Толчук. — Зачем так рисковать собой?

Напряженные плечи Могвида поникли, и решимости в голосе поубавилось.

— Я не говорю, что у меня железное сердце, и, если быть откровенным до конца, то, конечно, при первой же битве я, скоре всего, просто убегу. Я не воин. Именно слабость и трусость заставили меня убежать от дверей сарая, когда началось нашествие крыс. И получается, что Мерик пострадал, в общем-то, из-за моей трусости. А мне хотелось бы загладить свой проступок. Мерик для меня больше, чем товарищ по путешествию. С тех пор, как он спас мне жизнь, они с Еленой — единственные мои верные друзья. — Он ласково улыбнулся девушке. — Но нет теперь во мне пользы для ведьмы. Да, наверное, никогда и не было.

Елена хотела было возразить, ведь оборотень столько раз скрашивал ее одиночество добрым словом и нежным участием. Но Могвид поднял руку и не дал ей сказать.

— Но здесь, в Шадоубруке, у меня есть то, что еще может спасти Мерика — лишняя пара глаз и ушей.

Эррил впервые посмотрел на оборотня с уважением.

— Ты доказал свое решение, — веско сказал он. — И, возможно, тебе и вправду лучше остаться, Могвид.

Могвид благодарно склонил голову в сторону Эррила.

Елена посмотрела на волка и увидела, как в янтарных глазах полыхнуло:

Самый маленький щенок из помета смотрит в лицо змее без боязни!

Фардайл гордился братом.

Щеки Могвида вспыхнули, и он отвернулся от волка, явно застыдившись такой похвалы.

Последней, заканчивая споры, заговорила Мишель:

— Уже поздно. Начинается рассвет, а нам всем надо немного отдохнуть перед дальней дорогой.

И в первый раз за эту ночь никто ей не возразил.

Погруженные каждый в собственные мысли, все начали укладываться. Елена уже взяла одеяло, чтобы перейти в другую комнату, но ее остановил голос Мишель.

Мишель стояла перед Кралом, протягивая ему что-то на ладони.

— Возьми ее. Пригодится.

Крал печально посмотрел... и отвернулся.

— Мне нужно два. Если я найду Мерика.

Мишель кивнула и полезла в сумку.

Елена отвернулась, и сердце ее сжалось. Она узнала тот самый жадеитовый флакон в форме крошечной чаши.

Уже когда все разошлись по кроватям, Могвид все еще паковал свою сумку, проверяя все, что ему может понадобиться на несколько дней. Подумав, он выбросил железный намордник. Когда-то он подобрал его после гибели сниффера, который напал на Фардайла во владениях огров. Цепи тихонько звякнули, но никто даже не повернулся в его сторону.

Могвид продолжал проверять вещи, и пальцы его скользнули по краю черной чаши, лежавшей на самом дне. Эту вещь он обнаружил, когда рылся в вещах Вайрани, и незаметно украл ее. При касании чаша отдавала могильным холодом, почти льдом; что-то нехорошее и властное таилось в ней.

Все же Могвид вытащил и чашу. Он не был уверен, что намордник или чаша смогут помочь, зато они были лишним весом. Оборотень продолжал рыться в сумке.

Под пальцами по очереди оказались желудь от старого дуба с опушки сожженного леса, порванная струна от лютни Нилен, осколок камня ветра Мерика, который тот подарил в благодарность за спасение своей жизни. Но вот, наконец, он нашел и то, что искал: маленький мешочек, спрятанный на самом дне.

Он крепко сжал его в руке.

Все на месте в целости и сохранности!

Оборотень сжимал мешочек, не рискуя вытащить его наружу — нельзя было позволить, чтобы кто-то даже случайно увидел его. Могвид улыбнулся в темноте. Время ожиданий прошло — теперь настает время решительных действий.

И хотя оборотень не знал, что именно может ему понадобиться в эти дни, он понимал, что без этого мешочка пребывание его в Шадоубруке будет бессмысленным. А ведь он должен найти местного искателя и убедить его в том, что он проведет его к Елене именно в тот момент, когда магия ее бессильна. И тогда Темный Лорд обязательно должен наградить его — а в качестве награды он попросит снять проклятие с его застывшего тела, вернуть способность оборачиваться чем и кем угодно. И тогда он, наконец, сможет избавиться от соединения с ненавистным братом!

На мгновение Могвид задумался о Фардайле, вспомнил, какая гордость светилась в глазах волка этим вечером, и смутная волна стыда омыла его сердце. Но теперь стыд уже ничего не значил. Фардайл — глупец. Время проходит быстро, и если он не найдет способа освободиться от проклятья, то уже через четыре луны они навеки застынут в той форме, в которую оно их обратило.

Могвид с ненавистью оглядел свое человеческое тело. Этого не должно случиться!

Он разжал пальцы с мешочком и сказал себе, что предстоящие несколько дней волей-неволей придется быть храбрым. Он во что бы то ни стало должен найти искателя, который стоит за проклятыми крысами, и предложить ему содержимое мешочка — рыжие кудри Елены, доказательство ее ведьмовства.

С конца длинного пирса Елена смотрела на открывшуюся реку. Рассвет был слишком чист и ярок для такого печального ухода, и казался ей почти насмешкой над печалью их сердец.

Ночной шторм разметал весь туман, и солнце играло на широкой глади реки, похожей на зеленую змею, вьющуюся по направлению к солнцу. Над рекой мелькнули два альбатроса с широкими белыми крыльями, порой касавшимися воды. Внизу под ногами клубились густые водоросли, нежно колыхаемые прибрежным течением. Елена уже ощущала соленый запах моря. Но все же утро было холодным, и она поплотнее запахнула плащ. Осталось подождать совсем немного — скоро теплый свет омоет и согреет все вокруг.