Анастасия Баталова - Чтобы желания сбывались

— Ну и что? — удивилась Аль-Мара.

— Это не очень хорошо, что вы здесь… — юноша ловко перевернул лопаточкой одну из гренок; было заметно, что приготовление пищи на открытом огне является для него привычным ремеслом; булка не подгорела, а лишь слегка зазолотилась.

Асан понизил голос до шёпота:

— Сегодня в наш лагерь приезжают жрицы Плодородия… Это ещё одна из тайн, которую вы узнаете, если останетесь. А вы останетесь. Потому что мы не имеем права отпускать вас; в лесу сейчас может быть опасно…

— Вы держите нас в плену? — Кирочка напряглась.

— Упаси Прорва-мать, — Асан поглядел на неё снизу вверх и улыбнулся. Он сидел на корточках возле костра и выкладывал лопаточкой гренки на тарелку. — Мы вас оберегаем. Нам в первую очередь невыгодно, чтобы с вами что-то случилось. Ведь если вы исчезнете в лесу, власти Города пришлют сюда людей с собаками, машины, вертолёты… Так уже было не раз. И нам опять придётся менять место стоянки; вы видели слишком много — мы не можем стопроцентно полагаться на ваше молчание. В лагерь каждый год забредают какие-нибудь случайные люди; преступники, сбежавшие из Города, чтобы скрыться от властей, заблудившиеся учёные, биологи, экологи, изучающие лес, злополучные искатели озера счастья, наконец… Мы отпустим вас, но только когда будем уверены, что наши враги ушли.

— Ах… вот зачем у вас мох на крышах палаток, чтобы не засекли с вертолётов пожарной охраны, — проговорила Аль-Мара задумчиво, — Зачем вам такая морока? Почему бы не жить в Городе, как другие…

— Это так просто не объяснить. Все, кто приходит сюда, приходят за сказкой. И приносят с собой свою частичку сказки… Может быть… Когда-нибудь… Если вам очень захочется, вы сможете найти нас снова. И присоединиться к нам. Город… где камеры слежения установлены везде, даже в общественных туалетах и банях, где люди одурманены суетой и ложными ценностями, где информации так много, что она стремительно обессмысливается… город, где не торгуют разве только воздухом — если он однажды начнёт душить вас, то… милости просим.

— Вы сами придумали эту вашу Игру, в пространстве которой вы здесь существуете? — спросила Аль-Мара.

— И да, и нет, — Асан подул на румяную гренку и разломил её пополам, она распалась с крепким четким звуком, будто тонкая деревянная палочка, — Мир, в котором происходит действие Игры, выдумала одна зарубежная писательница, весь, до мельчайших подробностей: законов, обычаев, богов… Мы общими усилиями всего лишь воссоздали его в реальности. Но… Каждый из нас пришёл сюда собой; каждый из нас — персонаж. Мы никого не копируем и не изображаем, как, к примеру, актёры. Любой из нас играет самого себя.

— А кто всё-таки эти жрицы, которых вы ждёте сегодня? Они тоже персонажи?

Асан кивнул.

— Это тайна, — сказал он, почти жалобно взглянув на Аль-Мару. Девушка ему совершенно очевидно нравилась; не заметить его кротких взглядов на её сочные плечи, руки, грудь было очень трудно; он чувствовал вину и стыд за то, что не может отказать ей, и всегда отвечает, когда она спрашивает…

— Ну… пожалуйста… — Аль-Мара просительно улыбнулась. — Так любопытно…

— Женщины, которые служат вечной Красоте, Материнству и Плодородию… — обречённо понурив голову, зашептал Асан, — Они удивительно искусны в обольщении, лица и тела их прекрасны. Они снисходят к нам раз в год в день летнего солнцестояния и выбирают себе самых лучших мужчин… Многие витязи, я уверен, приготовили им дары…

— Дары? — Аль-Мара отхлебнула немного кофе, — Они что, дань с вас собирают, что ли?..

Асан как будто немного обиделся.

— Так заведено. Жриц одаривают самой лучшей пищей, ценностями, вещами, которые удалось забрать из лагеря поверженного противника. Ещё иногда витязи состязаются между собой прямо на глазах у жриц, демонстрируя им мужественность, силу, ловкость — это довольно-таки зрелищно — и жрицы выбирают победителей…

— Для чего?

— Ну, как будто совсем маленькая… — проговорил Асан, улыбнувшись просто и мило, — Витязи ищут любви этих загадочных женщин… Об их красоте и страсти слагают легенды… Что в них правда, что вымысел — остаётся гадать… На самом деле жрицы — это особенная пленительная тайна, не только для чужих, но и для наших мужчин, считается, будто для любви ничего не нужно знать, и она сама — дурман, наваждение, от неё пьянеют как от вина; жрицы открывают свои секреты только женщинам, так заведено, — но я знаю о них чуть больше, потому что мать Эрмеса, моего лучшего друга, одна из них, и она служит богине вместе с Магатеей…

— Магатея… — заворожённо прошептала Кирочка, — Такое красивое имя…

— Она верховная жрица Прорвы — Богини Плодородия и Материнства. В неё давным-давно влюблён Эрмес, почти с самого своего детства. Она намного старше его, она уже служила богине, когда он родился, но… Этим женщинам доступно какое-то страшное откровение природы, возможно, даже колдовство… они не стареют… Вы сами сможете убедиться, когда они придут. Магатея прекрасна… на неё можно смотреть не отрываясь… каждый жест её — произведение искусства…

Кирочка помрачнела, Аль-Мара тихонько рассмеялась:

— Кажется, ты и сам в неё влюблён!

— Нет, — с лёгким укором заметил ей юноша, — Я только разделяю чувства своего друга. Он постоянно говорит о ней, когда мы одни. Ему, как и мне, девятнадцать, очень многие девушки заглядываются на него, но он с невиданным упрямством бережёт свой голубой браслет. Эрмес надеется, что настанет день и Магатея выберет его…

— Она до сих пор не выбрала? — с лёгкой досадой осведомилась Кирочка.

— …Нет. Каждый год она приезжает и удаляется в шатёр с кем-то другим. Это так мучает его. Он сходит по ней с ума… А в шестнадцать лет даже попытался наложить на себя руки, и Магатея, узнав об этом от его матери, долго говорила с ним наедине; она что-то ему пообещала такое, что он даже мне не сказал… С тех пор всё ждёт.

Внезапно жуткий стон донёсся из одной из ближних палаток. Девушки вздрогнули.

— Раненый проснулся… — напряжённо выдохнул Асан.

— У вас тут есть врач?

— Не беспокойтесь… Ему помогут.

Кирочка опасливо покосилась в сторону палатке: под брезентовым куполом хлопотал тусклый огонек, двигались нерезкие тени.

— Кто были те люди, что напали на вас? Или это тоже секрет?

Асан едва заметно кивнул, в глазах его читалась благодарность за понимание.

— Они просто играют с нами. У них тоже — мечи и луки. Разве в детстве вы никогда не разбивались на два лагеря и не играли в войну?

— Но… если в вашей игре всё по-настоящему, как ты мне сказал тогда, ночью, — приглушённый голос Аль-Мары звучал почти спокойно, но щеки её, обыкновенно мягкие, яблочные, побледнели, захолодев, — это же слишком страшная игра?