Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

— Если их отправили туда твари…

— И не просто твари, а с Третьего Корня, на котором сидит Ирокар, чтоб ему икалось…

— Видать, артефакт какой-то Темный.

— Никогда не слышал о Темных ларцах.

— Это может быть вовсе не ларец. Может, они и сами не знают толком, что это.

— Да наверняка не знают, кто б им сказал-то.

— А кто что вообще знает про Темные артефакты в столице?

— Жози, скажи, где ты получила свой ножик?

— В столице… Разумеется!

— То есть они каким-то образом вызнали…

— Но ведь ножа там больше нет…

— А откуда им знать…

— Госпожа, та штука, которой вы убили Ордиса, это ведь оно?

Жозефина медленно кивнула сквозь разом установившееся молчание, прислушиваясь к собственным мыслям, и вдруг резко вскинула голову.

— Фердинанд, благодарю. Такой всплеск они пропустить не могли.

Ушан кивнул-поклонился, принимая похвалу.

— Эх, дядю бы сюда…

— Надо было его забрать, — зло на саму себя выдохнула Жозефина. — Его и всех остальных.

— Никто не знал, что так будет, госпожа, — вздохнул добрый ушан.

Она помолчала, а потом повернула к нему голову и посмотрела прямо в глаза.

— Я знала, — сказала она, и слова прозвучали смертным приговором. — Я знала, но вспомнила слишком поздно.

Если бы тишину в зале разорвали посыпавшиеся со всех сторон обвинения, она бы поняла и даже не стала бы сопротивляться, потребуй кто ее крови. Но никто не наливался яростью, не желал ее уязвить.

Шесть человек и один ушан, сидевшие здесь, просто готовы были принять ее с любыми артефактами, любой виной и любой кровью на руках.

Просто потому, что они любили ее и верили ей.

Первым, деликатно кашлянув, высказался Фердинанд:

— Ну… я бы сказал, госпожа, что храмовое образование заставляет вас надеяться на лучшее.

— Это не оправдание. — Жозефина мертвой хваткой вцепилась в сделанную из крепкой лиственницы спинку стула, борясь с чувствами, вылезшими на поверхность из глубин души. Чудовищным усилием воли она вновь отогнала их, и те, шипя, уползли в потемки, унося с собой подступившие к глазам слезы. — Их я буду оплакивать еще долго. Сейчас нужно позаботиться о тех, кого мы еще можем спасти.

Пауза была недолгой. Жить и в самом деле следовало каждый миг — а значит, и помнить о других живущих и собственном долге.

— Когда идем на столицу?

— Скоро, Ник. — Жозефина в последний раз глубоко вздохнула и выпрямилась, сбрасывая пока еще непосильную ношу. — Достаньте графа Исшаля из ямы, он летит с нами. Фердинанд, возьми Малыша и одного из Всадников и уничтожь Врата. Каталин, дядя, вы опытны в военном деле. Скажите, какая часть войск пойдет сюда?

— Их там тысячи две, столица им все еще нужна, значит, здесь будет несколько сотен.

— То есть порядка четверти всего войска, — подхватил Гар. — Врата для них открывать не будут, так что они пойдут пешком и задержатся у Кор Мара.

— Там мы их и поймаем, — кивнула Жозефина. — Где будет командующий?

— Пойдет сюда, госпожа. Это тактически более важная операция.

— А мы воевать-то будем? — забеспокоился Брэнд. — Ребята вон собираются на ваш зов.

— Войско пригодится, — мягко ответила Жозефина. — Я собираюсь заявить права на трон.

Не то чтобы это заявление явилось для бойцов такой уж новостью: кому, как не наследнику древней крови, Небесному Всаднику, владеть Чашей. К тому же они действительно готовы были идти за своей госпожой, куда она пожелает, — ибо они верили ей во всем и знали, что она не поступит против чести. Вознести на трон своей страны ту, которая достойна по праву крови и дела, свергнув узурпатора без имени и чести, — достойное деяние для всякого верного воина.

— Трон всегда принадлежал Небесным Всадникам, но и Золотые Пики ведут свой род от них, — напомнил дядя, внимательно глядя на племянницу.

Та не дрогнула:

— Дядя, ты должен знать, что мне не нужна власть. Я просто хочу порядка и мира в Чаше и с удовольствием уступлю трон достойному человеку, особенно если он будет из Золотых Пиков. К тому же на Севере мне нравится больше. Но если придется — я готова.

— Тогда я с тобой. Я должен на это посмотреть.

Отказать дяде в этом Жозефина не могла.

Гар что-то тихо сказал своему управляющему, тот вышел, и вскоре слуги принесли мясо, сыр и хлеб. Самой Жозефине кусок в горло почти не лез, но она понимала, что перед новым полетом сквозь свистящую ночь надо поесть — человеческие силы не беспредельны, а впереди их могло ждать все, что угодно.

— Врата запечатал и на всякий случай поставил искажающее заклинание, — доложил вернувшийся ушан. — Почти весь запас Силы ушел, надежно делали, не на один день.

— Благодарю, Фердинанд. Поешь с нами, и выступаем.

Ответом на эти слова был боевой клич и грохот отодвигаемых стульев.

Пока люди забирали из сарая копья и влезали в тяжелые «полетные» шубы, Фердинанд тоже успел ухватить еды, а Жозефина улучила время поговорить напоследок с графом. Заодно она передала — вернее, сунула пленнику за пазуху — письмо к подземному Предводителю с предложением мира. Исшаль искоса проследил за ее движением и прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Весьма вероятно — к взбесившемуся эфиру.

— Скажите, граф, изменение магического фона — не ваши фокусы?

Подземник только фыркнул:

— Если б я такое мог, я бы не ходил ногами по земле и не жевал тряпку.

— Я имею в виду ваш народ и его патрона, — терпеливо объяснила девушка.

— Не знаю, что вам сказать. Это не я и никто из моего народа.

— Надеюсь, это действительно так. Сейчас вы летите с нами. Когда мы доберемся до ваших, вы подадите знак, чтобы мы и вы остались живы.

Исшаль выразил полное согласие с услышанным.

Ник и Шэнан — двое не-Всадников в отряде — и подземный соглядатай надежно устроились на спине Малыша. Разобрав длинные боевые копья, хранимые Гаром как древнее наследие, и защитные талисманы из запасов Корнуэлла Четвертого, Всадники с присными поднялись в темное небо, полное холодной бриллиантовой пыли — звезд и снега, снега и звезд.

Близящийся рассвет встретил их изрядно потеплевшим ветром и белым дымом, поднимающимся над башнями Кор Мара. Не желая выдавать отряд раньше времени, Жозефина раскинула под ним полотнище невидимости и повела Стаю на облет.

На стенах и башнях, лишенных королевских стягов, стояли зверолюды и зачарованные болотники. Подъемный мост был опущен, одна цепь, перерубленная, лежала на земле мертвой железной змеей. Гарнизон, по-видимому, перебили или убедили сдаться — под стенами хватало неподвижных тел, которые победители не потрудились убрать. Ждали чего-то слишком важного, чтобы отвлекаться на последний долг павшим?..

Что ж, они дождались.

Наступало время исполнения принятого решения.