Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

— Я вызываю тебя на поединок ловкости! Никаких длинных тыкалок, все по-честному, только ты и я. Отказаться — нельзя!

«Следовало догадаться…» — прокатилось по отряду.

— Что наступает в случае победы?

— Проигравшие ставят пиво и жратву, — прогудел один из людей Лисы, напоминающий вставшего на задние лапы, но удивительно гибкого медведя.

— Что наступает в случае поражения?

— Вы отдаете все деньги, ценные вещи и коней, — ощерила мелкие зубки рыжая атаманша. — Оружие, так и быть, оставляете себе.

— Условия боя?

— Два атамана, два ножа, до первой крови. Вы не переживайте, личико Лиса портить не будет, — отозвался уже знакомый голос.

Деньги еще ладно, но кони… да и многие ценные вещи попросту бесценны — тот же отцовский перстень… С тяжелым чувством Жозефина скинула на руки своим бойцам колчан и лук, вынула из ножен свой клинок и намотала на левую руку плащ — шерсть хорошая, легкий клинок даже если и пробьет, то попросту увязнет в ее слоях. Возблагодарив храмовое образование за безоружный и ножевой бой, она взглянула перед собой. Лиса в нетерпении танцевала, перетекала с места на место, сверкая сталью кинжала, золотом одежд и пламенем волос, красовалась множеством финтов, обманок, шквалом ударов — в общем, делая множество лишних движений. Подобрав последний виток плаща, Жозефина молча пошла вперед, с одним намерением и знанием — победить. Не ради атаманских почестей в Поголье, не чтобы потешить собственное тщеславие, в конце концов, не чтобы противопоставить что-то наглости и самоуверенности Лисы — просто наименьшей возможной кровью пройти через это испытание и вернуться на свой путь.

…Все произошло очень быстро: они сблизились до расстояния полушага и вытянутой руки, с которого и начинается ножевой бой. Лиса рванулась вперед, как и ожидала Жозефина, — вот она налетает на выставленную руку с плащом — и в следующий момент получает неглубокую рану в плечо… и почему-то падает, как будто это был не скользнувший кончик мизерикордии, а вошедший целиком наконечник копья. Рыжая атаманша, поддерживаемая под спину своей противницей, опустилась в дорожную пыль, и в глазах ее было только огромное удивление, как будто произошло то, чего не могло произойти, ибо не могло произойти никогда. Жозефина поняла, что происходит что-то очень неладное, и мгновенно бросила руки к ране — вылечить, удержать, спасти… Тоненькое тело дернулось — раз, другой, выгибаясь дугой, опираясь на раскинутые руки, — и, протрепетав еще раз, затихло.

— Фердинанд!

Подбежавший ушан сделал пару пассов, нажал на грудь…

— М-медицина бессильна…

Медведеобразный мужик хмуро и с затаенной болью взирал на них с высоты своего роста. Маги оказались заключены в не слишком дружелюбный, но и не собирающийся нападать круг.

— Я не хотела… — прошептала Жозефина, сидя на коленях над телом их атаманши.

Медведь поморщился и наклонился к предводительнице; закрыл ей глаза, бережно поднял, прижал к себе… В его руках она выглядела игрушечной и совсем беззащитной.

— Лиса всегда слишком много выкобенивалась… надо было спокойно сказать правила и что отравленные клинки запрещены.

— Чем отплатить… за обиду? — тонкая рука покачивалась, то заслоняя, то вспышкой в глаза освобождая солнце.

— Все честно было, это мы не предупредили, — и махнул рукой: идите, мол, отсюда… Разбойники развернулись и пошли куда-то вглубь селения, унося свою атаманшу.

А на древнем черном клинке не было крови. Совсем.

У ворот их встретил местный маг. Жозефина, все еще унимавшая дрожь в руках, остановила отряд, и маг подошел к ней.

— За победу в атаманском поединке, — и в ладонь девушки лег металлический кругляш на цепочке — проводник и пропуск в Веселую Слободу. — Теперь вы здесь свои. Но будьте осторожнее — здесь есть те, кто любили Лису. И должен сообщить, за вашу стойкость отныне вас здесь будут знать как пани Мантикору. Доброго пути, — и ворота растворились перед ними.

Кивнув, Жозефина направила коня по знакомой тропе.

— Ждите здесь. Я не знаю, что там будет: видимо, Врата; куда — я не знаю. Припасы у вас есть, ждите три дня, а потом… потом идите, куда зовет долг или желание.

Поправив на груди карту, она вытащила из-за ворота перстень, чтобы он был на виду.

— Я пойду одна. За мной ходить не надо: на вас нападет Страж. Благодарю за службу, без вас я бы эту дорогу вряд ли пережила.

Северяне кивнули, Фердинанд с глазами на мокром месте махнул рукой на прощанье, и Жозефина сошла с троны. Первые три шага по лесной траве дались легко, но потом движения замедлились — девушка будто двигалась сквозь смолу или студень; она сделала очередной шаг, и вместо сосен вокруг встали не уступающие им высотой колонны, замкнутые в круг каменных стен. Темнее не стало: солнце освещало большой круглый зал, падая через витражный потолок; в центре зала стояло нечто, напоминающее высокий алтарь. Толком даже не осмотревшись, Жозефина рванулась назад — проверить, выпустит ли ее это место. Снова движение сквозь смолу, и — снова тот же лес, холмик, отряд, сгрудившийся на тропе за спиной… она махнула им рукой, показывая, что все в порядке, и шагнула вперед.

Зал встретил ее так же — свет, тишина, каменный круг стен. Теперь, зная, что она может выйти обратно, Жозефина рассмотрела его. Полета шагов в поперечнике, едва обработанный камень стен, колонн и пола, пока непонятное возвышение в центре; больше всего притягивал взгляд витраж — огромная красная многоугольная звезда, парящая в окружении магических и алхимических знаков, очень похожая — не формой, но скорее принципом построения — на ту, что украшала перстень отца.

Что ж, нужно было идти вперед. Жозефина качнулась, чтобы сделать шаг, — и в центре круглого зала проявились две светящиеся точки, а в следующий миг воздух под ними прорезался полной острых зубов широкой пастью; пробудившийся Страж, неживой, невидимый, но ощутимый, неспешно переступил лапами, подбираясь к тому, кто вошел на вверенную ему территорию.

— Стой, — разнесло эхо между колоннами, и существо замерло на полушаге. — На место! — ступая след в след, Страж вернулся обратно, продолжая наблюдать за девушкой своими светящимися глазами.

Это действительно был крупный, с полугодовалого теленка, почти невидимый зверь — предметы, зримые сквозь него, несколько искажались, будто он был стеклянным. Он сидел около двери, стоящей в центре зала — тяжелой, цельнометаллической, дышащей неизмеримой мощью и зияющей замочной скважиной. Ключа к которой, что логично, нигде не висело, но… девушка протянула руку, пытаясь уловить тень ощущения… Чем-то очень похожим тянуло из книги за авторством Корнуолиса Безызвестного, в которой отец сделал тайник, что она нашла уже пустым. Значит, ключ в столице: скорее всего, в руках Круга магов или Алой палаты алхимиков. Достать его будет очень непросто, но это не означает, что никто не станет пытаться.