Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

Решение было принято, и Жозефина пошла вдоль стен, обходя зал. Страж мерно трусил следом — не очень понятно зачем: жуткий голод в его утробе никоим образом не мог выплеснуться на того, кто имел право войти — попросту говоря, страж его не считал едой; зато всех остальных… Кое-где между колоннами виднелись обрывки истлевших мантий, а как-то раз под ногой брякнул кусок кольчуги. Судя по тому, как отзывались стены на попытку пройти сквозь них, войти сюда можно было с разных точек — те самые полста шагов в поперечнике, и центром их был тот заросший холмик, за которым ощущалось присутствие Стража. Неживому зверю надоело ходить по кругу за несъедобным существом, и он вернулся обратно, на свое место у двери. Обойдя круг — дверь, к слову сказать, всегда была видна так, словно стоишь прямо перед ней, — Жозефина вернулась к центру и на прощанье погладила зверушку. Более видимой она не стала, но под рукой ощущался не слишком длинный, но густой мех, форма морды была кошачья, а на могучей шее существа замыкался толстый металлический ошейник, от которого куда-то — именно куда-то, весьма вероятно, в иной мир, вел кусок мощной цепи.

Нависшее над осиротевшим отрядом напряженное ожидание чувствовалось еще от самой точки выхода в лес, и вернувшуюся госпожу встретил громовой радостный хор — «Живая! Пришла!» — хлопки по плечам и даже объятия; она сама улыбалась в этой теплой волне, всем своим существом ощущая, что отряд действительно объединяет мощное взаимное чувство, которое фокусируется на ней самой. Несколько мгновений она была центром завихряющихся, переплетающихся потоков Силы, и это было — прекрасно.

Когда общие восторги поутихли, Жозефина заговорила:

— Мы пришли туда, куда стремились, но это еще не конец. Нам еще предстоит сюда вернуться, а пока надо кое-что проверить. Два нападения в один день — это слишком много, да еще и с этим… существом. — Жозефина вспомнила липкую на вид, мерзкую черную лужу и мысленно вздрогнула. — Что скажете?

— И впрямь странно, — согласились северяне.

— Я полагаю, что у кого-то из вас — а может, и у меня — имеется талисман, на который наводится магический поиск, поэтому сейчас садимся и пересматриваем все вещи.

Так они и сделали, отведя коней шагов на десять вглубь леса: Каталин кинула на траву запасную рубаху, и на нее все присутствующие сложили всю мелочь, от простеньких плетеных браслетиков, подаренных еще дома, до купленных в городе боевых ножей, и Фердинанд вместе с Жозефиной принялись «ощупывать» вещи на предмет магии.

Сигнальный талисман оказался у Уилласа — обычный с виду кинжал, оголовье которого светилось магией.

— Я купил его у Северных ворот, госпожа, — потерянно сказал наемник. — Обычная лавка, обычный оружейник…

— Это было, когда вы уже получили задание охранять меня?

— Да, вот перед тем, как к вам ехать, заскочили…

Очень быстро работают, ничего не скажешь.

— Сколько он стоил, серебряную?.. Держи. — Жозефина вручила парню монету и забрала кинжал. — А теперь надо от маячка избавиться, — и вскочила в седло, подавая пример остальным.

— Я могу его на самую верхушку сосны закинуть, — предложил Фердинанд.

— Мы же не хотим, чтобы те, кто следит, сразу поняли, что мы раскусили их шутку? — улыбнулась девушка. — Терпение!

Карта гласила, что недалеко, в полуверсте отсюда, протекает река. Отряд двинулся туда — по тропе мимо Поголья и дальше к юго-западу. По утоптанной земле кони шли легко, и вскоре тропу действительно пересекла довольно широкая речка. В нее уходили короткие мостки, рядом с которыми были пришвартованы две лодки; на досках сидел старичок, замотанный во что-то вроде то ли маленького одеяла, то ли большой шали, и — вот уж чего не ожидаешь встретить в лесной глуши — покуривал трубку.

— Приветствую, дедушка. Почем лодка? — спросила Жозефина, заходя на мостки.

— Кхе, кхе, кхе… а ни почем. Не мои они, да и не плавають туть…

Нет так нет. Парни по просьбе Жозефины споро отделили от корней обломок ствола с полчеловека величиной, прочно забили туда кинжал и, раскачав, закинули чуть не на середину реки. Фердинанд набросил на бревно заклинание ускорения, и только оно начало разгоняться по водной глади, как эта самая гладь разинулась огромной пастью, и бревно исчезло в ней, будто щепка.

— Вот потому и не плавають, што зубохват тут плаваить, — пояснил старичок и снова затянулся.

Обед из зачарованного бревна получился так себе: бедный зверь искренне не понимал, почему его так и норовит утащить по реке, и сопротивлялся как мог; в результате вода бурлила, разрезаемая гребнем носящейся по кругу зверюги.

Недолго полюбовавшись на дивное зрелище, отряд снова оседлал коней и двинул к городу — во-первых, чтобы можно было, если что, открыть Врата; во-вторых, если слежка возобновится, чтобы поломали себе головы, зачем отряду в Кастириус. А в-третьих, в достаточно крупном, хоть и провинциальном городе можно было найти что-нибудь интересное, да и просто хотелось нормально поспать и отдохнуть.

Тропа вела мимо Веселой Слободы и вливалась в западный большак. По пути Фердинанд по настоянию Жозефины накрутил себе небольшой тюрбан, чтобы спрятать уши — причем ловкость, с которой он это проделал, явно говорила о немалом опыте, — и в своих шароварах и яркой рубахе стал окончательно выглядеть каким-нибудь южным жителем — лицо и одежда нездешние, рост небольшой — что опять же способствовало маскировке.

Стражники на городских воротах, освещенных закатным солнцем на зеленоватом небе, затребовали с них пять медных, по монете с человека — «Шесть? Вас же пятеро? А-а-а… это не зверушка потешная, а спутник ваш? Ну тада да, тада шесть», — и, удовлетворившись известием о том, что в город въезжает «нобле из благородного дома Инкогнито», потеряли к отряду всякий интерес.

— И еще, добрые люди: где здесь остановиться можно в тихом приличном месте незадорого?

— Это вам нужон «Красный зверь». Вот вверх по улице поедете, на развилке направо свернете, там увидите.

Заведение оповещало о себе вывеской с силуэтом оленя. Собственно, название «Красный зверь» и обозначало оленя — благородную дичь, чье мясо, как известно, имеет темно-красный цвет, достойную нобле и особ королевской крови. Каменный первый этаж, немалых размеров конюшня, где конюх, получив денежку, пообещал обиходить коней и выпить за здоровье их хозяев; просторный зал с длинной, темной от времени стойкой, с добротными круглыми столами, милая подавальщица, доброе пиво, на удивление красивая музыка, льющаяся со струн колесной лиры в руках подозрительно молчаливого менестреля — в общем-то все, что нужно человеку с дороги. Серебро и лазурь наслаждались отдыхом и едой, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам, и делали это совершенно не зря — за одним из столиков ужинала молодая нобле с двумя охранниками, весьма похожая на портрет, присланный Жозефине вместе с письмом из конторы нотариуса Кроненбаха…