Филипп Крамер - Мир Чаши. Дочь алхимика

— Можешь приблизиться, дитя, — прозвучал под сводами чуть приглушенный, но все еще сильный голос.

Коротко вздохнув, Жозефина двинулась вперед.

На троне, высокую спинку которого венчала изваянная в камне чудовищная морда, сидела очень старая женщина, закованная, будто в броню, в тяжелое бархатное платье старинного покроя. Крупные складки подола потоками темно-винной лавы ниспадали к основанию трона, изящные пальцы лежали на складчатых лбах украшающих подлокотники морд — близнецов той, что скалилась из спинки. В ушах и на тщательно убранных платиновых волосах переливались ограненные гранаты.

— Остановись, — снова прозвучал голос. Жозефина обнаружила себя стоящей на втором из трех концентрических кругов. — Черная черта — для крестьян и прочих, кому не столь повезло с рождением. Золотая — для нобле, для равных. Сейчас ты стоишь именно на ней, и это мое любимое расстояние для разговора. Красная же — черта смерти.

Жозефина протянула рекомендательное письмо от молодой Альдскоу, оно выпорхнуло из ее руки и легло в развернувшуюся наверх ладонь графини. Не читая, та положила его к себе на колени и продолжила, глядя Жозефине в глаза:

— Не бойся. Ваш род равен нашему, и мы можем разговаривать как это и приличествует двум представителям старых родов, если ты не желаешь заявить права на наследство Орбо.

Девушка медленно качнула головой вправо-влево.

— Нет. Официально я не имею к Орбо никакого отношения.

— Что ж, чудесно. Ни с де Крисси, ни с самими Серебряными Пиками у нас никогда не было вражды… как, впрочем, и родственных связей.

— А с Орбо?

— О нет, — улыбнулась графиня, — враждой это назвать невозможно. Мы соперничали на стезе общего для нас Искусства. При старой династии не было междоусобной резни; кровная месть и подобная самоубийственная мерзость — порождение новых времен…

Жозефина внимала, вбирая каждое слово, каждый обертон, каждое колебание эмоционального фона. Здесь и сейчас она прикасалась к знаниям и Силе, текущим из древности — оттуда, где начинался ее собственный род.

— …Вся внешняя политика Альдскоу сейчас на моей дочери, ибо я предпочитаю жить затворницей в своем замке, меня утомляет шум пестрого нового мира. Но ты встретила ее и все-таки пришла сюда. Сейчас у Карна нет армии, и большинство наших артефактов или отобраны, или утратили Силу; так или иначе, они не действуют, значит, ты явилась задавать вопросы. Что же, я готова отвечать, но у каждого ответа будет своя цена — вопрос, деньги или услуга.

Графиня сделала паузу, изящно закруглив мерное течение своей речи, и Жозефина задала главный вопрос:

— Мой отец жив?

Все та же пауза; взгляд прищуренных глаз с возвышения трона.

— Насколько мне известно, он погиб в своей башне.

— Мать Орбо говорит, что не видит своего первенца ни среди живых, ни среди мертвых.

— Дитя, я понимаю, что б о льшую часть твоей жизни тебе придумали. Ваш разговор с Железной Совой я слышала от начала до конца. Всегда полезно присмотреть за соперниками… Задавай интересные вопросы, иначе наш разговор очень быстро наскучит мне.

— Тогда, возможно, стоит начать издалека. Вы слышали о пожаре в нашем поместье? Он оставил очень странные следы, и Миры там явно смешаны. Слишком сложно для убийства моей матери с целью вызвать меня из храма. Отец тоже погиб при очень странных обстоятельствах. Это одна история…

— Я не собираюсь читать лекции и давать советы. — Голос графини хлыстом рассек полотно речи. — Мы сыграем в старинную игру вопросов и ответов, и если тебе нечем играть — уходи, не роняй чести своего Дома.

— Тогда я спрошу так, — серые глаза блеснули сталью, — возможно ли узнать, что с моим отцом сейчас?

Мать Альдскоу как будто задумалась: резкость ушла из ее тона, а пальцы принялись задумчиво поглаживать складки на каменных мордах, будто ласкали настоящего зверя.

— Зная семейство Орбо, искать твоего отца в Ветвях нет ни малейшего смысла — разумеется, если он действительно Орбо. Значит, искать следует в Корнях, а вот где именно — зависит от того, с каким именно Нижним Домом у него был договор. В любом случае для этого нужен Призыватель — маг, владеющий нашим Искусством.

— А вы сами могли бы выступить в качестве этого мага?

Улыбка; такая, будто Жозефина рассказала какую-то очень хорошую шутку.

— Искусство общения с Корнями — не для женщин. Мое дело — управлять родом, а магами всегда были мужчины — и у нас, и у Орбо. Итак, если тебе не повезет встретить Призывателя или же ты не сможешь уплатить запрошенную им цену, то есть иной путь: найти в нашем мире существо с Корней и договориться с ним об ответе.

— Исполнит ли это существо договор?

— Если договор верно составлен — непременно, — по губам прозмеилась улыбка. — В сущности, это все. Я ответила на твой вопрос?

— Да.

— Это было не особенно интересно… Его цена — золотая монета. Спрашивай, но учти, что мне уже скучно. Если все продолжится подобным же образом, то я выслушаю еще два или три вопроса, не более того.

Все те вопросы, появлявшиеся по полдюжины каждый день с момента возвращения из храма Даны, — где они? Луч сознания выхватывал что-то из тьмы памяти, но все казалось мелким и недостойным старинной игры с той, что всею собой воплощала старые времена, шепотом тысяч голосов бродившие в крови Жозефины.

— Ты можешь задержаться здесь и подумать, — произнесла графиня, видя замешательство собеседницы. — Вместе со своими людьми… и нелюдьми. Три дня вы здесь желанные гости, а дальше… дальше посмотрим.

Это было очень, очень хорошее и щедрое предложение, и Жозефина приняла бы его, как вдруг луч выхватил из темноты нечто и ослепительно на нем заблистал.

— Я хотела спросить… о вещи.

— Тот перстень, что ты оставила перед Золотой сетью? Да… я вижу его отсюда. И могу ответить.

— Если вам это интересно, — склонила голову девушка.

Какое-то время хозяйка замка созерцала перстень — прямо сквозь стену, не используя никаких артефактов, не вставая и даже не шевелясь, лишь слегка склонив голову, как делает раздумывающий человек. Не изменив позы, она заговорила:

— Золотая сеть связана с основным охранительным контуром залы. Она не позволяет вносить или выносить артефакты, связанные с Корнями и несущие в себе отпечаток сущности. — Перед Жозефиной развернулся ослепительный узор связей, и б о льшую часть сказанного дальше она поняла еще до того, как оно прозвучало. — Посему очень интересен вопрос, чем этот перстень является в действительности. Сколь я могу видеть, это алхимический перстень номер один, то есть, по старым рангам, это Ключ Ключей, первоключ… что означает одну вещь: через него можно повлиять на любой артефакт, собранный на его основе, и сделать с ним все что угодно. Таким образом, это ключ к абсолютно всей так называемой алхимии, драгоценному искусству королевского двора. Очень, очень интересная вещь, но, увы, с его защитой для нас совершенно бесполезная.