Снежана Альшанская - Полюбить бездушного [СИ]

Во рту сушит. В голове царит настоящий круговорот.

— Лучше всего её заковать в антимагические кандалы, — предлагает фон Манлингер. — Дух может много чего натворить.

Чевинфорд вздыхает. Он явно недоволен предложением. Какое-то время стоит призадумавшись.

— Вы двое, вынесите из трюма клетку, — велит он.

Пара матросов неподалеку от нас кивают и направляются по лестнице вниз.

— Демоны могут добавлять силы своему телу. Клетка может её не остановить…

— Айсен, мне виднее что делать, — Чевинфорд косится на своего товарища. — Подумай лучше о том, как мы доберемся до Дурмсенга без мага, и о том, где нам найти экзорциста.

— Вот видишь, — говорит моим ртом дух, — не стоило оставлять Налькара дохнуть на острове. Инквизиторы умеют изгонять духов. А она очень переживает. Злится на тебя. Считает, ты без души не только в прямом смысле.

Мой рот растягивается в широкой ухмылке.

Чевинфорду это не нравится. Он смотрит в мои глаза, а я смотрю в его. В его взгляде чувствуется забота обо мне, но в то же время ненависть к тому, кто в меня вселился. Знал бы он, кого сейчас ненавидит…

— Кто ты, демон? — спрашивает он.

— А то ты не помнишь меня? — отвечает дух. — Ты ведь предал меня! Ты предал все, за что боролся! Ты стал врагом тому человеку, которым ты был раньше! Ты преступник, Чевинфорд! Из благородного человека ты превратился в жалкое отребье..

— Заткнись! — выкрикивает проклятый капитан. — Плевать мне, что ты призрак. Я найду как добраться до тебя и заставлю страдать самыми страшными страданиями, которые может пережит дух!

Я плюю Чевинфорду в лицо. Пытаюсь удержаться, но призрак держит слишком сильно. Он должен ослабнуть! Рано или поздно у него закончатся силы, и тогда я попытаюсь высвободиться.

Начинаю вспоминать все, что я помню об экзорцизме и изгнанию духов. Как же это трудно! Вселившееся в меня создание чувствует, что я пытаюсь найти, и всеми силами не дает этого сделать.

Мысли все время улетают и кружатся. Начинаю вспоминать то детство, то учебу в академии, то вкус лимонных конфет. Что угодно, лишь бы не то, что нужно.

Ник погиб из-за меня! Не Чевинфорд виноват, а я! Нужно было еще в академии четко объяснить ему, что мы с ним не пара. Нужно было!

Сжимаю пальцы в кулаки, и понимаю, что это призрак играет на моей совести, навевает лишние мысли. Тем временем пара матросов выносит на палубу блестящую клетку, а проклятый капитан заводит меня в неё.

Дух сопротивляется.

Сперва кричит так, что я надрываю горло, потом начинает дергать руками и ногами. Когда дверь клетки закрывается, хватаюсь за прутья. Те холодные как лед. На самом деле нет, но из-за духа они обжигают.

— Отпусти меня, любимый, — говорю не я, а он, и в то же время на короткое время я ощущаю нечеловеческое блаженство.

Будто лечу в небесах, а Чевинфорд рядом. мы обнимаемся. Он кладет ладонь мне на плечо. Наши губы касаются в поцелуе. По телу разбегаются приятные искорки тепла. Внизу живота слегка ноет, а проклятый капитан все сильнее прижимает меня к себе.

В этот момент понимаю, что дух не врет.

Он находит чувства во мне и выражает их моими устами.

Безымянный бог! Я действительно люблю Чевинфорда!

Мне страшно, что это все навеяно какой-то магией, но я чувствую, что все взаправду. Это не может быть просто иллюзия, внушение или самонастрой. Это что-то большее.

Сердце начинает буквально разрываться от одного взгляда на него.

— Вернись. Прошу тебя! Выпусти меня! — говорит призрак моими устами.

Я сдерживаю его как могу, но не получается. К счастью, проклятый капитан понимает в чем дело, и молча смотрит на меня.

Один способ экзорцизма удается вспомнить, но, к сожалению, он здесь неприменим. Провести его можно только в храме Безымянного бога. Потом на ум приходит еще один, но тоже без толку. В этом нужны травы, растущие только на Жинберском полуострове, а это по меньшей мере неделя пути.

Конечно же, и самый простой способ. Но к нему я не хочу прибегать.

Ни за что!

Дух уйдет из меня, если кто-то добровольно предложит ему свое тело взамен моего. Возьмет на себя мои прегрешения и мой долг перед ним.

Но я не хочу этого!

Понимаю, что тут лишь один человек, способный на это. Пусть это его же душа, но что будет с ним, если она вернется в тело? Сойдет с ума? Покончит с собой? Кто знает, что будет, когда злейшие враги соединятся.

Не хочу этого.

— То-то же, — шепчет призрак и продолжает смотреть на Чевинфорда. Не сводит с него взгляд, дет, когда ему получится сбежать из заточения. А ведь в моем теле он способен ранить и убить капитана!

Безымянный бог!

На Дурмсенге должен быть экзорцист. Поскорее бы добраться до них, и не дать за это время призраку чего-то натворить.

Чувствую, что сущность во мне отступает, таится. Но это лишь уловка. Он хочет, чтобы меня выпустили. Я опираюсь о холодные прутья, подкладываю под спину смятый пиджак, и смотрю на море. Дух хочет, чтобы я рассказала Чевинфорду о том, как избавить меня от него. Но я не буду этого делать. Даже если призрак отберет мою жизнь.

— Нам понадобится чародей, — слышу слова фон Манлингера. — Впереди несколько блуждающих водоворотов, только маг сможет провести нас так, чтобы мы не угодили ни в один.

— А обходной путь? — интересуется капитан.

— Через пролив Кюнсена, скорее всего, нарвемся на риф. А обходить с другой стороны долго. Собор закончится.

— Пролететь над водоворотами не сможем? — Чевинфорд искривляется, ругается.

— Чтобы задействовать режим планера, нужен толчок. Как в Кардемикане, — отвечает фон Манлингер. — Сам по себе корабль не взлетит.

— Зараза.

— И я не знаю где взять такой толчок в этих водах, — вздыхает ученый.

Зато я знаю! Тут водятся киты Петруччи. Они, конечно, поменьше гигаморфа, но если заставить его выпрыгнуть из воды в нужном месте, мы получим нужное ускорение. Только в Изнанку заходить опасно. Дух в ней сильнее, может полностью подавить меня, а то и вышвырнуть из собственного тела, присвоив его окончательно.

Но выхода нет. Чевинфорд точно не захочет терять возможность добраться до Архиепископа.

— Ты хотела мне что-то сказать.

На палубе становится холодно. Дует ветер. Все небо покрыто вязкими, серыми тучами. Я кутаюсь в старое пальто, которое дал мне Чевинфорд. Опираюсь на прижатую к прутьям подушку, смотрю вдаль. Там, среди моря, на миг появляется хвост огромного кита. Раздается громкий плеск и животное уходит в море. Нужно будет найти такого, когда приблизимся к области вихрей.

Дух, кажется, уснул, хоть они никогда не спят. Могут затаиться, но не спать. Он следит моими глазами за всем происходящим. Я чувствую это. Особенно когда смотрю на Чевинфорда.