Сергей Беляков - Мю Цефея. Цена эксперимента

— Семена? — переспросил Торн, уже зная, о чем пойдет речь. Он выигрывал время.

Детектив покосился на труп амбассадора. Семена. Вилби как промежуточный хозяин, хост, о котором он писал в последнем сообщении. «Мокрые» готовили его давно. Или… Или это сам Амм решил использовать Вилби как шкатулку с секретом? Сколько таких «амбассадоров» он уже отправил по вселенной?!

Словно подслушав мысли Торна, Никор убежденно сказал:

— Амм велик, но вселенная безмерна. Благодать Амма имеет границы, он не в состоянии помочь всем разумным существам в одиночку.

Никор кивнул, словно отвечая самому себе на безмолвный вопрос.

— Нужно много Аммов. Только так вселенная сможет стать раем для любого и каждого разума…

Нужно много Аммов.

Семена. Новые Аммы. Но не просто семена, которые разносятся по галактикам космическими ветрами, перемещаются с планеты на планету на случайных переносчиках. Такой вариант — верняк. Гарантия.

У Торна внезапно помутилось в глазах. Вот это да.

Никор опустился на колени и положил ладонь Торна себе на голову. Смиренно, едва слышно сказал:

— Ты — новый Аруте. Когда ты вернешься на свой астероид, великий Амм удостоит тебя чести прорасти его семенами. Гляди — твое тело радуется, наполняясь его божественной благодатью!

Торн тупо посмотрел на тыльную сторону своей кисти, упирающейся в голову пеолана. Кожа кисти переливалась игривыми радужными пятнами…

Он — новый хост.

Детектив не чувствовал ни ненависти, ни страха, ни жалости к себе.

Вытянув бластер, Торн прожег дыру в спине следователя. Тот рухнул лицом в траву. Торн молча наблюдал за тем, как неряшливый симбионт Никора, потрескивая, коробился в огне.

По всему телу Торна, от пальцев ног до плеч, теперь суетились цветные бляшки размером в два-три сантиметра. Торн не волновался, понимая, что игра красок — это лишь начальная фаза. Жутко чувствовать себя промежуточным хозяином, хостом. Вилби писал об этом. Торн должен был догадаться.

Он не ощущал боли. Семена под кожей наверняка подпитывали сторожевые механизмы его тела какой-то наркотической дрянью, одурманивали мозг. Он вспомнил сбивчивый, туманный слог последней докладной Вилби.

Торн представил, как по прилету домой, на Арес, из семян начнут проклевываться нежные, крошечные ростки. Они будут сначала робко, а потом все более настойчиво искать выход, разрывая мякоть его тела и в то же время проталкивая корни вглубь, оплетать сухожилия и кости пучками белесых нитей, высасывать соки из лимфоузлов, протыкать внутренние органы.

Потом наступит фаза первого листа. Аллилуйя.

Случится ли это во сне? Сможет ли он некоторое время передвигаться до тех пор, пока не прорастет в почву Ареса?

Как быстро отпрыски Амма сжалятся и отключат его мозг как ненужный атрибут, как скоро они покинут его тело, так же как ростки оставляют использованную оболочку семени — выжатый, выпитый без остатка труп, обтянутый сморщившейся, одеревеневшей кожей, обильно прошитой побегами?

Амм поглотит Арес. Так же как он расправился с Пеолой. И он не остановится на этом.

Растительный бионт, неведомый до сих пор. Вселенский локуст. Он будет подчинять себе все новые и новые миры, превращать их обитателей в бездумных кукол, исчадий безотходного цикла.

Будет поедать их. Живьем.

Торн посмотрел на тело амбассадора. Вилби не смог покончить с собой. Но его выбор был единственно правильным.

Закрыв глаза, Торн прижал ствол бластера ко лбу.

Выстрела он не услышал.

Правый глаз Торна повис на жгуте оптоводного нерва, выпав из глазницы, выложенной по дну мозаикой видоусилителей. Позитронный мозг расплавился в долю секунды.

Торн рухнул на траву, дернулся несколько раз, потом затих. Переливы цветов на его коже еще продолжались, но с ней происходило нечто странное: эпидермис словно испарялся, таял в удушливо-влажном воздухе. Секундами позже дерма, размягчившись в кашицу, стекла в траву, увлекая за собой сотни, тысячи крошечных семян.

То же самое произошло со внутренними органами, сухожилиями…

Торн, биодроид «Гриффен-8», разлагался с невероятной скоростью. Когда на траве остался лишь скелет, раздался негромкий хлопок. Кости рассыпались в мельчайший порошок, пыль. Она просочилась сквозь стебли и затем, словно жидкость, начала быстро растекаться — жадно, требовательно проникая вглубь, с неимоверной скоростью напитывая собой биосистему дайсона.

Амм вздрогнул. Потом снова. И еще раз. Спазмы, увеличиваясь в амплитуде и частоте, сотрясали гигантское древо. Утробный рев, глубокий, разрывающий перепонки, перекрывал треск ломающихся корневищ и ветвей дайсона. Толчки, подобные землетрясению, раскалывали астероид. Хавсат вскинулся вверх тысячью щупалец, хватая визжащих мега-тиллусов, затягивая их в пучину, изрыгая взамен жуткую блевотину из полупереваренных тел астоми…

…Трентон Хасс, руководитель проекта «Гриффен-8», давно не испытывал такого подъема.

Из информации, полученной от Вилби, Совету было ясно, что развитие колонии на Пеоле, ее подчиненность дайсону-хищнику опасны не только для самого астероида, но и для всей Ассоциации из-за возможного распространения Амма на другие планетные тела Орвудов. Вместе с тем Пеола была нужна Ассоциации как связующее звено с Внешними Объемами, и поэтому физическое уничтожение астероида вместе с дайсоном не решало проблемы. Совет нуждался в нормализации жизни на Пеоле.

Троянский конь Торна Гриффена, новейшего биодроида, сработал блестяще. Важно было вывести Торна к одному из уязвимых мест системы жизнеобеспечения дайсона. В этом помог Вилби — его тело стало маяком для Торна. «Сухие» выполнили посмертное желание амбассадора.

…Дайсон Пеолы агонизировал. Торн заразил его инфраструктуру саморазвивающейся колонией наноботов-убийц. Несметные полчища сентинелов, еще недавно составлявших скелет Торна, методично уничтожали Амм.

— Вот там, господин. Вот в той пещере он и обитает… — Крестьянин махнул рукой, опасливо покосившись — туда, где, обросшие снежною шубой, к тропинке клонились кусты. — Оттуда приходит, как проголодается… — Голос его снизился до еле слышного шепота. — Намедни козу утащил… дьявольское порождение преисподней! — Сложенные щепотью пальцы его торопливо коснулись кудлатого края шапки. — Избави нас от него, господин!

Влад осмотрелся. Припушенная порошей, тропинка вилась от подножья горы, вырастая над Владовой головою — точно змей, распластавшийся телом своим по холодным, усыпанным снегом камням. Там, за приземистой горной грядой, хоронилось змеиное логово. И огненноглазый, с глубокой, точно сама преисподняя, пастью — змей ждал его, когтеострыми лапами рыл заиндевелую землю. И белые, точно нестаявший лед, сияли во тьме костяные кинжалы клыков, звали манко — ну что ж, рыцарь, попробуй меня одолеть… пройди свое испытание… а если не сможешь… Змей расхохотался, протяжным, раскатистым эхом, и дрогнули горы, и Влад едва устоял на ногах…