Александра Лисина - Дикий пес

Владыка Л’аэртэ огорченно вздохнул:

— Тебе не нравится?

— Нет. А почему мне должно… — Белка неожиданно осеклась и ошеломленно уставилась на свою правую руку, где точно таким же кровавым светом горел искусно выполненный рисунок. — Господи, Тиль… Ты хотел, чтобы это было похоже на мой узор?!

— Ну да, — смущенно кивнул эльф, не заметив отвисших челюстей братьев. — Нам все равно надо было как-то отмечать достойных… Почему бы и не так? Ты ведь по праву носишь звание вожака. И узор на тебе тоже… гм… красивый. Я подумал, тебе бы понравилось.

Гончая с досадой хлопнула себя по лбу:

— Торкова лысина… Тиль! Я, конечно, все понимаю, но тебе не кажется, что это уже слишком?! Мало того что ты им псов нарисовал, да еще почти таких же, как у Стражей, мало того что обозвал Волкодавами и Сторожами… Картис, как ты это допустил? Лан, куда вы смотрели?

— Я не виноват: меня тогда еще на свете не было, — поспешил напомнить молодой маг.

— А я вообще ни о чем не знал, — мрачно сообщил командир личной стражи владыки.

— В это были посвящены единицы, — подтвердил Тирриниэль. — В том числе Линнувиэль… Кстати, насчет псов была его идея… Еще Аттарис (ну, ты же помнишь, как его впечатлил ваш рыжий), Брегарис, конечно, и я. Первых мастеров мы учили сами, втайне. Сами же разработали кодекс, устав и знаки отличий. Придумали систему поощрений и наказаний. Помогли со школами, обучением и средствами. Позволили прижиться братству сперва в Аккмале, потом в других городах. Теперь вот добрались до Новых земель…

Гончая обреченно вздохнула:

— Выходит, и пнуть тебя даже не за что, да? Вроде как из высших интересов действовал? Мир хотел сохранить, когда наши расы начали слишком быстро сближаться?

— Нам был нужен гарант стабильности и равновесия. Перворожденным не нравились такие перемены. Гномам, разумеется, тоже. Особенно когда угроза возвращения Изиара оказалась исчерпана. А люди в то время были наиболее слабым звеном, поэтому я позволил себе немного его усилить. Так что теперь все мы в некоторой степени уравнялись, а это значит, что мир, как бы ни хотелось некоторым иного, все-таки устоит. А братство, если возникнет необходимость, с готовностью выступит на той стороне, на какой будет нужно.

— Угу. На какой будет нужно тебе, — снова пробурчала Белка. — Одно хорошо: по крайней мере, теперь я знаю, кто отвечает за это безобразие, и смогу в любой момент его пристукнуть, если в этом, как ты говоришь, возникнет необходимость.

Тиль с нескрываемым облегчением перевел дух, а Картис с Ланниэлем закашлялись.

— Тьфу на вас, дураков ушастых, — тут же фыркнула Гончая. — Одни проблемы из-за вас… Ладно, хватит ржать, надо решить главное. Стрегон, вы не слишком удивитесь, узнав, что цель нашего пребывания в Проклятом лесу немного изменилась?

— Не слишком, — в тон отозвался наемник. — Если мастер позволит… — короткий почтительный поклон в сторону Тиля, — мы будем сопровождать его и дальше. Прошу прощения, сэилле, но к вам больше нет вопросов.

— Ого! Тиль, тебя уважают!

Тирриниэль тонко улыбнулся:

— Тебя бы тоже уважали, если бы довелось столько раз уложить их на обе лопатки и наглядно показать, в чем они были не нравы.

Белка, перехватив их горящие взоры, только головой покачала. Даже Стрегон смотрел на остроухого с нескрываемым почтением!

— Надо же… Тиль, я и не предполагал, что ты настолько изменишь свое отношение к людям за каких-то пять веков!

— Со временем приходится меняться, — с затаенной улыбкой отозвался эльф. — Особенно когда есть дети и особенно когда они становятся взрослыми… не ты ли это говорил?

— Агхм… ну… хм… да.

— Так чем я хуже?

— Ничем, — вздохнула Гончая и так же внезапно встрепенулась. — Стрегон? Я так полагаю, ты уже догадываешься, зачем мы сейчас повернем на север?

— Лабиринт? — ничуть не удивился наемник.

— Точно. Поскольку ты все равно слышал наш разговор, то я повторю для остальных: да, мы уходим с тропы. Но только потому, что нам крайне важно забрать из Лабиринта одну вещь. Для того чтобы это сделать, придется провести почти четыре дня в Проклятом лесу, преодолеть еще один кордон и добраться до Лабиринта. После чего снова повернуть к Золотому лесу и сделать то, ради чего Тиль, собственно, рискнул сюда выбраться, да еще и вам доверился, как собственным детям. Дорогу я знаю, от всякой гадости постараюсь уберечь. Но бежать придется так же, как накануне, потому что на том пути мест мира почти нет. А значит, придется идти и ночью, и вообще — когда скажу. Зато когда дойдем, можно будет упасть и пару суток отсыпаться: рядом с Лабиринтом никакие хмеры не страшны.

— Он тебе подчиняется? — с подозрением осведомился Лакр, спокойно восприняв весть об изменении цели путешествия.

Впрочем, и остальные не спешили паниковать.

— Нет, — пробурчала Белка. — Но признает меня за своего, и на данный момент этого хватает, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я оставлю на вас свой запах, чтобы всякая мелочь не кидалась, а с крупными тварями разберусь сам. Они там без хозяина малость одичали. Некоторые его даже не помнят, так что пока по пятаку не получат, не отвяжутся. Но это, как я уже сказал, мои проблемы. От вас требуется только одно: не отстать.

— Что с едой?

— Обеспечу. Воду через день можно будет пить уже из местных рек.

— А хмеры? — поежился Ивер. — Ты говорил, за последним кордоном они еще остались?

— Насчет этого не волнуйтесь: я знаю способ, как их усмирить. Вы точно решили?

— Да, — задумчиво протянул Стрегон. — Но, если позволишь, я бы хотел уточнить кое-что насчет хозяина…

— Позже, — разом помрачнела Гончая. — Вечером Тиль сам расскажет то, что посчитает нужным. Насчет хозяина, наших с ним отношений, Изиара, Лабиринта и даже ключей, ради которых нам придется напрячься. А сейчас мне нужно знать: готовы ли вы свернуть с относительно безопасной тропы и шагнуть вглубь Проклятого леса? Готовы подчиняться мне так, как я того потребую?

— Веди, — просто сказал Стрегон, а остальные согласно наклонили головы.

Хорошо помня встречу с кордоном и то, как он умел в мгновение ока превращаться в прожорливого хищника, братья подспудно ожидали встретить и в Проклятом лесу нечто подобное. Столько слухов ходило про эту часть Новых земель, столько ужасов про нее рассказывали, что, столкнувшись лишь с малой их частью, наемники заранее приготовились к самому худшему.

И это было оправдано: еще в межлесье они почувствовали направленные на них недобрые взгляды. Всю дорогу ежились от ощущения чужого, какого-то вездесущего и всеобъемлющего присутствия. Холодели от смертельной угрозы и каждый миг ждали болезненного укола под кожу, ядовитого плевка в лицо, обрушившейся сверху тяжести чужого тела или сомкнувшихся на собственной шее острых зубов. Даже на тропе, которую показал им Белик, было откровенно неуютно.