Александра Лисина - Дикий пес

— А как насчет руны подчинения? — мрачно осведомился Лакр. — Той забавной штуки, которой вчера воспользовался Брегарис?

— Этого я не планировал. Точнее, планировал, но не так: по задумке, каждому магистру должны были нанести (разумеется, с его согласия!) арду — руну тела, позволяющую обездвижить любого из вас, если бы вы решились на бунт или применили силу против собственного народа. Такую возможность я не мог не учитывать. И вы должны были знать, что последует за нарушением кодекса и что наказание за предательство будет суровым.

— Мы знали, — так же мрачно сообщил удрученному эльфу Стрегон. — Об этом старшие мастера предупредили. Но это совсем не то, что случилось с нами вчера!

— Правильно, — пробурчала Белка. — Потому что на вас горит не только арда, но и, судя по реакции, уррда — руна духа. Верно, Тиль?

— К сожалению. И вот ее-то я на вашу кожу наносить не планировал. Брегарис сделал это без моего ведома, хотя на самом деле каждый магистр, прежде чем ему наносят руны, должен быть представлен мне. И только с моего разрешения вам позволялось получить статус мастеров.

У наемников дружно вытянулись лица.

— Да, — невесело улыбнулся Тирриниэль. — В тот день, когда вы по одному приходили к патриарху, то не знали, кому на самом деле вас представляют. Никто из смертных не видел его лица. Даже мастера. Он приходит и уходит, когда ему нужно. У него есть свой знак. Глухой голос, низкий капюшон, полная непроницаемость для магического взора… Порой это был Брегарис, иногда, когда кандидат казался особо интересным, как в твоем случае, Стрегон, я присутствовал лично. Но мне, как бы ни хотелось, все равно было не успеть повсюду, поэтому Брегарис занимался братством в гораздо большей степени, чем я. Кто же мог предположить, что он рискнет без моего ведома… К’саш! Когда вернемся, я постараюсь избавить вас от уррды…

— Зачем? — многозначительно посмотрел на эльфа Лакр, машинально поглаживая рукоять метательного ножа. — Это ведь так удобно: опытные, опасные и абсолютно послушные рабы, которых очень легко контролировать… Для чего что-то менять?

Владыка Л’аэртэ прищурился, безошибочно уловив весьма прозрачный намек. Затем оглядел мрачные лица наемников, на которых читалась та же самая мысль, а потом вдруг очертил в воздухе фигуру в виде перечеркнутого треугольника, вписанного в идеально ровный круг. И еще одну, похожую на перекошенный квадрат, у которого зачем-то обрезали острые углы.

У Стрегона при виде нее расширились глаза. Терг отшатнулся, Торос тихо охнул, Брон нахмурился, а Лакр с Ивером стремительно побледнели, непонимающе глядя на гаснущие перед глазами, словно вычерченные зеленым огнем руны. Их только одно существо умело рисовать с такой поразительной легкостью. Только один-единственный мастер мог позволить себе открывать их посвященным. Когда-то они полагали, что их последний учитель и есть тот самый патриарх. Когда-то считали, что он на самом деле человек. Но вот теперь вдруг увидели личный знак, которым он всегда приветствовал появление в братстве нового магистра.

— Думаете, я не смог бы вас заставить делать то, что мне нужно? — спокойно осведомился эльф, когда люди судорожно вздохнули. — Думаете, не нашел бы способа подчинить вас без всяких рун? Или полагаете, что ваша учеба в закрытой школе была случайной? Может, считаете, что она завершена?

— Н-нет, мастер, — дружно поклонились братья, не сумев скрыть ошеломления.

Стрегон даже зажмурился, в подробностях вспомнив последний, свой самый тяжелый год у неизвестного мастера, после которого получил алого пса. Проклятье! Он и не подозревал, что в действительности этим мастером был эльф! Ведь тот никогда не выказывал предпочтений! Говорил лишь о том, что было важно. Заставлял выкладываться на многочасовых тренировках как никогда в жизни. Много рассказывал, еще больше показывал. Просто учил своему бою! Но учил так, что даже по прошествии многих лет его уроки Стрегон вспоминал с благодарностью. А теперь наконец увидел его без маски и впал в какое-то оцепенение. Знал бы раньше, склонился бы до самой земли, потому что никогда, даже на последнем испытании, ему не удавалось обойти неизвестного мастера на мечах.

Боги… выходит, из-за этого в Аккмале перед ним так расстилались! И поэтому же нарушили запрет на предоставление заказа нелюдям!

Тирриниэль цепко оглядел смертных и тихо спросил:

— Надеюсь, теперь вы понимаете, почему каждый из вас для меня был и до сих пор остается нерадивым учеником?

— Да, мастер! — дружно выдохнули братья.

— Тиль, что это за чушь? — недовольно осведомилась Белка, не понимая причин столь резкого перехода от неприязни к почтению. — Что ты с ними сделал?

Владыка Л’аэртэ неожиданно улыбнулся:

— Я просто когда-то их учил. По целому году на них потратил, все палки о бока поломал, чтобы вместить в эти глупые головы немного знаний. Про кодекс твердил, как заведенный, чтобы начали хоть немного понимать, что это не просто свод правил для зубрежки. А теперь что я вижу? Вместо того чтобы поблагодарить меня за науку, они стоят и интересуются: почему я не использую их, как марионеток, дергая за ниточки, когда мне вздумается?

— Тебе для этого вообще никаких рун не надо, — снова проворчала Белка. — У тебя одним взглядом получается ломать спину даже самым несговорчивым, а уж улыбочка такая, что порой и мне бывает не по себе.

— В самом деле? — с интересом повернулся к ней темный эльф.

— А то. Я ж ее у тебя и подсмотрел! Целый год потом репетировал, чтоб было похоже, зато теперь… — Гончая кровожадно улыбнулась. — Ух! Как меня порой боятся!

Тиль только усмехнулся:

— Охотно верю.

— Ладно, с братством я наконец понял. Про то, что звание магистра им давал ты, тоже понял. Могу сообразить, отчего даже у Стрегона сейчас такие большие глаза и что он уже сам додумался, какую сморозил глупость… Полагаю, в этом мире больше не найдется повода, чтобы ты последовал примеру Изиара и снова взялся за руны подчинения?

— Я не для того создавал братство, чтобы уподоблять наемников марионеткам, — сухо ответил Тирриниэль. — Братство было взращено в память о Диких псах и предназначено для того, чтобы оградить наш мир от расовых войн. Наемники — новая сила, способная удержать даже моих сородичей в том случае, если наш совет все-таки сумеет свергнуть владыку, а светлые рискнут возродить орден Отверженных. В прошлый раз мы обожглись на этом, Бел, но теперь я могу быть уверен, что если подобное повторится, у нас будет чем ответить на угрозу.

Она серьезно кивнула:

— Я верю, Тиль. Хотя если бы ты спросил моего совета еще тогда… Впрочем, что сделано, то сделано. Но поясни мне, что это за чушь ты выдумал с татуировками? Откуда этот дурацкий красный цвет для мастеров? Неужели ничего другого не нашлось?