Александра Лисина - Дикий пес

Лакр тихо охнул, увидев, насколько же велик чудовищный питон, которого их проводник так невежливо сейчас пихал в толстые бока. Змеюка не сумела спрятать свое мощное тело даже среди могучих деревьев. Только обвилась вокруг поляны живой лентой и выставила на солнце нижнюю, самую тонкую часть тела, буквально четверть от истинной длины. А теперь показала ужасающе крупную голову.

— Фу, — отпихнулась Белка, когда змеиный язык с невероятной скоростью выстрелил в ее сторону и легонько коснулся лица. — Не лезь! Я по делу!

Питон снова разрезал воздух раздвоенным кончиком языка и качнул головой, издав низкое, пробирающее до дрожи шипение. Но Белка ничуть не испугалась: зашипела в ответ сама, с предупреждением, а затем бесстрашно подошла и пощекотала громадные змеиные ноздри.

Питон шумно вдохнул, пригибаясь ниже.

— Ты что делаешь?! — одними губами прошептал Тирриниэль.

— Тиль, это Шушан, — бодро известила обомлевших спутников Гончая. — Мой старый знакомец и очень даже любопытное существо. Змеи, конечно, не приручаются и нашу речь не понимают… Я даже не думаю, что он знает, кто его сюда принес совсем еще мелким змеенышем, но за столько лет даже питон может запомнить, кого можно есть, а кого лучше не трогать. Тем более что я для него… мм, скажем так, не просто знакомое существо, а очень даже привлекательное создание, которое он при всем желании постарается не обидеть.

— П-почему? — почти беззвучно спросил Ланниэль, с содроганием следя за мерным покачиванием громадной змеиной головы и стараясь не встречаться с питоном глазами.

— Помнишь, из чьей шкуры скроена моя бронька?

— Д-да. Из самки…

— Черного питона, — гордо продолжила Белка. — Такого же, как Шушан. Соответственно я и пахну ею, а этот запах для него лучше всякого приворота. Самок, кстати, тут осталось немного, поэтому за каждую в период спаривания они дерутся до последнего вздоха. Но мне ничего не грозит. И вам тоже, поскольку от вас сейчас пахнет мною. В смысле ею. Даже он чувствует.

Картис недоверчиво переступил ногами:

— Хочешь сказать, этот питон считает нас твоими… детьми?

— Именно, — лучезарно улыбнулась Гончая. — Так что не рискнет вас есть, чтобы получить шанс в следующем сезоне. Но поскольку Шушан абсолютно не помнит, что в это время я стараюсь держаться отсюда подальше, то мы в любом случае ничего не потеряли. Правда, мой хороший?

Питон с шумом выдохнул горячий воздух и снова обвился вокруг Гончей кольцом, заключая ее в объятия. Но не так, чтобы причинить неудобство, а скорее чтобы показать, что благоволит и готов продолжить ухаживания.

— А когда у них брачный сезон? — осторожно поинтересовался Лакр, не смея ступить даже на шаг в сторону.

— Почти закончился. Видимо, Шушан уже успел кого-то найти, поэтому и спокоен. Помнится, однажды я не угадал со временем, так тут такое было… Думал, задушит от радости или в слюнях утопит.

— У змей нет слюней, — механическим голосом сообщил Терг.

— У вас в обычное время они тоже не висят на подбородках. Но если бы вас так корчило каждую весну, то слюни текли бы сильнее, чем у моего чешуйчатого друга. А мне в тот раз было весьма невесело уворачиваться от его объятий и попутно сдирать с себя броню, чтобы отстал. Едва успел оглушить до того, как меня признали самой соблазнительной самкой и сделали предложение по всей форме. Я потом вообще зарекся гулять тут по ранней весне. По крайней мере, в этой броньке.

— И что теперь? — слегка пришел в себя владыка Л’аэртэ.

— Я сейчас буду ему зубы заговаривать, а вы потихоньку пройдете на ту сторону. Только не наступите на него — Шушан из-за этого сердится. И постарайтесь не топать: змеи очень чувствительны к вибрации. — С этими словами Белка повернулась к смирно улегшемуся питону и, сняв перчатки, принялась легонько поглаживать чешую на чудовищной голове. — Эй! Заснули? Живее, пока он балдеет и забыл обо всем на свете!

Наемники спохватились и осторожно, чуть ли не на цыпочках, двинулись в обход громадной змеюки, у которой в глазах появилось задумчивое выражение. Они бочком обогнули поляну по краю, очень медленно перешагнули через мелко подрагивающий хвост. Затем попятились спиной вперед, на всякий случай не отрывая глаз от неподвижного монстра. Достигли таким образом деревьев и только тогда вопросительно взглянули на Гончую.

— Дальше, — напряженно велела она. — Шушан очень расстраивается, когда я ухожу. Не будем рисковать.

Тирриниэль настороженно покосился на питона, провожающего их неподвижным, будто оценивающим взглядом, и мысленно пожелал ему подавиться во время следующей охоты. Непонятно, для чего Бел с ним воркует, потому что змеи, как известно, абсолютно глухи, но чудовище прямо блаженствует, если можно так сказать про его невыразительную морду.

— Тиль, быстрее! Справа есть глубокий овраг. Ныряйте в него и свистните, когда доберетесь. Только к воде не подходите, ладно?

Эльфы безошибочно уловили в голосе Гончей беспокойство и со всех ног припустили в указанную сторону. В этих местах Бел — свой человек. Отлично понимает, что можно делать, а что нельзя. Так что если советует поторопиться, значит, действительно стоит лететь отсюда, как на крыльях.

Тяжело дыша, мужчины кубарем скатились в густо поросший храмовником овраг, на дне которого нашелся небольшой ручеек. Мимолетом оценили высоту склонов, мысленно поразились, что каким-то чудом не свернули себе шеи, а потом Лакр, переведя дух, издал пронзительный свист. В ответ почти сразу раздалось громкое шипение, словно из парового котла кто-то стравливал горячий воздух. Потом вдалеке что-то с шумом упало. Отчаянно громко хрустнуло дерево, будто из него пытались выжать древесный сок, а потом донесся долгий протяжный скрип, закончившийся вторым и последним ударом о землю, после которого все, наконец, стихло.

— Ух! — выдохнула Белка, с разбегу сиганув в овраг. — А говорят, змеи холодные и неживые! Еще как живые! Особенно когда их оставляют с носом! Видали, как обиделся?

Тирриниэль с подозрением оглядел ее порозовевшее лицо.

— Что ты с ним сделал?

— Ничего. Усыпил бдительность, чтобы он не сразу очухался, и привязал за хвост к ближайшему дереву. А сам, как свист услышал, дал оттуда деру. Только Шушанчик очень быстро пришел в себя и рванул следом. Соответственно выворотил с корнем стопор и кинулся в погоню. А когда понял, что я уже далеко, то поспешил забраться на дерево, чтобы понять, в какую сторону мы удрали. Правда, позабыл про то, что уже не мальчик, и рухнул вместе с тем дубом обратно. Слыхали грохот?

Эльфы закашлялись.

— Ты же сказал, что сезон спаривания у них прошел!

— Почти прошел, да. Но мужики — это ж такой упрямый народ, что никогда своего не упустят. Вот и Шушанчик решил, что много — не мало, и вознамерился повторить успех у «прекрасной дамы». А поскольку я сбежал от такой чести, то он расстроился и малость побуянил. Чем, собственно, и заслужил увесистый удар дубовой дубинкой по башке.