Андрей Васильев - Час полнолуния [litres, СИ]

– Это не потому, что вы добрая и справедливая, – заметил я. – Это потому, что теперь вы меня побаиваетесь.

– Не без того, – не стала спорить Ряжская. – И еще теперь в полной мере осознаю, с каким огнем играла Яна Вагнер. Ты же мог ее убить?

– В любой момент, – подтвердил я, решив немного преувеличить свою значимость. – На щелчок пальцев. Но не стал. Я вообще не склонен к насилию, потому как верю в торжество человеческого разума. И немного в инстинкт самосохранения.

– Мы будем просто дружить, – еще раз повторила Ряжская. – Только найди мне этого изверга. Деньги нужны?

– Пока нет, – подумав, ответил я.

– Понадобятся – скажешь. – Ольга Михайловна отправила в рот еще одну ложку крема, а после сокрушенно охнула. – Вот куда я столько жру? И так скоро жопа в дверь не пролезет. Саша, звони мне в любое время. Если что-то нужно – просто скажи. И девушку ту еще раз от моего имени поздравь.

Она толкнула дверь, из-за которой тут же раздалось ойканье, причем сразу на два голоса.

– Может, стоило ногой? – повернувшись, вдруг подмигнула мне Ряжская и потрогала лоб. – Не мне же одной «тоналкой» мазаться без меры? Да, чуть не забыла. Тендер мы все-таки выиграли.

И с этим она вышла. А мои боевые подруги, наоборот, вернулись обратно.

– Мы ничего не поняли, потому что не все слышали, – честно призналась мне Ленка. – Но знаешь, Смолин, я впечатлена!

– Премией? – уточнил я.

– И ей тоже. Но в первую очередь тем, каким борзым ты стал! Прямо вот круто-круто. Думаю, это тебя и погубит в результате, борзота никого до добра не доводила. Но пока – орел. Пусть комнатный – но орел!

– Все шампанское вылакала, – печально заметила Наташка, держа в руках бутылку. – И не побрезговала. А нам чего теперь пить?

– Мне Косачев бутылку «вискаря» должен, – вспомнил я. – И он вроде бы в банке. По крайней мере, час назад я его голос в коридоре слышал.

– Ага. – Наташка повеселела. – Ленк, у него наверняка «мартини» есть, я этого жлоба знаю. Скажи, что Смолин готов махнуть «вискарь» на «мартишку», Косачев согласится. Виски дороже стоит, обмен выгодный.

За «мартини» последовал поход в бар, находящийся недалеко от банка, где мы еще текилу пили, потом я за каким-то лешим вылакал пару «лонг-айлендов», и в результате впал в практически полное беспамятство. По крайней мере, как именно я добрался до банка – не знаю. Впрочем, как и то, зачем я направился туда и почему охрана меня в него пустила – тоже. Но проснулся я часов в семь утра на диване в приемной председателя правления. Не сам. Меня разбудил нестерпимо громко горланящий телефон, причем каждый звук мелодии, которую он исторгал из своего электронного чрева, колокольным эхом отдавался у меня в мозгу.

– А? – прохрипел я в трубку, озираясь и пытаясь понять, где нахожусь.

– Привет, брат-ведьмак, – отвратительно бодро проорал мне в ухо Олег. – А ты чего спишь до сих пор? Ты ж вроде служилый человек? Я рассудил, что ты как раз сейчас утренний кофий допиваешь и собираешься на работу. А ты дрыхнешь. Непорядок. Тебя ведь так и уволить могут!

– Экх… – связная речь из горла не шла, в нем было сухо, как в пустыне Гоби. – Я щас!

Кое-как мне удалось добраться до кулера и положить на него телефон, еще минута ушла на то, чтобы выдрать стакан из пластмассового держателя, который никак не хотел мне его отдавать.

И только после трех стаканов холоднющей воды я обрел возможность более-менее связно выражать свои мысли. Но – негромко, потому как барабанная дробь из головы уходить ни в какую не желала.

– Привет, – наконец смог я поприветствовать моего нежданного собеседника. – Уф!

– Бухал! – утвердительно произнес Олег. – Уважаю. С четверга на пятницу, да так, чтобы утром еле дышать – не каждый сможет. Даже боюсь спрашивать насчет сегодняшнего вечера. А ну как ты норму этой недели уже выполнил и перевыполнил?

– Все в силе. – Я налил себе еще стакан холодной воды и, смакуя, выпил его. – У, хорошо! Так вот – буду непременно.

– Одно «но». – Олег хохотнул. – С тем и звоню, собственно. На час попозже встречаемся, у Димона и Славы Раз дела какие-то нарисовались ни с того ни с сего. Но ты, если что, имей в виду – столик заказан на мое имя на весь вечер. Придешь раньше – ничего страшного.

– А фамилия? – уточнил я. – Не говорить же мне девочке, той, что у входа за стойкой сидит вся в белом и с бейджиком на левой груди: «Заказан столик на имя Олега?».

– Там мальчик, – поправил меня ведьмак. – Но не суть. Муромцев моя фамилия.

– Понял, принял, – проурчал я, снова наливая себе воды. – Слушай, а по моему вопросу ты чего-нибудь нарыл? Ну помнишь, я просил…

– Помню, – уже серьезнее ответил Олег. – Кое-что есть, но давай не по телефону.

– Кстати – да, – согласился с ним я. – При встрече. Тогда – до вечера.

А что? С Ряжской станется поставить меня на «прослушку». Связей, денег и технических возможностей ей не занимать.

Но чего опасается Олег? Соломина? Да вряд ли, он еще в тот раз дал мне понять, что клал он на него с прибором.

Ладно, вечером узнаю.

Но пить не стану. Разве что пивка хлебну, хоть я его и не очень жалую. Но просто так сидеть тоже не дело, новые знакомые могут и не понять. Только вот если я продолжу так закладывать за «воротник» и дальше, то, пожалуй, оправдаю надежды моей бывшей жены. В смысле – сопьюсь нахрен и подохну под забором. Что ни неделя, так непременно пьянка, от которой не откажешься. Здесь никакого здоровья не хватит, даже ведьмачьего.

Надо зелье из «копытня» сварить, есть у меня такой рецепт в книге. Если его жахнуть, то месяц от спиртного шарахаться будешь как черт от ладана. Отбивает данное зелье у человека охоту пить хмельное. Правда, там побочных эффектов масса, оно здорово по кишечнику бьет, язва может открыться. И совсем худо, если человек все ж таки выпьет чего-то крепкого в течение этого месяца. Умереть можно. Там в состав еще сушеный гриб-навозник входит, это он так действует.

Но в целом – хорошее средство. Действенное.

Потихоньку-помаленьку хмарь в голове совсем развеялась, а после двух кружек кофе вприкуску с «цитрамоном» и вовсе сошла на нет.

А попутно, чтобы совсем уж отвлечься от жалости к себе и тягостных размышлений на тему «вот так жизнь и летит под откос», я наконец-то выяснил, что же это за «русалий день» такой. У Мораны я про него ведь так и не спросил, хотя и хотел это сделать.

И – да, Женька оказалась абсолютно права. Если и возможно придумать языческий праздник, максимально неподходящий для потомков Кащея, то это именно он – «русалий день».

Вообще-то там всё, как, впрочем, и всегда, оказалось не так просто. «Русалий день» – это, между прочим, вообще не день. Это масштабное мероприятие, проходящее в два захода, причем каждый из них длится аж по неделе. Прав был Олег, русалки – это вам не просто так. Глупым дурочкам с рыбьим хвостом две недели просто так никто выделять не стал бы.