Кристофер Роуи - Песчаная Буря

— Детали его жизни, которые мы знаем из летописей, делают его настоящим злодеем, — говорил Корвус, когда рассказывал Кефасу о Шуне Седьмом.

Так же, Кефас знал о Посохе Шуна — легендарном магическом артефакте, подобие которого в своих руках держал старик. В руках Матиаса лежало длинное древко из отполированной слоновьей кости, на вершине которого был закреплён металлический шарик, испускающий черный туман, который заволакивал всю сцену.

Корвус рассказывал, что внутри шарика спрятан настоящий магический кристалл, и Матиас сам решал, когда использовать магию, а когда более обыденные средства.

— Иногда человек, летающий на лебедке, впечатляет гораздо больше, чем левитирующий колдун, — говорил Корвус.

Рабочие, стоящие за сценой, потянули веревки на себя, и Матиас, под одеждой которого скрывалась обвязка, поднялся в воздух.

— Я убил сотни единорогов, чтобы создать этот великолепный артефакт! — прорычал Матиас, паря над сценой, — И каждую вторую ночь я охочусь на людей, ибо Посох Шун жаждет крови!

Его последнее слово растянулось и слилось с грохотом барабанов. Матиас приземлился и ударил посохом по сцене, вызывая новый виток черного тумана, и тут из толпы выпрыгнула девушка генази, которая попыталась отобрать посох у старика, однако тот увернулся и вновь воспарил. Публика удивилась, а Кефас был уверен, что Соннетт, каким-то образом, оказалась привлечена к представлению.

— Ни один герой не сможет противостоять мне и моей смертельной магии! — прокричал Матиас.

— Не один герой, да, — начал говорить Корвус, — но что насчёт другого злодея? — после этих слов звук барабанов постепенно стих, а затем и вовсе пропал, — Что насчёт величайшего соперника Шуна Седьмого? Соперника, известного как Ужас Тетира, Лазурная Смерть, Губитель Бхаэроса, Затмение, Мать Блаталона и, наконец, Пожиратель Руки Некроманта? Что насчёт дракона Кисары, старшем змее Ириклафага, более известной как…

Множество голосов из зрительского зала зашептали, произнося это имя, пока Корвус не прокричал его:

— Шарфанг! — слово разрезало ночную тишь и эхом отозвалось по всему Аргентору.

Тобин стоял рядом с Кефасом. Как и все остальные клоуны, он был одет в яркие штаны, не менее яркий жилет и зеленый парик, прикрывающий лысину великана.

— Из всех драконов, которых играет Трилл, синие ей удаются лучше всего, — шепотом сказал великан Кефасу.

Виверна выскочила из-под сцены, прорывая пелену тумана и раскидывая его в разные стороны. Несколько литров краски, потраченные на разукрашивание Трилл, не пропали даром — виверна сияла, а по изгибу её шеи можно было понять, насколько она горда тем, что появилась на сцене. Взлетев, и обогнув сцену пару раз, Трилл зависла в воздухе над Матиасом, извергая из своей пасти яростный визг.

Через пару мгновений виверна вновь завизжала, после чего приземлилась точно по центру сцены. Раскрыв свою пасть и сузив черные глаза, она приблизилась к Матиасу. Все действия Трилл сопровождались шепотом восхищения зрителей.

Корвус незаметно опустил руку и дотронулся до эбонитовой палочки, после чего из раскрытой пасти виверны показалась молния, ударившая по Матиасу. Старик поднял посох, и молния не ударила человека, а лишь окружила, создавая несколько мерцающих колец. Тем не менее, старый рейнджер упал на колени.

— Это любимая часть Трилл, — сказал Тобин, — Но на севере мы не показываем эту часть представления — Шарфанг является национальным врагом в Тетире и Амне, так что Корвус запрещает лишний раз напоминать жителям тех стран об ужасе, который может пробудиться от спячки и вернуться в любой момент.

Внезапно, из воздуха материализовалась рука в зеленой перчатке и ударила великана по носу.

— Ауч, — крякнул великан, — Зачем ты сделала это, Кэнди?

Сестра Уайти, которая выступала в паре с Тобином, ничего не ответила, а лишь озорно ухмыльнулась.

Взгляд Кэнди прожигал великана, и, наконец, он сказал:

— Точно! Кефас, поскольку я теперь клоун, то на время выступления я не Тобин, а Тубер Ловкач, и я не должен издавать ни звука.

Пока Тобин рассказывал Кефасу о своей роли, Трилл уселась по центру сцены, давая Матиасу слово.

— Умри, тварь! — воскликнул Матиас, — Я убью тебя, заставлю твои чешуйки разрушиться. Я буду поедать твоё мясо, а из шкуры сделаю плащ!

После того, как последнее слово было произнесено, старик бросился на виверну, размахивая своим посохом. Из металлического шарика показался полу-прозрачный зелёный череп с чёрными глазницами, который, казалось, прожигает взглядом Трилл. На заднем плане представления, незаметно для Кефаса и остальных зрителей, появились музыканты, одетые в экзотическую одежду и носившие зелёные маски-черепа на голове. Они начали наигрывать мелодию, и тогда спектральный череп, паривший в воздухе рядом с Матиасом, открыл рот и начал петь:

Виверна взвизгнула и взлетела, зависнув на месте и начав дергать хвостом в такт музыке.

Трилл рванула вперед, пролетая над головой Матиаса. Старик издал крик ужаса и повалился на сцену, но не выпуская из рук свой посох.

Виверна вновь раскрыла пасть, из которой показалась молния. Электрический разряд ударил старика в грудь, и тот отлетел на другой конец сцены.

— Я…этого…не…не…заслужил, — простонал Матиас, после чего начал подниматься на ноги.

Трилл зарычала, а на сцену вышли рабочие, вынося новые декорации.

— Величайшим городом Сияющего Юга, — начал Корвус, — был город Шун, названный в честь его правителей. Большинство людей, живших в нём и умерших во время войны между Шарфанг и Шуном Седьмым, были рабами. Подобно джинам, которые правят всем Калимшаном, императоры Шун выстроили свою империю за счёт рабов.

Теперь декорации изображали величественный город. Матиас встал, но Трилл рванулась к нему и схватила его своими челюстями. Старик кричал и пытался ударить виверну посохом, но Трилл игнорировала это, продолжая летать над сценой.

Из посоха Матиаса начали вылетать черные снаряды, разлетающиеся в разные стороны. Некоторые из снарядов попадали в декорации, разрушая их. На заднем плане представления, среди декораций, стали появляться маленькие человечки, бегающие в ужасе среди разрушенного города.

— Ужасающая битва, друзья, — продолжил Корвус, — уничтожившая столицу Империи Шун и унесшая жизнь семидесяти пяти тысяч рабов.