Анна Алакозова - Исправить все. Мирриэль [СИ]

— Ты говорила об энергии смерти?

Она запросто пожимает плечами. Маленькие зубки в это время отрывают еще кусочек зайчатины, на подбородке остается капелька сока, никаких манер, но очень… по-настоящему.

— Да, вы там в своих кланах, совсем забыли обо всем. Хуже людей стали, — она с досадой качает головой.

— Ты хочешь сказать, что все Изгнанники, ну, все, кто живет по эту сторону леса, все это знают и чувствуют?

Она пожала плечами.

— Нет, не все. Здесь тоже много потерявшихся. Но мой отец мог и научил меня. Хочешь, я научу тебя? Это не сложно…

О, Боги, кто она? Не сложно… Десятки часов тренировок… цена первого взгляда на энергию, а она говорит… не сложно. Она подходит ко мне, протягивает руку, улыбается.

— Идем, покажу.

Я беру ее за руку. Рука холодная, просто ледяная и такая тонкая, кажется прозрачная. Я думал, что она отпустит мою руку, но она так и не выпустила мои пальцы из своей ладошки. Такого не было никогда. Никто не смеет прикасаться к королевскому отпрыску, и тем более вот так тянуть его за руку куда-то в темноту леса.

— Здесь, — говорит она, опускаясь на влажную траву. — Садись рядом, а лучше ложись.

Она тянет меня за собой, усаживая на траву, потом мягким толчком в грудь опрокидывает на спину. Это уже просто… наглость? Но не для нее, да, для моих подданных, такое поведение было бы непростительно, но не для нее, она Дикарка. Я хочу подняться, но ледяная ладошка твердо прижимает меня к земле. Она просто лежит у меня на груди, где-то около сердца.

— Не дергайся! Лежи спокойно. Закрывай глаза. На… — она протягивает мне сочную травинку. — Мне это всегда помогает. Хочешь — жуй, не хочешь — выплюнь. Просто слейся с природой, просто стань ее частью, забудь, что ты — это ты. Думай только о том, что ты часть природы. Она начнет с тобой говорить, ты почувствуешь ее боль, когда ей больно, ты сможешь узнать, почему ей больно. Растворись в ней.

Я лежу на влажной траве, прохладная роса холодит спину. На груди лежит прохладная ладонь странной девушки. Похоже, она меня так просто не отпустит. Закрываю глаза, подчиняясь ее приказу. Ничего не происходит. Неподалеку журчит ручей. Где-то завыл волк, созывая своих братьев. Ухнула сова, отправляясь на охоту. Так проходит некоторое время. Пытаюсь слиться с природой, но я не знаю, как это делается. Тихо совсем рядом с моим ухом звучит тихий шепот девушки:

— Не думай. Ничего не делай. Просто позволь себе быть тем, кто ты есть, позволь себе стать тем, кем ты никогда не был, позволь себе свободу, отпусти себя.

Ее дыхание щекочет меня. Хочется вырваться из ее нежной хватки. Что значит позволь себе? Я принц крови… как могу я себе позволять, для меня есть только долг. Но что-то изменяется, ведь она права, я так хотел свободы, но никогда не знал что это… Глубокое темное небо над головой, белые точки звезд мерцают на нем. Бесконечность… жизни. Гулкий водопад ощущений обрушивается на меня, я слышу, как трескается реальность, слышу радостный вой демонов, вырывающихся на свободу, слышу стоны умирающих, нет не слышу, не правильное слово, я не могу этого слышать это происходит слишком далеко от этой поляны в темном лесу. Я чувствую это, потому что я часть этого всего, я часть разрываемого пространства, часть искривляемой чьей-то злой волей реальности. Меня бьет озноб, я чувствую боль. Я знаю, что чаши весов равновесия не стоят больше неподвижно. Что-то происходит, что-то ужасное. В ужасе открываю глаза. Надо мной, закрывая небо, склонилось лицо девушки. Она лежит на животе, ее рука все еще лежит у меня на груди, и она внимательно изучает мое лицо.

— Ну как? — спрашивает она у меня. — Понимаешь теперь, о чем я?

— Что это было?

— Ты увидел, что происходит на самом деле. Люди тут не при чем. Никто не виноват из живущих. Это… Это древнее зло… Это надо остановить. Поэтому отец и сказал мне спешить к нему на могилу. Пока ты слушал природу, я говорила с отцом. Это ты… тебя я должна была не пропустить, ты, мое поручение от отца. Я должна тебя научить, направить на верный путь. Должна сделать так, чтобы ты захотел все это остановить. Ты же принц? Ты сможешь все изменить.

Она смотрит на меня лучистыми, в ночи, совсем темными глазами. Она говорит так спокойно, так уверенно.

— Как ты узнала, кто я?

Она улыбается.

— Отец мне сказал. Он сказал, что только ты сможешь все это остановить, изменить все. Я не поняла некоторых его наставлений, я даже не поняла кому они тебе или мне. Но он сказал, что жертва не должна быть принесена, ни капли жертвенной крови не должны обагрить черный камень, иначе пути назад не будет. Я не понимаю, о чем он. Но он никогда не ошибается. Так что, я поневоле становлюсь твоей спутницей.

Она убирает свою холодную ладонь с моей груди.

— Пойдем, а то ты совсем замерзнешь.

Так я познакомился с Мирриэль. Так она стала моей спутницей, но тогда в начале пути, ни я, ни она не знали, к чему нас приведет этот путь.

Мы провели ночь за разговорами. Она рассказывала мне о себе, об отце, об их жизни в лесу, и я понял, что ее отец был таким же наследником древних, как и мой отец, только он выбрал свободу, выбрал путь Равновесия, он всегда помнил о предназначении и учил свою дочь этому. Она не могла управлять энергией жизни, но умела чувствовать, отец говорил ей, что, когда и, если будет нужно, умение придет к ней само. Она рассказывала мне древние легенды, о которых забыли наши старики. Она рассказала, что после великой битвы, выжившие эльфы, которые помогали, принесшим себя в жертву, разделились. Одни решили, что случившееся делает их особенными и теперь они вправе стать королями и управлять всеми остальными эльфами, другие же сказали, что главное — это Равновесие и их долг за ним наблюдать и поддерживать. Так одни стали королями, как мои предки, а другие стали Отшельниками, как предки Мирриэль. Долгие годы Отшельники поддерживали Равновесие, но теперь, их осталось слишком мало, теперь пришло время мне и моим потомкам вспомнить о предназначении, поэтому мы с ней и встретились. Поэтому мы и продолжили наш путь вместе.

Больше я не спешил. Я нашел то, ради чего я покинул свой клан. Я нашел свободу рядом с ней, я нашел познание, и чем больше я проводил с ней времени, тем больше убеждался, что нашел я и еще кое-что… то, на что не смел рассчитывать, то чего страстно жаждал и смертельно боялся. Я нашел любовь. Теперь мое возвращение в клан уже не имело смысла, я не смогу жениться на другой, не смогу смотреть в другие глаза, не смогу заставить себя улыбаться другой женщине, кем бы она не была. Я не мог вернуться. Но и Мирре я сказать не мог ничего, она упрямо не желала меня слушать, она уходила от разговоров о чувствах, она едва ли не убегала, когда я хотел ей признаться. Она боялась еще больше меня. Ее упрямство… заставляло меня злиться, но я не мог долго на нее обижаться, она была воплощением мечты. Легкая, стройная, словно лань, ее глубокие глаза, такого же цвета как бескрайняя гладь океана, завораживали меня, я тонул в них. Только наши ночные прогулки и вслушивания в тишину были теми редкими мгновеньями, когда она находилась совсем близко, так близко, что я слышал стук ее сердца. Иногда я хитрил и вместо того, чтобы послушно лежать на траве, я приподнимался и смотрел на нее, смотрел, как вздымается ее грудь с каждым вздохом, смотрел, как трепещут ресницы, иногда я даже брал ее за руку, она не противилась, но на большее я не мог решиться, я мог лишь наблюдать за этим чудесным видением, посланным мне самим провидением. Когда мы добрались до хижины и расположились там, уже вечерело, но ее было не остановить, она взяла меня за руку, и мы пошли на побережье. Закат на море был чудесен. Яркий диск солнца тонул в волнах, оставляя на них красную дорожку. Мы сидели и смотрели, как завороженные. Когда солнце совсем спряталось, Мирра встала.