Анна Алакозова - Исправить все. Мирриэль [СИ]

— Нет, я не заблудился, просто путешествую.

Она удивленно приподнимает светлую бровь.

— Путешествуешь? Один? Для клановых эльфов — это странно. Вы предпочитаете ходить… с кем-то, не по одному. Есть хочешь? У меня тут лагерь неподалеку, а ты даже огонь не развел… Плохая идея, устраивать привал без огня, тут глушь рядом, там звери совсем не такие, они… настоящие…

Она с трудом подбирает слова на общем языке, видно, что не часто ей приходится с кем-то общаться.

— Ты предлагаешь мне ночлег? В своем лагере? А остальные члены твоего клана не будут против моего присутствия?

Она смеется мне в ответ, озорные огоньки блестят в ярких глазах цвета морской волны.

— У меня нет клана. Нет никого. В лагере только я. Это мое любимое место для привала по дороге к морю. Так, что стоянка у меня освоенная. Тебе, клановец, будет со мной безопаснее ночевать, здесь нет ваших застав, нет разговаривающих со зверями, здесь все по-другому. Но если ты меня опасаешься, я не настаиваю. Дело твое. Я просто буду присматривать за тобой этой ночью.

Я опять улыбаюсь, я наследник древней магии, а какая-то девчонка предлагает мне свою защиту. Она подбирает оставленное оружие и собирается уходить.

— Подожди, — окрикиваю я ее. — Я с удовольствием приму твое предложение, я очень буду рад… такой интересной компании. Я тоже держу путь к морю, быть может, мы сможем проделать путь вместе, если ты меня не боишься?

Она заливисто звонко смеется.

— Чего тебя бояться-то? Ты не черный медведь, даже не волк. Ты просто уставший путник, — она склоняет голову на бок. — Запутавшийся путник, заплутавший. Идем. Я вижу у тебя ко мне много вопросов. Никогда не видел Диких?

— Нет, — честно отвечаю я.

Подзываю коня, снимаю путы с его ног и перехожу ручей. Холодная кристальная вода, заливается в сапоги, холодит кожу. Она ждет меня на берегу.

— Зачем коня спутывал? Не говоришь с ним?

— Ты, похоже, тоже не часто встречаешь эльфов из кланов? — вопросом на вопрос отвечаю я.

Она пожимает плечами.

— Сюда редко кто-то заходит. Слишком близко к нашим лесам. Вы нас боитесь. Мы вас недолюбливаем. Все просто. Идем.

— Меня Раирнаил зовут, — представляюсь я.

Она смотрит на меня. Кивает головой. Мое имя, имя наследного принца ничего не значит для нее, это просто имя.

— Мирриэль, так меня называл отец. Ваши Дикаркой называют, ты не думай, я не обижаюсь на вас, это даже забавно, — она бодро шагает, находя только ей понятные ориентиры в непроходимой чаще, — А вот и моя стоянка.

Небольшая полянка, ярко горит костер, а я и не заметил его с той стороны. Небольшой навес от ветра и дождя, под ним лежит теплый плащ.

— Тут холодно по ночам, даже костер не всегда помогает, — она поворачивает ароматное мясо над костром. — Так зачем ты идешь к морю, Раир? Решил построить корабль и уплыть в страну вечного лета?

Я улыбаюсь, какая наивность. Мы уже давно не мореплаватели, все эти знания были утеряны, вместе с бессмертием. Но, похоже, что она этого не знает.

— Нет, просто… решил вспомнить старые времена, мы когда-то давно бывали в хижине на берегу, я тогда был совсем маленьким, захотелось освежить те воспоминания.

— Скучаешь о ком-то? Я тоже по отцу скучаю, но… он в стране вечного лета, там ему лучше. Он так боялся оставлять меня одну… Но я справилась, думаю, он гордится мною, я не подвела его.

Внимательно на нее смотрю. Она еще совсем молодая, юная эльфийка ведет кочевую жизнь в темном лесу, в сгущающемся сумраке ее бледная кожа отливает серебром. Она поворачивается, почувствовав мой взгляд.

— Ты странный, Раир. Не такой, как твои собратья. Не могу понять почему, но твои голубые глаза все время грустят, почему? Что терзает тебя? Раз уж мы пойдем к морю вместе, почему бы нам не узнать друг друга получше?

— Ты очень внимательна, Мирриэль. Мне грустно, потому что я не могу понять нашей цели, я не могу понять, почему мы древнейшая раса дети зеленого дракона Равновесия, ничего не предпринимает, чтобы это равновесие восстановить. Ты, наверное, ничего об этом не знаешь, ведь у вас в глуши, нет политической борьбы, вы не посылаете воронов, не знаете последних событий, а между тем, миру грозит опасность…

— Я знаю, — спокойно говорит она. — Поэтому и иду к морю. Там могила отца. Он сказал, что когда мир начнет рушиться я должна идти к его могиле. Там я найду ответ.

— Что? Ты идешь спрашивать совета у покойного отца?

— Он сказал, что это очень важно, — она снимает с огня жареного зайца и протягивает мне половину, — Сказал, чтобы я поспешила к его могиле, когда почувствую нарушение равновесия. Вот я иду.

— Ты почувствовала нарушение равновесия? Как такое может быть?

Она смотрит на меня удивленно. Длинные черные ресницы часто хлопают.

— А ты разве не чувствуешь?

— Я просто знаю, что в мире людей назревает большая война и на нас это тоже скажется, поэтому мы говорим о нарушении равновесия…

— Нет, это ерунда. Люди здесь ни при чем. Равновесие между мирами покачнулось. Сила в темном мире, пришла в движение. Разве ты не видишь вырывающиеся в наш мир потоки энергии смерти? Ты же видишь энергию жизни, почему ее противоположность не замечаешь?

Я едва не подавился куском мяса. Эта дикарка рассуждала об энергиях, она не могла этого всего знать, это древнее знание, доступное только… прямым наследникам. Чувствую, как волосы шевелятся у меня на голове. Первое же создание, которое я встретил в пути, оказалось… носителем древней крови, да еще и не такой как моя… крови, которая может без обучения и наставников, просто чувствовать все то, чему меня учили десятки лет, всю мою жизнь лучшие учителя, маги-наставники, а она вот так просто об этом говорит. Призываю энергию жизни, чтобы посмотреть на мою собеседницу через призму энергии. Голубое сияние окутывает все вокруг, но такой энергии, как у нее я еще не видел. Чистейший источник на столько сильной энергии, что из голубого цвета, цвет ее энергии становился почти белым и бил по глазам сильнее слепящего солнца. Зажмуриваюсь, это невыносимо. Что это? Как такое может быть? Слышу, что моя спутница что-то бормочет себе под нос, понимаю, что она говорит на древнейшем языке, не просто говорит, она на нем ругается, наши ученые онемели бы от такого святотатства.

— Ты знаешь древний язык? — несмело спрашиваю я.

— Древний? — она улыбается. — Не знаю. А если ты про тот язык, на котором я только что ругалась, так мы с отцом только на нем и разговаривали. Я общий хуже знаю, чем этот. Но он не древний, просто… им никто не пользуется.

Эта девушка полна тайн. Сплошные сюрпризы. Все чему меня учили, все это время, она разрушила за полчаса знакомства. Древние тайны энергии, древний язык, носителей которого не осталось, тот самый язык, на котором говорили древние предки, заточившие Красного дракона. И вот передо мной сидит над огнем юная девушка, которая ругается на древнем языке и знает, что я вижу энергию жизни. Кто она? Кем был ее отец? Что она там говорила, про потоки энергии смерти? Ничего такого наши маги мне не говорили, да и сам я ничего не чувствовал. Качаю головой. Мы слепцы. Все мы. Вот ответ на все вопросы, не надо браков по расчету и воронов, надо просто уметь чувствовать.