Анна Алакозова - Исправить все. Мирриэль [СИ]

— На данный момент, в церковных рядах нет единства. Ваш шанс на признание — это посеять долю сомнения, разобщить церковь еще больше, возможно даже расколоть ее на два лагеря, один из которых будет оказывать вам поддержку. Я могу договориться о встрече для вас в столице. Там вы сможете хотя бы высказаться, и вас выслушают. Мое имя будет для вас защитой. Вы придете от меня и сможете поговорить с представителями церкви без опаски, что вас схватят и казнят на площади.

— Что же, это уже немало. Я вас благодарю. К сожалению, мой путь лежит дальше, и мы не сможем вас сопроводить в Лоринг, но я настоятельно вам рекомендую отправиться именно туда. Там, пока что, безопасно. А у нас еще есть дела здесь. Если могу еще чем-то помочь, буду рада.

— Нам не хватает целебных трав, а выходить за границы селения мы боимся, если бы вы смогли доставить немного…

— Сколько у вас раненных?

— Около двадцати человек с разными ранами, некоторые очень плохи, им дорогу не пережить.

— Я не пойду собирать травы, вы уж простите, но я в этом плохо разбираюсь, но помочь я вам могу. Кто у вас тут самый безнадежный?

Мой ответ явно не порадовал служительницу церкви, но она подвела меня воину, лицо которого было обожжено огнем, так, что на нем не было живого места, и из раны в животе просто выливалась кровь.

Я стала ветром, призывая энергию жизни. Почему-то именно сейчас я вспомнила как Кален упражнялся, как его глаза тогда светились этой энергией, ноги подкосились, я отогнала ведение, стараясь сосредоточиться на больном. Раны были серьезными, но для энергии жизни нет ничего невозможного. Легким ветром я коснулась его лица, для меня это была всего лишь рябь на тихом озере, вот ветер затихает и рябь исчезает, поверхность воды вновь чистая и гладкая. Смотрю на его лицо, шрамы не исчезли, но его лицо вновь покрывает кожа, сквозь обугленную ткань уже не видны белые кости. Улыбаюсь, так гораздо лучше. Перевожу поток энергии на рану в животе, латаю ткань мироздания, создавая новую материю, сращиваю разорванные мечом края раны, восстанавливаю поврежденные сосуды, кровь перестает вытекать из несчастного, рана затягивается, на месте где она была остается только шрам, прямо как с разломами, словно и не было ничего. Отпускаю энергию, смотрю на преподобную.

Она не может поверить своим глазам.

— Ему нужен покой, чтобы восстановилась кровь. Он много ее потерял, а я не умею создавать что-то из ничего, я не могу вернуть ему кровь, но теперь он поправиться. Я могу исцелить всех раненных, чтобы вы спокойно отправились в путь.

— Дитя мое, как ты это сделала? Это не магия, ведь маги не могут исцелять такие раны, как же тогда?

Ну что я могу ей сказать? Рассказывать о существовании энергий — это долго, да и не нужно.

— Считайте, что это чудо. Такое же, как закрытие разломов. Мне больше нечего добавить.

Подхожу к следующему раненому. Быстро заживляю его раны, причем он сидит и смотрит, как у него прямо на глазах затягивается его рана на бедре. Глаза у него не просто удивленные, я даже не знаю таких слов, чтобы описать его состояние. Вот несколько минут назад он истекал кровью и не мог пошевелить ногой, а сейчас готов пуститься в пляс. Он подходит ко мне, прикладывает кулак к груди.

— Клянусь в верности, какому бы ордену вы не служили, я стану его последователем.

— Я не… — начинаю говорить, но меня перебивает Барри.

— Воин, она принадлежит к новому ордену, Хранителей, если твоя клятва так же верна как твоя рука, отправляйся с остальными беженцами в наше поселение, найди там командора Калена, или Ищущую Кару, они с удовольствием примут новобранцев.

— Пусть будет так. Я не знаю ничего об этом новом ордене, но я обязан вам жизнью, и с радостью сложу свою голову за ваше дело.

Он еще раз ударяет рукой по груди и уходит, помогать остальным собираться в путь.

— Барри, а ты молодец, так у нас скоро соберется целая армия последователей, если каждый кому мы помогает будет становится нашим воином, скоро в Лоринге не останется места, придется искать местечко попросторнее….

— О, сестренка, верь старому проходимцу гному. Но нам нужны не только воины, нам нужны глаза и уши, шпионы и информаторы, а еще бы парочку менестрелей, что слагали о нас песни. Все больше людей будет о нас говорить, все больше добровольцев захотят встать под наше знамя, мы будем приобретать вес, и, возможно, однажды, наша слава затмит все существующие ныне ордена. Мы — Хранители мира.

— Что-то тебя занесло в какие-то дебри, друг мой, — я качаю головой.

— Ты лечи больных, вечером поговорим, за кружечкой моей любимой настойки.

Качаю головой, но улыбаюсь. На него нельзя сердиться долго, он такой милый. Перехожу к следующему солдату. Помогаю ему. За небольшой промежуток времени ставлю на ноги всех раненных. Мне это совсем не сложно. Наоборот, направляя энергию жизни, я тоже заряжаюсь от нее, мне становится очень легко на душе, без меня эти люди, скорее всего, погибли бы, значит, я искупаю свою вину, вину за то, что я выжила, я выжила не зря, я могу им помочь. И я буду им помогать. Рядом со мной стоит мать Жаклин, с каждым солдатом, поставленным мною на ноги лицо ее просветляется, оно уже сияет счастьем.

— Дитя мое, да ты просто чудо Создателя, ты послана им к нам как утешение. Нет у меня больше сомнений — ты не просто надежда, ты его перст, он ведет тебя, он говорит с нами, говорит твоим голосом ты вестница его…

— Мать Жаклин. Успокойтесь, это не так. Я эльфийка, для вашего Создателя я — богомерзкое создание, вы же даже в услужение в церковь эльфов не принимаете. Не надо давать мне очередные титулы и звания, я и с этими-то не очень-то справляюсь. Вы просили помощи, я вам ее оказала. Считайте это магией, вы ведь верите, что маги должны помогать людям и в этом их предназначение? Так вот пусть это будет магией. Это не будет расходиться с вашими убеждениями. Всем так будет проще.

— Дитя мое, весть моя сегодня же долетит до столицы, тебя будут там ожидать.

— Благодарю вас, мать Жаклин. С рассветом, отправляйтесь в путь, здесь оставаться опасно. Доброго вам пути.

Пока мы пробирались к костру, нас приветствовали люди, гремели кулаки о доспехи, все выражали нам свою признательность.

— Наш гарнизон в горах пополниться большим количеством новобранцев, Мирра, ты их впечатлила, теперь дети будут мечтать стать Хранителем, с такого момента, как начнут ходить…

Инариэль был спокоен и весел.

— Нам это пойдет на пользу, я не знаю, что ждет нас впереди, но хорошо обученная армия накануне крупной войны, еще никому не мешала. А мне все больше кажется, что крупной войны нам не миновать.

Рассевшись у костра, мы перекусили. За едой гном рассказал мне о древнем документе, найденным Карой. Точно текста он, конечно, не вспомнил, но главная мысль была понятна.