Александра Лисина - Ходок

— Постараюсь, — буркнул он и, не желая затягивать прощание, тут же сорвался с места.

Грамарец довольно рыкнул, черной стрелой пронесся мимо замерших людей, вихрем вылетел в открытые ворота и, махнув роскошным хвостом, бесследно растворился вдали.

Стрегон немного помедлил, привыкая к мысли, что здорово недооценил необычного сопляка. А потом вздохнул и решительно выбросил его из головы: у них и без того хватало дел.

До нужного места они добрались быстро: солнце едва достигло верхней точки небосвода, как перед молчаливыми всадниками раскинулись знаменитые Белые озера — бескрайняя, чистейшая лазурь. Воистину необъятная и впечатляющая, потому что с высокого холма, на котором остановились побратимы, противоположный берег едва просматривался. А все остальное пространство было залито бездонной синью. Настоящее море.

Сейчас, почти в полдень, над старыми озерами пугливо дрожал и переливался серебристо-белыми искорками непонятного происхождения туман. Легчайшая дымка, от которой через пару часов даже следа не останется, но которая красноречиво показывала несведущим путникам, почему здешние озера носили столь необычное название.

Если верить картам, длинная цепочка Белых озер протянулась вдоль всего межлесья, отгородив от него Новые земли. Большие и малые, глубокие и не очень, они, словно неподкупные стражи, берегли покой людей от ужасов той стороны. Подернувшись дымкой тумана, которому в ясный день здесь было не место, они будто намекали, что тут кроется какая-то тайна. И ненавязчиво советовали чужакам сто раз подумать, прежде чем решиться двигаться дальше.

На другом берегу, если постараться, можно было рассмотреть полоску леса, к которому эльфы проложили надежную дорогу. Как уж им удалось справиться с этим трудным делом, неясно. Но остроухие заставили водяную преграду податься в стороны, отчего посреди самого крупного озера образовался длинный узкий канал. Сверху ушастые нелюди насыпали землицы, подняли начинающийся отсюда Большой тракт на недосягаемую для воды высоту. Поставили ограждения, отвоевали еще один кусочек суши, чтобы на прямой, как стрела, дороге могли разойтись сразу три груженые подводы. Наконец, протянули своеобразный «мост» от одного берега к другому и пустили дорогу дальше, по холмам и низинам, забирая сразу после переправы резко к югу и огибая молчаливый лес по огромной дуге.

От этого леса, где росли обычные сосны, буки, грабы, где зудела мошкара и звенели холодные ключи, опасности можно было не ждать — усилиями перворожденных он уже давно не причинял путникам беспокойства. Для того там и стояли вооруженные заставы, чтобы почтенных купцов никто не тревожил. И за последнюю сотню лет еще не было случая, чтобы кого-то серьезно ранили или повредили повозки.

Однако стоило только ступить немного дальше, лишь на день пути удалиться от тракта и переступить невидимую черту, как лес плавно менялся и превращался в нечто совсем иное, наполненное смутным предчувствием беды, ожиданием чего-то нехорошего. Здесь и звери были другие — крупнее, настойчивее, разумнее. И птицы провожали редких гостей долгими взглядами. И вездесущая мошкара казалось особенно злой. Но, что самое главное, здесь нередко пропадали люди. Чем ближе путешественники рисковали приближаться к границе Проклятого леса, тем меньше их находило отсюда выход.

Межлесье — это территория рейдеров, примерно в пяти днях пути, если двигаться строго к северу от Большого тракта. Сюда многие стремились попасть, соблюдая при этом негласные правила, которые каждому из живущих здесь были отлично известны: не шуметь, не убивать без причины, не носить амулетов и не пользоваться магией. На мелкого зверя охоться, от крупного — беги. Если не знаешь, кого встретил, беги еще быстрее. А уж коли попал в чужие лапы — смирись, потому что о последствиях тебя предупреждали заранее.

Окинув внимательным взором водяную преграду, Стрегон подметил тонкую струйку дыма над одним из пригорков. Удовлетворенно кивнул, зная, что Терг будет ждать столько, сколько потребуется, и направил коня в ту сторону. А сам мельком подумал, что если второй ситт не промедлит, то они еще до вечера переберутся через большую воду и, вполне вероятно, никого не встретят по дороге. Разумеется, если зеленоглазая тварь не обманула побратимов и если обещанный проводник все-таки соизволит явиться вовремя.

Спустившись с холма и миновав прибрежные кусты, Стрегон отыскал незаметную тропку. По ней вышел к берегу озера, а потом направился к месту стоянки второго ситта, которую тоже прекрасно знал, где искать. Добравшись, с ходу подметил готовых к дороге побратимов, оседланных коней, собранные мешки. Мысленно кивнул (никогда не сомневался в Терге) и только тогда вопросительно уставился на одинокую фигурку, сидящую на корточках у затухающего костра и ворошащую угли тоненьким прутиком.

Проводник оказался молод и подозрительно мал ростом. Какой-то тощий, вихрастый и откровенно не внушающий доверия. В тонкой сорочке из беленого полотна, узких черных штанах, заправленных в мягкие щегольские сапожки. На худые плечи была небрежно наброшена добротная куртка из кожи какой-то рептилии…

Стрегон вопросительно глянул на поднявшегося Терга. Тот ответил раздраженным кивком: мол, да, это тот, кто был обещан.

— Странно, — вдруг подал голос незнакомец, поворачивая голову к новоприбывшим. — Вы что, все утро пешком шли? Или с улитками в скорости соревновались? Судя по тому, что солнце уже высоко, улитки явно выиграли.

Стрегон внутренне вздрогнул, безошибочно узнав и голос, и юное лицо, и необычные глаза… Тот самый пацан, которого он едва не сбил с ног, который одним взглядом остановил сегодня разъяренного кобеля и у которого в питомцах числился самый настоящий грамарец! Да вот же это чудовище! Выглядывает из-за кустов, ощерившись!

У братьев что-то нехорошо шевельнулось в душе.

— Чего вылупились? — буркнула Белка (конечно же это была Белка в любимом образе Белика!), встав и демонстративно скрестив руки на груди. — Если б вы не тащились сюда как черепахи, давно б на той стороне были! Чего молчите, герои улиточного фронта? Языки проглотили? Или все страшное поражение от скоростных ползунов переживаете? Терг, твои приятели от рождения туповаты или это — отдаленные последствия контузии, на которую наложилась бурная радость от встречи с моей персоной?

— Не мельтеши, — сжал зубы Терг, которого Белка уже успела изрядно подогреть. — Это те, кого мы ждали и до кого тебе еще расти и расти, сопляк. И кто обрежет твой длинный язык, если вздумаешь и дальше кривляться, как у Фарга.

— А это уж не твоя забота, где и перед кем я кривляюсь. Сам решу, что мне делать и как себя вести. Без твоих ценных указаний.