Анна Замосковная - Жена из другого мира [litres]

Пришло запоздалое понимание: да он не поверил, что я здесь временно, вот и велел готовить меня к следующей встрече.

И даже понятно, почему так решил: Лавентин красив, молод, богат. Благороден. Заботлив. И еще невесть сколько положительных качеств пряталось за этой вечно лохматой фигурой.

Но…

О, эти «но»!

И ведь даже не уверена, что влюбилась, а подумаю о жизни с ним – и сердце замирает. Интересно, как он поступательные движения цилиндрического тела в полости будет изучать на практике. Нет, я не пошлая, но любопытно же!

Самое плохое, что, взвешивая предложение, я думала только о хорошем, а о плохом приходилось себе напоминать. Это вообще глупой влюбленностью попахивало. И еще мурашки по коже, и повышение температуры, и томные вздохи, которые сами собой рвались из груди…

Нет, Лавентин определенно умеет лишать покоя.

Вздрогнув, Вера задышала чаще, ощупью нашла меня в темноте и, крепко прижавшись, всхлипнула.

Как же я с ней без доктора Лирикири справлюсь?

– Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! – Перемазанный типографской краской мальчишка на съезде с моста острова длоров размахивал газетой. – Семейство Эрджинбрасских расхищает средства, выделенные на войну с Черундией!

– Эрджинбрасские воруют из фондов для ветеранов! – горланил другой торговец газетами.

Прав был министр, Хлайкери решил ударить по бывшей семье. Газеты расходились бойко.

Я покачивался в своей двуколке. Химера крутила бронированной головой, до одури пугая особо впечатлительных прохожих. Но меня больше волновало, как у недлора могла появиться наша магия. Ведь для мужчины это практически невозможно. Будь Хлайкери девушкой, вопрос решился бы посредством брака, но где, как он отыскал неизвестный пресекающийся род длоров с готовой выйти за него женщиной?

Или он отыскал способ стать длором?

Хм… А мог бы я придумать, как украсть чужую магию? Чисто теоретически?

Неплохо бы еще знать, какой информацией располагал Хлайкери.

В инженерной академии он обучился стандартной механике и химии, отсюда физико-химические ловушки на его бойцах. А что касается магической составляющей, то настолько углубленно магии его в семье вряд ли учили. Он знал базу: об источнике, о распределении магии главами рода.

Длор, он должен был общаться с себе подобными, с выпускниками Быкослова, скорее всего, тоже. От них мог узнать подробности магических манипуляций. К тому же он выкупил несколько промышленных предприятий, что открыло дорогу к изобретателям и патентным бюро, дало поле для экспериментов и почти неограниченные средства на материалы.

Опять в задаче слишком много неизвестных, трудно просчитать результат.

Нет, надо идти не от возможностей Хлайкери, ведь я их не знаю. Надо распутывать этот клубок от самой магии. Если бы мне понадобилось украсть магию, как бы я поступил? С чего начал?

С источника.

Попытался бы понять, почему источник подчиняется главам рода и распределяет магию на основе родственных связей.

Ответ, в принципе, очевиден: создатели источников (хоть боги, хоть люди) желали наградить этим даром представителей конкретной семьи, поэтому магия связана с кровью, а для вошедших в семью женщин – с артефактами рода. Так через браслет или кольцо супруга женщина получает свою магию.

Но если этот способ закрыт, значит, надо… Надо заставить источник принимать твою кровь за правильную.

Изменить сам источник.

И такой измененный источник перестанет обеспечивать магией свою изначальную семью.

Только с источником Какики что-то пошло не так. А еще… Хлайкери был длором, который не длор, до того как добрался до него.

Значит, был еще один уничтоженный род? Но чей?

Перебирая в памяти свои и заграничные семейства длоров, я не заметил, как оказался перед зданием особого отдела. Меня ждали офицеры, повели внутрь, по лестнице, спускавшейся в подземный этаж.

«Но ведь ни один род не лишался магии. Не только в последние годы, но, кажется, никогда за всю историю. Лишь естественно угасали, и их источники строго учитывались. – Я едва различал коридор, мелькавшие двери. – Как же так? Если я прав, Хлайкери должен был подчинить минимум еще один источник, чтобы получить магию длоров. Может, он сумел сделать это, не лишив магии остальных? Или у нас целый род лишился магии и это скрывает?»

Передо мной открыли дверь, я ринулся внутрь и наткнулся на стол для вскрытия трупов.

– А, уважаемый длор почтил нас своим визитом, – усмехнулся из угла толстячок-патологоанатом. – Проходите.

Он указал на одну из внутренних дверей. Но я смотрел на огромный темный кристалл родовой магии, торчавший из маркированной коробки, в которой некогда лежало сердце Какики. Высота кристалла достигала почти метра, он едва ощутимо фонил.

– Ого, – прошептал я и, взяв себя в руки, промчался во внутреннюю комнату.

Один из столов для вскрытия был вплавлен в горизонтально лежавший родовой кристалл. И я не сомневался: внутри находилась мумия Какики.

Глава рода сам стал источником. Здорово!

Веру успокоили общими усилиями. Я – уговорами, Близенда – лаской, Керл – обещаниями защитить от любой угрозы, повар – сладостями, а вовремя появившийся Лирикири – магией.

Так мы и засели – четверо взрослых напротив съежившейся на кровати девочки с мягким земным медвежонком в руках. Взгляд у Веры просветлел, и истерика, кажется, миновала, хотя слезы еще набегали на раскрасневшиеся щеки.

– Расскажи, – прошептала Близенда. В ее голосе появилось что-то чарующее, порабощающее, и словно теплый весенний ветерок повеял. – Расскажи о себе.

Захотелось опустить голову ей на плечо и закрыть глаза. Вера заметно расслабилась, а Лирикири бросил на Близенду одобрительный хитроватый взгляд.

– Мена зовут Вердла… – прошептала Вера. Из всех названных мной имен она выбрала наиболее созвучное своему. – Мы с мамой и дядей жили на улице Колодцев.

Я закусила губу, чтобы не брякнуть неуместный вопрос: что раздавило ее дядю? Но Вера, кажется, вспомнила это и без моей помощи, вся сжалась.

– Месяц назад дядя устроился в цирк, но одна из химер вырвалась, на него упала клетка и… – Она судорожно вздохнула. Лирикири коснулся ее плеча, и взгляд Веры помутнел. – Через несколько дней у него началась лихорадка, и он умер. Мама все деньги потратила на хирурга и… Она работала, много работала. Днем и ночью стирала, и ее руки были красные-красные, и мозоли лопались. Кровь пачкала белье, мама плакала. И потом… потом она тоже заболела.

Вера тяжело дышала, по щекам сильнее заструились слезы, но Лирикири сжимал ее плечо, и она как зачарованная продолжала рассказ:

– Мама болела… У нее тоже была лихорадка. Я просила милостыню и покупала хлеб. Но однажды утром она… стала холодная. Ее руки не шевелились. Я умоляла хозяина помочь, но он сказал, она совсем мертвая, и все, чем он может помочь, – оплатить доставку на кладбище для нищих. Но его жена была против. А он все равно заплатил. А потом хозяйка сказала, что я должна за те дни, что мы жили в комнате, пока мама болела, и за воду, которую брала, и за плату могильщику. И что она уже договорилась отдать меня длорам, и что я должна слушаться, иначе меня посадят в долговую яму. И я пошла с ней. Она говорила, что, если я буду ласковой, меня накормят сладостями, но девочки-попрошайки рассказывали, что эта неправда, и длоры, которые покупают девочек, они…