Роман Седов - Не такая сказка

Охотник выхватил ружьё, зашёл в дом и подошёл к кровати.

— Волк? — спросил он, не отводя глаз.

— Собака, — неожиданно для себя соврала Шапочка, — Завела вот, для охраны.

— Гав, — сказал Волк.

— Странная собака, — Охотник убрал ружьё, — Помесь, поди. Ну, счастливо.

Закрыв за Охотником дверь, Шапочка повернулась к Волку.

— Гав, — передразнила она.

— Очень смешно, — сказал Волк, отряхиваясь.

Он прошёл к двери, но остановился и повернулся к Шапочке.

— Спасибо, — поблагодарил Волк, — Есть не стану.

— И бабушку, — грозно сказала Шапочка.

— И бабушку не стану, — согласился Волк.

Красная Шапочка собрала пирожки в корзинку и вышла, затворив за собой дверь. Волк стоял у крыльца.

— Домой? — спросил он.

— Ага, — кивнула Шапочка.

— Давай провожу, что ли. А то мало ли что может случиться. Бродят по лесу всякие.

— Гав! — весело крикнула Красная Шапочка и пошла по тропинке.

Волк вздохнул и отправился за ней.

— Мда, — протянула Курочка Ряба, — Что ревём-то? Что хотели, то и получили, в чём проблема-то?

— Ууууу, — завывала бабка.

— Ууууу, — вторил ей дед.

— Маразматики, — вздохнула Курочка, — Два дня пытаться разбить яйцо и реветь, когда оно разбилось.

— Оно не, оно, оно не золотоооое, — заревела бабка с новой силой.

— Как это, не золотое? — удивилась Курочка, — Вот же.

Оно подошла к скорлупе и пошевелила её лапой.

— Вот, видите? Золотое.

— Внутрииии, — всхлипывал дед.

— Ах вот оно что! — воскликнула Курочка, — Внутри не золотое?

— Да! — хором подтвердили дед с бабкой, не переставая реветь.

— Ну вы и… Меркантильные люди.

— Чего? — спросил дед.

— Жадные, говорю. До денег.

Курочка сидела на полу поникшая.

— Я старалась, — чуть не плакала она, — Это, знаете ли, занятие не из лёгких… А вы…

Дед утёр слёзы, встал и собрал скорлупки в ладонь.

— Ну, ежели так-то… Ну, мобыть и на коня хватит. Хотелось бы пару, конечно, да телегу създати…

— Алё, любезный! — возмутилась Курочка Ряба, — Дарёному коню в зубы, так-то, не смотрят. И вообще, радуйтесь, что хоть столько есть. Другие вон с обычной скорлупой яйца несут, так все рады, а вы…Тьфу!

Ряба насупилась и отвернулась.

Бабка с дедом сели вместе на лавку и о чём-то шушукались. Потом бабка стукнула деда по плечу и сказала: «Ступай, ступай». Дед, потирая ушибленное плечо, подошёл к Курочке и замялся.

— Дык ведь это, кура… Мы ж это не со зла, а от огорчения исключительно. Ежели б всю жизнь так вот жить, ну дык вот и оно, видишь как. А мы то что? У нас то, веси, и по молодости не особо уж, чтобы так, а ныне то и вообще, считай… Ты не серчай уж на нас, старых.

— Ничего не поняла, но будем считать, что извинения приняты, — буркнула Курочка и повернулась к деду, — Купите коня с этого яйца, с остальных и ещё коней и телегу сделаешь, да и крышу починить можно…

— Каких остальных? — подала голос бабка.

— Ну остальных яиц в курятнике, — пояснила Курочка, — Вы ж 4 дня яйца не собирали, вот там и скопилось уже.

Дед с бабкой, не дослушав, толкаясь убежали в курятник. Курочка слушала их восторженные вопли, доносившиеся снаружи, и вздыхала.

— По коробу намели и по сусекам наскребли? То есть, тебя слепили из муки, пыли и мышиного говна, а ты переживаешь, что тебя кто-то съест? — Лиса удивлённо смотрела на Колобка, который был покрыт грязью и листьями после катания по лесу.

— На сметане мешан… — начал было Колобок.

— Аппетитнее от этого ты не стал, — перебила его Лиса, — Ты третий день по лесу катаешься, горланишь, как от всех ушёл…

— Да! — гордо воскликнул Колобок, — От дедушки, от бабушки, от Зайца, от Волка и от Медведя! И от тебя, Лиса, подавно уйду!

— Да уж хотелось бы, — Лиса сидела на пеньке и морщила нос, — Тебя ждёт успех в этом деле, это уж точно. От всех в лесу уйдёшь.

— Я да, я такой, — Колобок раздувался от собственной важности.

— А как закончишь уходить от всех, что делать будешь?

Колобок задумался.

— Видимо, кататься по лесу и обрастать грязью, — ответила Лиса на свой вопрос, — Ну, бывай, Колобок.

Она спрыгнула с пенька и скрылась в кустах.

— Э-э-э! — закричал Колобок, — Лиса! Подожди!

— Чего?

— Давай я сяду к тебе на носик и ещё раз свою песенку спою?

— Ты чё? — опешила Лиса, — Обезумел? Не надо садиться мне на нос, ты себя видел?

— Может на язычок? Чтобы лучше слышно было? — Колобок смотрел на Лису заискивающим взглядом.

— Буэ! — Лиса откашлялась, — Со слухом у меня всё в порядке, стой, где стоишь.

— Съешь меня.

Лиса опешила.

— Чё?

— Съешь меня, — повторил Колобок, — Пожалуйста.

Лису передёрнуло.

— Ты при катании головой настукался о землю, да? — участливо спросила она, — Ты посиди, отдохни, бредишь ведь, ей-богу.

— Я серьёзно, — Колобок насупился, — Что ты думаешь, я сам от деда с бабкой сбежал? Дудки! Бабка меня испекла и на стол перед дедом поставила. Тот меня оглядел, сказал: «Совсем из ума выжила, старая», да выкинул в окошко. Я и покатился.

— Куда? — Лиса всё ещё отходила от шока.

— Куда кинул, туда и покатился. Я, знаешь ли, направление не выбираю, — Колобок вздохнул, — Рук и ног у меня нет, сама видишь. Кто куда пнёт, туда и качусь. Ну что это за жизнь?

— А как же песенка? — спросила Лиса, — Как ты гордо от всех ушёл и всё такое?

— Психология, — небрежно бросил Колобок, — Каждый, кто слышит, думает: «Ну уж я-то не упущу и догоню». Так я всех и встречал. Думал, разбираться не будут, съедят и всё.

— А они не едят, — заключила Лиса

— Не едят, — согласился Колобок.

Они посидели некоторое время в тишине. Лиса пыталась придумать, как помочь Колобку, но ничего не приходило в голову. Тот же, в свою очередь, только и делал, что тяжко вздыхал.

— Ладно, — сказала Лиса через некоторое время, — Садись на язычок, да пой свою песенку в последний раз.

— Правда? — засиял Колобок.

— Давай быстрее, пока не передумала.

Колобок забрался на язычок Лисы и завёл песенку, как появился, да от всех ушёл. И как только он заявил, что и от неё уйдёт, Лиса клацнула зубами и проглотила Колобка. Некоторое время она сидела неподвижно.

— Покойся с миром, несчастный, — вздохнула она, — Отмучился.

— Лиса, — раздалось у неё из желудка, — Что-то пошло не так.

— Перевёл бабушку через дорогу, — в руках Белого появилась крохотная гирька, которую он поставил на чашу весов со своей стороны. Стрелка, находившаяся ровно на стыке между черным и белым, слегка склонилась на белую сторону.

— Пнул котёнка, — парировал Чёрный, — Двенадцать раз. В его руках появилась небольшая гирька, которую он поставил на чашу со своей стороны. Стрелка уверенно сдвинулась на чёрное.