Стивен Эриксон - Буря Жнеца. Том 2 [litres]

В его бешено колотящемся сердце кипел водоворот из неверия и ужаса. Он был весь покрыт потом и кровью павших товарищей, по телу пробегали волны неконтролируемой дрожи, словно его скрутила лихорадка. Ему никогда еще не было так страшно. Чего стоила одна мысль о том, что он может умереть, что какой-то трусливый ублюдок пронзит его драгоценную плоть своим клинком. Мысль о том, что его амбиции и чувства вот-вот хлынут прочь, зальют землю красным потоком. Эти мысли выдернули его из первых рядов обороняющихся, заставили бежать так быстро, как только позволяли ноги. Никакой чести в том, чтобы умереть рядом с товарищами, нет – он и знать-то там никого не знал. Чужаки чужаками, и насколько его волнует – пускай хоть все передохнут. Значение имеет только одна жизнь: его собственная.

И, хвала Страннику, Сиррин выжил. Сумел избежать зверской бойни.

У канцлера должен найтись на это достойный ответ. У императора – у тисте эдур – у Ханнана Мосага – они покажут чужеземным псам их место. Пройдет год, а то и меньше, и все в мире снова встанет на места, а Сиррин опять займет высокий пост в штате канцлера и еще выше – среди Патриотистов. Станет даже богаче, чем раньше. К его услугам будет сколько угодно ласковых шлюх. Если захочется, можно даже растолстеть.

Добравшись до стены, он стал двигаться вдоль нее. В стене имелись скрытые ходы, ведущие сквозь тоннели, – врагам могло прийти в голову ими воспользоваться, однако тоннели одним поворотом специального рычага заполнялись водой. Он знал, что по другую сторону дверей из толстых досок стоят караульные. Шагая вдоль подножия массивной стены, Сиррин искал такую дверь.

Наконец нашел – утопленную глубоко в стену под углом, словно люк угольного бункера, заросшую по краям густой травой. Бормоча благодарности Страннику, Сиррин скользнул в углубление, прижался к доскам и на какое-то время застыл, закрыв глаза и переводя дыхание.

Потом вынул единственное оставшееся у него оружие, кинжал, и принялся стучать рукоятью по дереву.

Ему показалось, что с другой стороны раздался ответный стук.

Сиррин прижался щекой к двери.

– Постучите, если меня слышно!

Собственный хриплый голос прозвучал в ушах до ужаса громко.

Через пяток ударов сердца он услышал слабый стук.

– Я финадд Сиррин Канар, действую по поручению канцлера. Кроме меня, здесь никого нет. Именем империи, откройте!

Снова длительное ожидание. Потом он услышал, как с той стороны со скрежетом отодвигается тяжелый поперечный засов, почувствовал, как на него давит тяжесть, и неловко отступил, давая двери открыться.

Оттуда выглянуло лицо молодого солдата:

– Финадд?

Совсем молоденький. Финадд протиснулся через проем, заставляя солдата отступить перед собой. Такой юный, я мог бы его сейчас поцеловать, мог бы взять его прямо здесь, клянусь Странником!

– Закрой дверь, и немедленно!

– Что произошло, – спросил солдат, торопливо закрывая дверь, потом возясь во внезапно наступившей темноте с массивным засовом. – Где армия, финадд?

Когда засов наконец лязгнул в пазах, Сиррин позволил себе считать, что он в безопасности. И вернуться в прежнее состояние. Он протянул руку, ухватил солдата за рубаху и подтянул к себе:

– Болван безголовый! Кто угодно назовется финаддом, и ты сразу же его впустишь? Я бы приказал тебя засечь, солдат. Пожалуй, я так и сделаю!

– П-прошу вас… я только…

– Молчать! Думаю, тебе придется просить у меня прощения другим способом.

– Финадд?

Время еще оставалось. Чужеземная армия подступит к городу только на следующий день, если не позже. А он сейчас так остро ощущает всю полноту жизни! Он протянул руку и погладил парнишку по щеке. Услышал, как тот вдруг вздохнул. Как прекрасно, сообразительный попался паренек. Будет совсем несложно…

Кожу прямо под правым глазом уколол кончик кинжала, и лицо юного солдата сделалось жестким:

– Финадд, если вы хотите выйти живым на другом конце тоннеля, вам следует отправиться туда прямо сейчас. С вашего позволения.

– Я узнаю, как тебя зовут…

– На здоровье, финадд, и да благословит Странник ваши длительные изыскания – поскольку я, видите ли, здесь не на страже. А просто собирался бежать.

– Ты собирался – что?

– Улицы во власти толпы. Мы удерживаем только городские стены и надвратные башни. Ну и Вечный дом, конечно, где наш безумный император продолжает убивать претендента за претендентом, словно сегодня государственный праздник. Туда лезть тоже нет желающих. И потом, все эдур вчера ушли. Все до единого. Никого не осталось. Так что, финадд, желаете отправиться к своему возлюбленному канцлеру – флаг вам в руки.

Кинжал надавил сильнее и проколол кожу, по щеке слезой поползла капля крови.

– Немедленно, финадд. Если вам так хочется, можете схватиться за кинжал на поясе и умереть. Иначе – отпустите рубаху.

Наглец, да еще и трус – да кому ты такой нужен?

– С радостью, солдат, – сказал Сиррин и выпустил его. – Если ты собрался наружу, то мне, наверное, лучше остаться, чтобы запереть за тобой дверь?

– Финадд, когда я выйду, можете делать, что вам заблагорассудится. А сейчас отойдите. Нет, еще дальше. Вот так сойдет.

Сиррин дождался, пока солдат выберется наружу. Он все еще чувствовал под глазом острие кинжала, ранка, в которую попал пот, саднила. То, что заставило меня отступиться от этого слишком нервного ублюдка, позорящего собственную униформу, – не трусость, сказал он себе. Обычное чувство долга. Он ведь обязан добраться до канцлера, разве не так? И не имеет права рисковать.

Хотя теперь, как это ни абсурдно, ему предстоит без сопровождающих пробираться через город, в котором вырос, на каждом шагу опасаясь за собственную жизнь. Мир перевернулся. Можно просто переждать здесь, в темноте тоннеля, – но нет, чужеземцы на подходе. Нужно в Вечный дом, туда, где Трибан Гнол, если дойдет до капитуляции, будет вести переговоры, лично проследит за сдачей императора. И ему потребуются рядом с собой верные стражники. Он захочет видеть Сиррина Канара, единственного выжившего в битве у реки, Сиррина Канара, который пробился сквозь вражеские порядки, чтобы вернуться к своему канцлеру, – увы, с дурными новостями. И тем не менее он жив – разве нет?

Солдат опустил дверь с противоположной стороны. Сиррин поднял с пола засов и установил на место. Он доберется до Вечного дома, даже если придется переплывать треклятые каналы!

Я жив. Я все это переживу.

Чужеземцев слишком мало, чтобы править империей.

Им потребуются помощники, о да.

Он углубился в тоннель.

Молодой солдат не успел отойти от потайной двери и на двадцать шагов, как со всех сторон поднялись темные фигуры, и он увидел, что прямо на него направлены арбалеты. Застыв на месте, он медленно поднял руки.