Андрей Дашков - Глаз урагана

– «Всадник»? – спросил он тихо.

Я кивнул.

– Когда ты принял дозу?

– Уже больше суток…

– Плохо. Но ждать некогда, придется рискнуть.

У меня не было ни желания, ни времени задавать дурацкие вопросы. А прежде всего у меня не было выбора. Старик казался мне кем-то вроде перевозчика, которого я встретил на берегу реки, разделяющей этот мир и место чуть погорячее. Однако я был согласен спрятаться где угодно, лишь бы остаться самим собой.

Он раздвинул портьеры и нырнул в образовавшуюся щель. Там плясали пылинки и пахло искусственными ароматами, заглушавшими торжественный, тяжелый и предельно естественный запах тления. Затем из пыльного пространства появилась его рука и поманила меня туда.

Я перешагнул через невысокий порожек и оказался в коридоре с тремя дверьми, освещенном лампой, которая процеживала через рассеиватель болезненный желтоватый свет. Старик подвел меня к самой дальней двери. В проем мы шагнули вместе.

Кажется, это было что-то вроде Зала прощания.

В центре просторного помещения был установлен роскошный гроб на постаменте – близнец того, что я видел двумя минутами раньше в витрине. Неужели меня манило это затхлое ложе, да еще там, где смерть приобретала бутафорский оттенок идиотской комедии?! Нет, не может быть, тут что-то другое…

Перед гробом стояло несколько стульев. Запах цветочных эссенций усилился. Сумрак казался застывшей музыкой. Комната плача, печальных масок, загримированных мертвецов и горестного оцепенения…

Старик указал мне рукою на гроб. Я понимал его без слов. Он был последним человеком, провожавшим меня на ТУ сторону. Положение обязывало. Я проникался к нему глубочайшей симпатией. Уродливый состарившийся ангел, ставший циником после того, как выяснилось, что вечной жизни не существует, смотрел на меня с непонятной ухмылкой. То ли смеялся надо мной, то ли… завидовал.

Я забрался в гроб, перевалившись через борт. Довольно утлая лодчонка, доложу я вам. Кажется, рассказы о моряках, выплывающих на гробах после кораблекрушения, – всего лишь романтические бредни… Я лег и вытянул руки вдоль туловища, чтобы не быть похожим на покойника. Ох, глупая суетливость, когда же я избавлюсь от тебя?..

А теперь скажите, разве я не предвидел заранее, какими будут мои «проводы»? Никаких друзей, женщин, детей. Только старый черт, который вполне мог оказаться некрофилом…

Он быстро и ловко сделал мне укол.

Я ощутил внезапную тяжесть. Старик положил мне на живот прохладный предмет с обилием выступающих частей. Я ощупал его. Это был револьвер.

– Береги себя, сынок, – сказал старик напоследок почти ласково, но

в этом неожиданном участии сквозила насмешка.

Когда и от кого я слышал эту фразу в последний раз? От Шварца? Точно, от него. Неужели он давно ЗНАЛ? Все они – из одной шайки. Хорошо, что я не воспользовался предложенной тогда помощью. Небольшая отсрочка, но все же… А теперь уже поздно дергаться. Добро пожаловать, барашек, на новый лужок с сочной травкой или на барбекю!

Старик тем временем продолжал:

– Ты даже не представляешь, насколько ценна эта штука у тебя в голове. Она ПЕРЕРОЖДАЕТСЯ во что-то абсолютно неизвестное, ты понимаешь это?!

Ни черта я не понимал. Мне было очень плохо, и все. Если он собирался поразить меня новостью, то ничего не добился.

Свист в башке снова нарастал и вытеснял любые эмоции и ощущения.

Отчаянно хотелось закрыть ладонями уши, но самое мучительное заключалось в том, что при любых попытках защититься становилось только хуже. Свист, будто скальпель, кромсал мой мозг на части. Кажется, я начал орать, и старик поспешно закрыл крышку гроба.

Сразу же стало легче. Под слоем дерева был спрятан экран. Я почувствовал, что погружаюсь куда-то, причем «тонуло» не только мое тело, но и мое сознание. Чей-то шепот доносился издалека; мне казалось – из-за невидимых звезд. Поначалу я опасался, что эти звуки окажутся голосами громил из спецкоманды, потом растворился и страх. Наверное, все-таки бормотал старик: что-то о «куколках» и «бабочках», о трансформациях «всадника», о демоне-призраке, сидящем у меня на плечах. А под занавес он упомянул Черного Хирурга…

Мне все становилось безразлично. Потом я увидел и звезды – новое небо на внутренней стороне крышки гроба. Оно расширилось до границ Вселенной и заполнило мои сны. Укол действовал как наркотик, но я слышал выстрелы. Кто в кого стрелял? Какая разница…

Странное ощущение – будто стоишь на абсолютно голой равнине, простирающейся до горизонта, и вокруг нет никаких видимых преград; однако ты ясно слышишь звуки за стеной, которая находится где-то совсем рядом… В конце концов все исчезло.

Я уплыл в темноту.

Вначале она хотела отказаться от бальзама, но затем сказала себе: «Не валяй дурочку! Ты целиком в его власти, и вряд ли он воспользуется гнусными приемчиками. Если он захочет сделать то, о чем ты подумала…» Потом она вспомнила свое отражение в зеркале и успокоилась окончательно. Надо быть извращенцем, чтобы польститься на нее сейчас…

А бальзам оказался вкусным, густым и маслянистым. Кроме того, вскоре Дина действительно почувствовала себя заново родившейся.

Они сидели в столовой за большим обеденным столом. Цыган оказался расторопным парнем и успевал повсюду. Пока Дина раздевала Яна и отдыхала в кресле, он расседлал Гермеса, а через десять минут уже спустился к обеду, переодевшись и благоухая туалетной водой. Дина выпила чашку горячего бульона и съела пару бутербродов с сыром, а Ян получил свой йогурт.

Сквозь широкий проем в стене, разделявшей столовую и кухню, была видна девчонка-подросток, ловко орудовавшая ножом. Вначале ее присутствие показалось Дине хорошим признаком, но чуть позже выяснилось, что девочка глухонемая. Цыган общался с нею на языке жестов. Ее безучастное и малоподвижное лицо то озарялось светом, то погружалось в тень – наверное, в кухне был включен телевизор. Дина тщетно пыталась поймать ее взгляд.

– Где же ваша бабушка? – спросила она у Цезара.

– Нина? Она не моя бабушка. Не родная. Она скоро освободится.

– Вы живете здесь втроем?

– Нет. Семья большая, но редко собирается в полном составе. Одни приезжают, другие уезжают…

Цезар явно избегал прямых ответов. Дина и не рассчитывала на откровенность. Она была готова к тому, что рано или поздно здесь обнаружится симпатичный скелетик в шкафу. Или целая компания скелетиков. Или выгребная яма за красивым фасадом. А под «семьей» явно подразумевались не близкие родственники.

Цыган ел много, весело терзая жареное мясо крепкими зубами и запивая его вином. Напоследок он тоже принял немного бабушкиного зелья – видимо, для профилактики. Насытившись, он откинулся на спинку стула с удовлетворенным видом и достал из кармана пачку «Winston».