С Джей-Джонс - Зимняя песнь [litres]

Смычок в руке Короля гоблинов, все еще занесенный над струнами, задрожал. Конский волос, коснувшись грифа, произвел нервный, визгливый звук.

– Прости, – сказал Король гоблинов. – Это все от усталости. В последние дни я слишком поздно ложусь.

Он не лгал, хотя казалось, что лжет. Я видела темные круги у него под глазами, и слышала от Веточки и Колютика, что король не спит и ночи напролет бродит по лабиринтам своих владений.

– Тогда давай отдохнем, – сказала я.

По моему хлопку в комнате появились камеристки. Веточка держала на подносе графин с бренди и бокал, Колютик – серебряную вазочку с клубникой. Наполнив бокал, я протянула его мужу. Он прекрасно понял смысл моего жеста.

– Элизабет, со мной все хорошо.

Я пожала плечами и пригубила напиток. Бренди показался мне водянистым.

– Отлично, – сказала я. – И чем же мы займемся, mein Herr ?

– Как прикажет моя госпожа, – отозвался он. – Твое желание – закон для меня.

– В самом деле? – Я встала из-за клавира и шагнула вперед. – В таком случае, тебе известно, каким образом я хотела бы провести время.

Король гоблинов выставил перед собой смычок, словно меч, и прикрылся скрипкой, точно щитом.

– Не сегодня, дорогая.

Не сегодня. Не завтра. Никогда в обозримом будущем. Если бы я еще могла печалиться, то сейчас заплакала бы. Или закричала, если бы еще кипела гневом. Но внутри не осталось ничего, кроме надежды и отчаяния, и отчаяние брало верх.

– Что ж, хорошо. – Я вернулась за инструмент. Мне хотелось вскинуть руки, признавая поражение, или сомкнуть их на горле Короля гоблинов и задушить его. Свою досаду и расстройство я хотела излить в песне, но не знала, как сложить в слова, предложения и фразы бурлящий во мне водоворот растерянности, а потому просто ударила пальцами по клавишам. Получился нестройный, резкий, скрипучий звук, столкновение несогласующихся друг с другом нот. – Тогда сыграем в игру.

Король гоблинов внутренне расслабился, хотя его волчьи глаза по-прежнему смотрели с опаской.

– В какую, дорогая?

– «Правда или расплата».

– В эту детскую игру? – Он удивленно вздернул брови.

– Я других не знаю. Ну же, mein Herr , ты ведь помнишь наши игры в Роще гоблинов.

Он улыбнулся, обнажив кончики зубов.

– О, да, Элизабет. Вспоминаю с удовольствием.

– Отлично. – Проблеск надежды. – Чур, я первая.

Взяв поднос с клубникой, я пересела с банкетки на пол. Поставила клубнику перед собой, ноги спрятала под юбками, как в детстве. Король гоблинов молча отложил скрипку и сел рядом со мной. Я вытянула руки ладонями кверху: все по-честному. Он взял их в свои: никаких ловушек.

– Начнем с простого, – сказала я. – Как тебя зовут?

Король гоблинов расхохотался, запрокинув голову.

– Ох, Элизабет, на этот вопрос я ответить не могу. Спроси что-нибудь другое.

– Не можешь или не хочешь?

Его взгляд посуровел.

– Не могу. Не хочу. И то, и другое. Неважно. Задавай следующий вопрос или назови цену, и я ее уплачу.

Я не ожидала, что игра пойдет так туго с самого начала, и еще не успела придумать варианты «расплаты», а потому продолжила:

– Ладно. Твой любимый цвет?

– Зеленый. А твой?

Мой взгляд упал на поднос с ягодами.

– Красный. Любимый аромат?

– Ладан. Любимое животное?

Наши взоры скрестились.

– Волк. Любимый композитор?

– Ты.

Ответ прозвучал так просто и искренне, что у меня захватило дух.

– Хорошо, – нетвердо произнесла я. – Усложняем игру. Я задаю тебе пять вопросов, ты должен правдиво ответить либо уплатить назначенную цену. Потом ты задаешь пять вопросов мне.

Король гоблинов кивнул.

– Куда ты ходишь во время ночных прогулок по Подземному миру?

Его лицо исказила болезненная гримаса, однако ответил он без колебаний:

– В часовню.

– В часовню? Зачем? – удивилась я.

– Это второй вопрос?

– Да, – после паузы подтвердила я.

Он тоже ответил не сразу.

– За утешением. На душе становится легче, когда я возношу молитвы Господу, пускай даже он их и не слышит.

– О чем ты молишься?

Король гоблинов посмотрел на меня из-под полуприкрытых век. Слегка прищурился.

– Об отпущении грехов.

– А о чем должен?

– Об искуплении грехов.

– Какой грех ты должен искупить?

Его глаза сверкнули.

– Грех себялюбия.

Я не стала углубляться в эту тему – у меня был приготовлен еще один вопрос, который я непременно хотела задать.

– Как ты стал Эрлькёнигом ?

Король гоблинов резко вскинул подбородок и отдернул руки.

– Элизабет, у тебя нет на это права.

Я по-прежнему держала руки ладонями вверх.

– Ты пообещал говорить правду.

Его ноздри гневно дернулись.

– Эрлькёниг всегда был и будет.

– Это не ответ.

– Но ты должна его принять. В противном случае назови свою цену, и я ее уплачу.

Я смерила его долгим взглядом. Вспомнила самую первую из рассказанных им историй. Король под землей знал цену жертвы. Он продал свою душу и свое имя гоблинам . Душу и… имя. Потом на память мне пришла галерея с изображениями правителей Подземного мира, вереница портретов разных людей. Мой Король гоблинов был Эрлькёнигом , но Эрлькёниг не обязательно был Королем гоблинов. Кому отдал свое имя мой муж? Кому отдал душу?

– Имя, – прошептала я. – В качестве расплаты я требую назвать имя.

– Нет, Элизабет. – Он весь напрягся. – Что угодно, только не это.

– Разве твое имя так дорого стоит?

Король гоблинов посмотрел на меня, и в его взгляде я прочла тысячу эмоций, тысячу прожитых лет. Несмотря на облик юноши, он был очень, очень стар.

– Дороже ничего нет, – тихо промолвил он.

– Почему так?

Его вздох напомнил шелест листьев на ветру.

– Кто ты, Элизабет?

– Теперь я отвечаю на твои вопросы? – Мои ладони по-прежнему были пусты – свое имя он в них не положил. – Ты еще не заплатил назначенную цену.

– Я плачу – так, как могу.

Тишина постепенно густела.

– Кто ты, Элизабет? Ответь, и ты все поймешь.

Я нахмурилась.

– Я…

Король гоблинов не торопил меня, а просто терпеливо ждал. Терпение его было бесконечным. Вечным.

– Я… я – дочь хозяина гостиницы. – Такой ответ я дала бы, когда звалась Лизель, но сейчас он прозвучал фальшиво.

Супруг покачал головой.

– Ею ты была.

– Я… музыкант. Композитор.

Его губы искривились в легкой улыбке, однако он опять покачал головой.

– Ты назвала свое занятие. Но кто ты, Элизабет?

– Я…

Кто я? Дочь, сестра, жена, королева, композитор – я соответствовала всем этим определениям, и все же они характеризовали меня не полностью. Все это была я, и не я. Я закрыла глаза и медленно произнесла:

– Я – девушка, в чьей душе рождается музыка. Я – сестра, дочь, друг, готовый яростно защищать дорогих и близких. Я – девушка, которая любит клубнику, шоколадный торт, пьесы в миноре, минутки отдыха от работы и детские игры. Я вспыльчива, но дисциплинированна. Я потакаю своим прихотям. Я эгоистична и в то же время бескорыстна. Я – это сострадание, ненависть и сплошные противоречия. Я – это… я.