Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая [litres]

– Вы совершенно правы, но ваша репутация…

– Но ведь поймать бесноватых важнее, а мне после именин придется сразу уехать. Я и так поступаю очень некрасиво с моей подругой и гостями, из которых один не очень умный. И потом, вы же знаете правду, а я жить в Доннервальде все равно не буду. Понимаете, меня некоторые неумные дамы считают любовницей графа Савиньяка, одна девица даже хотела меня убить. Чтобы сделать Монсеньору больно. Представляете, как было бы скверно, если бы это было правдой и у нее получилось? Монсеньор не может сейчас переживать из-за любви, потому что ему нужно разобраться в том, что творится. Конечно, после того, как вернулся монсеньор Рокэ, монсеньору Лионелю стало проще, но все равно их только двое, а тянуть нельзя. Вам ведь отец Филибер рассказывал, какое сейчас дурное время.

– Мне рассказывал отец Луциан, он знает больше, но вы правы, нужно идти сейчас.

– Я быстро. Вы мне поможете зашнуровать платье? Это считается неприличным, но на самом деле ничего такого не видно, а служанка, когда ушла хозяйка, сразу убежала, потому что у нее есть жених, а госпожа Ева всегда сидит в гостях до ночного колокола. Наверное, потому его и придумали, иначе бы некоторые гости уходили еще позже. Я вас позову, когда можно, это быстро.

Это действительно было быстро, девушка, похоже, натянула синее с белым платьице, даже не глянув в зеркало, хотя ей этого и не требовалось.

– Только не очень туго, – попросила она, – иначе мне будет трудно заколоть волосы. У вас заряжены пистолеты? В бесноватых лучше стрелять сразу, хотя вы же это знаете… Мне очень жаль, что так получилось с адъютантами вашего фельдмаршала.

– Мне и генералов жаль, – признался Руппи. – Особенно старину Неффе, я перед ним редкой свиньей оказался, теперь уж и не извиниться.

– Люди иногда думают про других плохо и ошибаются. Айри… Моя подруга сперва думала очень дурно про ее величество, и оказалась не права. Это очень хорошо так ошибиться, только чаще выходит наоборот. Айри любила брата, а он оказался свиньей, только, в отличие от вас, – настоящей. И генерал Рокслей оказался, из-за него случилось очень много скверного. Я готова, давайте пойдем, а то будет совсем поздно.

Мастер удивился, но не слишком. С веселым пониманием взглянул на Руппи, но подмигнуть все же не решился, а проведя в тот же кабинет, что и днем, принялся зажигать свечи, попутно объясняя про игру света и свойства камней. Бедняга ничего не чувствовал и находился в отличном настроении – еще бы, такие покупатели!

– Пусть барышня подойдет, – ювелир слегка картинно указал на мерцающее великолепие. – И выберет.

– Меня зовут Селина, – девушка поправила воротник платья, давая понять, что охота не будет зряшной. – А как мне называть вас? Мне не нравится обходиться без имен.

– С вашего разрешения, я Бернис. Томас Бернис из Олларии, но прошу барышню сесть, иначе будет плохо видно.

– Спасибо, – Селина опустилась на массивный стул. – Я жила в Олларии, но потом нам пришлось уехать.

– Мне тоже. – Томас Бернис из Олларии повернул левый подсвечник. – Так должно быть лучше.

– Спасибо, – поблагодарила Селина, – очень красиво.

– Не смею мешать, – мастер чуть поклонился и отошел к печи. Разговора он не завел, за что Руппи был ему весьма признателен.

Селина, сведя брови, разглядывала драгоценности, а Фельсенбург прикидывал, как ее половчей прикрыть от белоглазых. Что твари рядом и скоро ворвутся, не было ни малейших сомнений. Оставалось дождаться, толкнуть девушку в угол и пристрелить урода, а если их вдруг окажется больше, уложить второго пулей, а остальных палашом, после чего позвать на помощь. Дальше – дело «фульгатов» и начальника местной стражи, который прекрасно знает, почему здесь торчит Фельсенбург и не торчит Бруно. Соседи поахают, порадуются, что изловили грабителей, и успокоятся. Хуже всех придется мастеру. Если, конечно, тварью окажется кто-то из близких, зато остальных можно будет сбросить со счетов. Не подхватил скверну сразу – уже не подхватишь.

– Господин Томас, – тихонько позвала Сэль. – Господин Томас…

– Да, госпожа Селина?

– Все очень красиво… Я обязательно выберу, но мне надо немного отвлечься. Чтобы взглянуть, как будто в первый раз. Можно я поищу подарок брату, а потом еще раз посмотрю?

– Конечно, – разулыбался бедняга. – Что за подарок вы желаете?

– Кольцо, только не очень… наглое. Чтобы сначала видели Герарда, а уже потом кольцо.

– Сейчас, сударыня! Вас не затруднит немного подвинуться? Господин Фельсенбург, не хотите присоединиться? У меня для мужчин есть очень интересные вещи. Очень…

– Позже, – когда дело будет сделано, он обязательно что-нибудь купит, а сейчас не отвлекаться. Не отвлекаться! Легко сказать… Наклонившаяся над золотой россыпью Сэль была прекрасна. Невероятная девушка, и, кажется, наконец что-то приметила.

– Господин Томас, вы не объясните, что за знак на этом кольце?

– Одну минуту… Где?

– Изнутри. Я его встречала раньше. Так странно…

– А, вот вы о чем. Таково было пожелание заказчика, но он не пришел, возможно, с ним что-то случилось. Вы не представляете, что тогда творилось в Олларии.

– Я очень хорошо представляю, ведь я это видела. Вы не можете описать господина, который заказал кольцо?

– Сейчас уже трудно вспомнить, столько всего случилось. Иногда даже кажется, что в Олларии жил кто-то другой, похожий на меня. Человек, заказавший кольцо, был очень и очень немолод. Он не носил ни шпаги, ни мантии, и в задаток оставил холтийские золотые монеты.

– Мастер, как по-вашему, – а ведь она не просто так спрашивает! Это чем-то важно, – покупатель был фро… талигойцем или нет?

– Затрудняюсь сказать… Говорил чисто и как человек, прочитавший много книг… Госпожа Хельга! Госпожа Хельга, что вы де…

Нет, Руппи не сплоховал: и вовремя услышал шум за той самой маленькой дверцей, и руку на пистолет положил. Только кабанихой вломившаяся в комнату тетка бросилась вовсе не на Сэль. Успевший толкнуть девушку за себя и выхватить пистолет Фельсенбург упустил момент, и широкое лезвие с чавканьем вре́залось в грудь нелепо взмахнувшего руками ювелира.

– Гад… – рычит кабаниха, вновь поднимая топор, – ублюдок сучий…

Ягодками сыплются на пол драгоценные камни. Захлебнувшись коротким лающим звуком, мастер Томас заваливается на спину, но не падает, а повисает на черном массивном стуле. В оставленную открытой дверь врывается вторая ведьма, хватает шандал и с воем обрушивает его на голову умирающего.

– Му-у-у-л! – вопит она, колотя и так ставшее кровавой кашей лицо… – Вот тебе…

– Та-а-к, – подвывает первая, – та-а-ак!

– Идем, Сэль.

Два чудовища в юбках не видят ничего, кроме тела, которое они рубят, лупят, пинают. Им нет дела до Фельсенбурга, золота, драгоценностей, им нет дела до Селины, даже если разбудила их именно она. А, пусть его! Мастеру конец, а «белоглазых» надо отдать страже. Желательно – живьем.