Абрахам Меррит - Корабль Иштар (сборник)

Кентон взглянул на светлые длинные, как у женщины, волосы. Но ничего женского не было в лице, на короткое мгновение обращенном к нему. Глаза, холодные как лед, были, как и лед, синие, хотя сейчас они оттаяли и светились грубоватой добротой. Солнце и морские ветры оставили свой след на этом лице. Не было ничего женского и в мускулах, игравших на плечах и спине гребца, когда он двигал огромным веслом с той же легкостью, с какой женщина держит метлу.

Северянин с головы до ног, викинг из какой-то древней саги и, как и сам Кентон, корабельный раб - вот кем был великан, которого Кентон увидел спящим на весле.

- Я Сигурд, сын Тригга, - тихо сказал северянин. - Какая жестокая Норна привела тебя на этот заколдованный корабль? Говори тихо, наклонись ниже над веслом. У дьявола с кнутом острый слух.

Сгибаясь и разгибаясь с ударами весла, Кентон стоял на скамье. Оцепенение, охватившее его, уже прошло. Прошло еще и оттого, что кровь, подгоняемая работой, быстрее задвигалась в его венах.

- Ты не из слабых, - с одобрением проворчал его сосед. - Весло утомляет, но по нему в тебя вливается сила моря. Ее нужно пить понемногу, набирайся сил, но не спеши. И потом, может быть, ты и я вместе…

Он замолчал и быстро испытующе взглянул на Кентона.

- Если судить по внешности, ты - один из людей Эйрина, с Южных островов, - прошептал он. - Я не имею злобы против них. Много раз мы бились с ними, и после этих битв крылатые Валькирии никогда не возвращались в Валгаллу с пустыми руками. Смелые люди, сильные люди, они умирали с боевым кличем на устах, целуя клинок и острие копья, как будто целуют невесту. Ты - один из них?

Кентон собрался с мыслями. Он должен ответить так, чтобы завязалась дружба, так откровенно ему предложенная; полная правда может вызвать недоумение, а излишняя туманность - подозрение.

- Меня зовут Кентон, - ответил он тихо. - Мои предки служили Эйрнну. Они хорошо знали викингов и их корабли и не передали мне никакой вражды к ним. Я буду твоим другом, Сигурд, сын Тригга, ибо никто из нас не знает, сколько времени я пробуду здесь, рядом с тобой. И раз ты и я вместе…

Он многозначительно замолчал, как и викинг. Северянин кивнул и опять бросил на него острый испытующий взгляд.

- Как постигла тебя эта участь? - проговорил он. - С тех пор как они схватили меня на острове Колдунов, мы не заходили ни в одну гавань. Тебя не было здесь, когда меня приковали к этому веслу.

- Сигурд, клянусь именем Одина, Отца всего живого, я не знаю! - Рука северянина дрогнула, когда он услышал имя своего бога. - Какая невидимая сила вырвала меня из моей земли и принесла сюда. Сын Хелы, что правит на черной палубе, предложил мне свободу, если я соглашусь совершить подлость. Я отказался. Я дрался с его людьми и убил троих. А потом меня приковали к веслу.

- Ты убил троих! - Викинг восхищенно смотрел на Кентона, глаза его блестели, зубы обнажились в улыбке. - Ты убил троих! Браво, друг! Браво! - воскликнул он.

Что-то змеей прошипело рядом с Кентоном и ударило северянина по спине. Брызнула кровь, удары обрушивались еще и еще. Послышалось рявканье Закеля:

- Собака! Свинячье отродье! Или ты обезумел? Я сдеру с тебя шкуру!

Тело Сигурда, сына Тригга, содрогалось под ударами. Он затравленно посмотрел на Кентона; на губах у него выступила кровавая пена. Внезапно Кентон понял, что не удары были тому причиной, а стыд и бессильная ярость; под ударами кнута кровоточило сердце викинга, оно могло разорваться.

Рванувшись вперед, Кентон подставил под плеть свою голую спину, принимая удары на себя.

- Ха! - заорал Закель. - Ты тоже хочешь? Ты хочешь поцелуев моего кнута? Ну так возьми, возьми сколько можешь!

Раздался свист, последовал безжалостный удар, и опять свист и удар. Кентон стойко терпел, ни на секунду не открывая для ударов спину северянина, думая о том, как он расплатится за все, когда пробьет его час…

Когда он завладеет кораблем!

- Стой! - затуманенным от боли взглядом Кентон увидел барабанщика, стоявшего на палубе. - Ты что, хочешь убить его, Закель? Клянусь Нергалом, если ты сделаешь это, я попрошу Кланета, чтобы он доставил мне радость, разрешив приковать тебя хс этому веслу!

- Греби, раб! - угрюмо проворчал Закель.

Теряя сознание, Кентон наклонился над веслом. Северянин схватил его руку и крепко сжал ее.

- Я Сигурд, сын Тригга, внук Ярла! Повелитель драконов! - он говорил тихо, но в голосе его слышался звон скрещивающихся клинков; глаза его были закрыты, казалось, он произносит молитву. - Мы теперь братья по крови, Кентон из людей Эйрнна. Братья - ты и я. Нас породнили красные руны, начертанные на твоей спине, когда ты укрыл меня от кнута. Я стану твоим щитом, как ты был моим. Мечи наши станут одним мечом. Твой друг будет моим другом, а твой враг - моим. И если понадобится тебе моя жизнь - возьми ее! Я, Сигурд, сын Тригга, клянусь именем Одина, Отца всего живого, и всеми сущими богами! И если я нарушу эту клятву, то пусть будут мучить меня ядовитые змеи Хелы до тех пор, пока не увянет Иггдрасиль, Древо жизни, и не наступит Рагнарек, Ночь Богов!

У Кентона дрогнуло сердце.

Северянин сильнее сжал его руку. Потом выпустил ее и опять склонился над веслом. Больше он ничего не сказал, но Кентон знал, что клятва дана.

Щелкнул кнут надсмотрщика, и раздался свисток. Четверо гребцов впереди, подняв весла, задвинули их в специальные углубления. Викинг сделал то же самое.

- Садись, - сказал он. - Сейчас нас вымоют и накормят.

Целый водопад обрушился на Кентона, потом еще. Соль разъедала раны, на глаза наворачивались слезы.

- Тише, - предостерег его Сигурд. - Боль скоро пройдет, а соль залечит раны.

Затем каскад воды обрушился и на викинга. Двое загорелых мужчин ходили между гребцами, их обнаженные спины были иссечены шрамами. В руках они несли ведра. Они облили водой двух гребцов, сидевших впереди Кентона. Вот они повернулись и двинулись назад по узкому проходу между скамьями. Казалось, они сошли с какого-то древнего ассирийского барельефа - у них были сильные тела, вытянутые лица с пухлыми губами и крючковатыми носами. Никакое движение мысли не отражалось в этих лицах. Глаза их зияли пустотой.

Принеся еще воды, они вылили ее на пол. Двое других рабов поставили на скамью между Кентоном и северянином грубую деревянную тарелку и чашку. На тарелке лежало около дюжины длинных палочек и множество лепешек, похоже было, что они сделаны из маниока; жители тропических стран пекут такие лепешки на солнце. В чашке была густая темнокрасная жидкость.

Кентон попробовал толстые палочки, по вкусу они почему-то напоминали мясо. Относительно лепешек он не ошибся - они действительно были сделаны из маниока. Острая, терпкая жидкость слегка забродила. Такая еда придавала сил. Северянин улыбнулся Кентону.