Абрахам Меррит - Корабль Иштар (сборник)

Но Кентон рванулся вперед вне себя от ярости при виде этой жестокой расправы. В то же мгновение туго натянулись тетивы всех тридцати шести луков. Черный жрец и капитан, схватив Кентона, оттащили его назад. Он упал.

Вынув маленький молоток, китаец ударил по клинку своего меча. Меч зазвенел подобно колоколу. На возвышение поднялись двое рабов и унесли мертвую девушку. Другая встала на ее место. Потом рабы оттащили убитого лучника. Другой стрелок выскользнул откуда-то из-за тяжелой занавеси и занял его место.

- Поднимите его, - сказал король и осушил свой кувшин до дна.

- Но повелитель, это мой раб! - несмотря на всю свою волю, черный жрец не мог сдержать надменного нетерпения. - Его привели сюда, подчиняясь твоему приказу. Он перед тобой. Теперь я хочу осуществить свое право и отвести его к месту наказания.

- О-хо-хо! - король поставил кубок и лучезарно улыбнулся Кланету. - О-хо-хо! Так ты не дашь ему встать? И унесешь с собой? О-хо-хо! Ах ты гнилая блоха! - закричал он пронзительно. - Я король Эмактилы или нет?! Отвечай же!

Со всех сторон раздался звук натягиваемой тетивы. Каждая стрела в серебряно-алом ряду лучников была нацелена на мощное тело черного жреца. Капитан бросился на пол рядом с Кентоном.

- О боги! - услышал Кентон возле плеча. - Пропади пропадом и ты, и эта награда! Зачем только я тебя увидел!

Раздался голос черного жреца, в котором слышались одновременно и ярость, и страх:

- Ты - король Эмактилы!

Он встал на колени. Король взмахнул рукой. Луки опустились,

- Встаньте! - воскликнул король. Все трое поднялись. Король сделал пальцем знак Кентону.

- Почему ты так разгневался, - спросил он, посмеиваясь, - когда я даровал смерть этим двоим? Да знаешь ли ты, как пламенно ты будешь молить о смерти и вспоминать быстрые стрелы моих лучников, пока Кланет не расправится с тобой?

- Это было убийство, - ответил Кентон, не мигая глядя в водянистые глаза.

- Мой кубок должен быть полон, - спокойно ответил король. - Девушка знала, какое наказание ее ждет. Она нарушила закон, и она убита. Я справедлив.

- Наш повелитель справедлив! - пропел китаец.

- Он справедлив, - отозвались лучники и девушки с кувшинами.

- Стрелок заставил ее страдать, тогда как я хотел для нее безболезненной смерти. Поэтому он убит, - сказал король. - Я милосерден.

Наш повелитель милосерден! - пропел китаец.

- Он милосерден! - эхом отозвались лучники и девушки с кувшинами.

- Смерть! - радость заиграла на морщинистом лице короля. - Знаешь ли ты, что смерть - величайшее из всех благ? Она - единственное, в чем боги не могут нас обмануть. Только она одна сильнее их непостоянства. Только она одна полностью принадлежит человеку. Она выше богов, сильнее богов, она не считается с ними - ибо даже боги должны умереть, когда пробьет их час! Ах! - вздохнул он, и на какой-то краткий миг исчезла вся веселость. - Ах! Когда я жил в Чалде, там был один поэт, знавший, что такое смерть и как рассказать о ней. Его звали Малдронах. Здесь никто не слышал о нем…

Потом он продолжил тихо:

Кентон слушал, и постепенно его гнев сменялся интересом к этой странной личности. Он знал Малд-ронаха из древнего Ура; как раз на это стихотворение он наткнулся, когда исследовал надписи на глиняных табличках, которые Гайльпрехт нашел в песках Найневе, это было в той, другой жизни, теперь почти забытой. И невольно Кентон начал читать последнюю мрачную строфу:

- Что?! - воскликнул король. - Ты знаешь Малдронаха! Ты…

Опять превратившись в короля Кола, он затрясся от смеха.

- Продолжай! - приказал он. Кентон почувствовал, что Кланет весь дрожит от ярости, и тоже рассмеялся, встретившись взглядом с блестящими глазами короля. Пока Повелитель Двух Смертей коротал время, осушая по очереди кубок и кувшин, он дочитал стихотворение Малдронаха, в необычный танцевальный ритм которого странно вплетался медленный размер:

Король долго сидел задумавшись. Наконец он взял кувшин и сделал знак одной из девушек.

- Он будет пить со мной, - сказал король, указывая на Кентона.

Лучники расступились, давая дорогу девушке. Она остановилась перед Кентоном и поднесла кувшин к его губам. Кентон выпил и в знак благодарности поклонился королю.

- Кланет, - сказал король, - если человек знает Малдронаха из Ура, он не может быть рабом.

- Но повелитель, - продолжал настаивать черный жрец, - этот человек - мой раб.

Король вновь замолчал и только поочередно протягивал руку то к кубку, то к кувшину, переводя взгляд с Кентона на Кланета.

- Подойди сюда,' - наконец произнес он и сделал Кентону знак пальцем, указав ему на место рядом с китайцем.

- Повелитель! - сказал Кланет обеспокоенно, но все столь же упрямо. - Мой раб останется рядом со мной.

- Вот как? - рассмеялся король. - Язва на брюхе комара! Рядом с тобой?

Опять натянулись тетивы.

- Повелитель, - Кланет тяжело вздохнул и склонил голову. - Он идет к тебе.

Проходя мимо черного жреца, Кентон услышал, как у того скрежетали зубы и как тяжело он дышал, будто только что пробежал большое расстояние. Усмехнувшись, Кентон прошел между расступившимися лучниками и предетал перед королем.

- Человек, знающий Малдронаха, - сказал король. - Ты недоумеваешь, как это я один обладаю большей властью, чем все эти жрецы и их боги? Знаешь, это потому, что я - единственный во всей Эмактиле, для кого не существует ни богов, ни суеверий. Я - единственный, кто знает, что только три вещи реальны в этом мире. Вино - в определенных количествах оно делает человека более зорким, чем боги. Власть - если она сочетается с хитростью, то человек станет выше богов. И смерть - ни один бог не может отменить ее, а я распоряжаюсь ею по своей воле.

- Вино! Власть! Смерть! - провозгласил китаец.

- У этих жрецов множество богов, и они не могут поделить власть. Ха-ха! - рассмеялся король. - У меня же вообще нет богов, поэтому я справедлив со всеми. Справедливый судья должен быть лишен предрассудков, лишен веры.

- У нашего повелителя нет предрассудков! - провозгласил китаец.

- У него нет веры! - громко произнесли лучники.