Абрахам Меррит - Корабль Иштар (сборник)

Да - он идет дальше!

Ибо никогда Мудрость не вставала на пути человеческих желаний!

Жрец вышел из голубого дома Набу и поднялся по лестнице, верхние ступени которой светились розовым жемчугом и слоновой костью; следом за ним шел Кентон. К нему потянулись тонкие струйки нежных ароматов, раздались томные, страстные звуки; опасно сладостные, они упрашивали, звали, манили. Кентон медленно шел вперед, слыша все тот же голос. Он почти забыл о своем поиске; возникло страстное желание откликнуться на зов, поддаться дивной музыке, покориться этому колдовству, остаться здесь и - забыть Шаран!

- Дом Иштар! - проговорил голос. - Матери Богов и Людей! Великой Богини! Повелительницы Утра и Вечера! Полногрудой! Дарующей жизнь! Выслушивающей Мольбы! Божественного Орудия! Убивающей и дарующей Любовь! Ее цвет - розовый жемчуг, Дом Иштар - Шестой!

Он проходит через Дом Иштар! Алтари ее из розового коралла и' белого мрамора с синими прожилками, который похож на женскую грудь! Вечно горят на ее алтарях мирра и ладан, амбра и розовое масло! Белый и розовый жемчуг, гиацинты, бирюза и бериллы украшают алтари Иштар!

Он проходит мимо алтарей Иштар, и розовый дым благовоний льнет к нему, словно нежные ладони страстных дев. Перед ним машут крыльями голуби Иштар! Он слышит звуки поцелуев, биение сердец, женские вздохи и поступь легких ног!

И он проходит!

Ибо никогда Любовь не останавливала человека!..

Из этого зала страстных чар уводила жемчужнорозовая лестница, последние ступени которой светились ярким, пламенеющим золотом. Поднявшись по ней, Кентон оказался в огромном зале, сияющем, как недра солнца. Жрец Бела шел все быстрее и быстрее, как будто здесь его поджидали и неслись за ним по пятам кошмары.

- Дом Бела! - прогремел голос. - Меродаха! Правителя Четырех Стран! Повелителя Земель! Дитя Дня! У него шея Быка и мускулы Слона! Могущественного! Покорителя Тиамата! Повелителя Игиги!

Властителя Небес и Земли! Дающего Совершенство! Возлюбленного Иштар!

Бел-Меродах, Дом его - седьмой, и цвет его - золото!

Быстрыми шагами он проходит через Дом Бела!

Алтари Бела из золота, они светятся, как солнце! Золотое пламя летних молний горит на них, и аромат ладана подобен грозовым тучам! Крылатые Ке-рубы с телами львов и орлиными головами, крылатые Керубы с телами быков и человеческими головами охраняют золотые алтари Бела! Алтари эти покоятся на мощных слонах, шеях быков и львиных лапах!

Он проходит! Перед его глазами проносятся огненные молнии, и алтарь содрогается! Он слышит, как под рукою Бела рушатся миры, разбиваясь под его ударами!

И он проходит!

Ибо даже Могущественный не может разрушить желание человека!

Голос затих, затаившись в неведомых пространствах. Кентон понимал, что больше он не вернется; теперь ему самому предстоит прокладывать себе путь, полагаясь лишь на свой ум и силу.

К дому Бела примыкала квадратная стена шириной около пятидесяти футов, напоминавшая гигантскую опору моста Верх ее был скрыт от взгляда.

На гладкой поверхности стены светилась широкая золотая полоса, и Кентон сначала решил, что это какое-то украшение, символизирующее молнии Бела. Следуя за жрецом, он подошел ближе и тут увидел, что золотая полоса вовсе не украшение, а лестница, напоминающая молнию. Ее ступени начинались от Дома Бела и поднимались вверх по стене - но куда?

У подножия лестницы жрец остановился; первый раз за все это время он посмотрел вокруг и, казалось, почти поддался желанию вернуться обратно, но все с тем же отчаянным жестом готового на все человека, каким начался его путь от алтаря Вела, осторожно и бесшумно стал подниматься по высоким ступеням.

Кентон подождал, пока жрец скроется в сияющей дымке, и последовал за ним.

Началась буря. Поднимаясь, Кентон слышал раскаты грома, похожие на бряцание щитов, на звон цимбал, на удары бесчисленных медных гонгов. Шум нарастал, в нем слышались теперь завывания необузданных ветров, стаккато дождевого водопада.

Лестница извивалась по голой стене, словно виноградная лоза по отвесному склону башни. Она была довольно узкая, одновременно по ней могли подниматься трое, не больше. Лестница круто уводила вверх. Кентон прошел пять больших пролетов по сорок ступеней, четыре пролета по пятнадцать и наконец добрался до самого верха. Наружный край площадки закрывали высокие колонны, стоявшие на расстоянии пяти футов друг от друга, сверху на них покоился толстый канат, скрученный из золотых нитей.

Кентон подошел к краю площадки и посмотрел вниз; он взошел так высоко, что храм Бела показался ему всего лишь золотистым пятном - как будто он стоял на вершине высокой горы, а перед. ним расстилалась окутанная туманом долина, и первые лучи солнца только что коснулись ее.

Последняя ступень лестницы представляла собой площадку шириной шесть и длиной около десяти футов. Отсюда открывалась какая-то дверь, узкий проход, в который едва ли могли войти двое. Дверь вела в зал, тонувший в тумане.

Стоя на этой площадке, один человек мог сражаться с бесчисленным войском.

Дверной проем скрывала штора из литого золота, такая же тяжелая, как и та, что висела у входа в Серебряный Дом Бога Луны. Невольно Кентон отдернул руку - он вспомнил, что открылось перед ним, когда он раздвинул те серебристые занавеси. И все же, поборов нерешительность, он слегка отодвинул штору.

Перед ним был четырехугольный зал, весь заполненный яркими, трепещущими вспышками молний. Он шел именно сюда - это и было место отдыха Бела, где находилась его любимая, вся во власти своих грез.

Кентон увидел жреца: тот притаился у дальней стены и не спускал восхищенных глаз с женщины, закутанной во все белое; вытянув вперед руки, она стояла около окна. В прозрачный хрусталь этого окна хлестал дож’дь и бился ветер. Обмакнув тысячи кистей в радужное пламя, молнии расписывали стены.

Здесь стояли стол, два золотых стула и массивное деревянное ложе, украшенное слоновой костью, а рядом - широкая пузатая жаровня и курильница в форме больших песочных часов. В жаровне билось высокое желтое пламя. На столе в янтарных блюдах лежали маленькие лепешки шафранного цвета и стояли золотые кувшины с вином. По стенам висели лампы, рядом с каждой стоял сосуд с ароматным маслом.

Притаившись, Кентон ждал. Подобно грозовой туче, вокруг сгущалась опасность - это Кланет мешал в котле свое колдовское варево. Он был вынужден ждать - прежде, чем разбудить Шаран, ему предстояло постигнуть всю глубину ее сна, понять до конца мир грез, в котором блуждал ее разум. Так сказал ему голубой жрец.

Кентон услышал голос Шаран:

- Кто видел биение его крыльев? Кто слышал его шаги, подобные стуку колесниц, отправляющихся в битву? Кто из женщин смотрел в его глаза?