Абрахам Меррит - Корабль Иштар (сборник)

Жрец схватил ее за горло:

- Ты лжешь! Ты лжешь! Я не трус!

Наряда опять рассмеялась:

- Ты не смог даже убить его своими руками! - Она оттолкнула его. - Трус! Он осмелился взглянуть на возлюбленную! Он не побоялся гнева Иштар и Бела!

- Ты думаешь, я боюсь? Я испугаюсь смерти? Испугаюсь Бела?

Наряда насмешливо взглянула на него:

- Нет! Ведь ты любишь так сильно! - дразнила она. - В покинутом доме жрица ждет бога! А если он не придет с этой грозой? Может быть, другая женщина задержала его? О, Бесстрашный! О, смелый влюбленный, займи его место!

Он отпрянул.

- Занять… его… место… - прошептал он.

- Ты знаешь, где спрятаны доспехи бога. Приди к ней в обличье бога!

На какое-то время жрец задумался. Потом Кентон увидел, что сомнения его исчезли: он решился. Жрец подошел к алтарю, и острый язычок пламени задрожал и погас. Во внезапно наступившей темноте почудилось, что Керубы зловеще взмахнули крыльями.

Таинственным светом вспыхнула молния.

В ее радужном зареве Кентон увидел, как жрец быстро прошел следом за Шаран; увидел лежащую без движения Наряду. Ее покрывала черная паутина, золотистые бабочки не шевелились; она тихо и безутешно плакала.

Кентон медленно отпустил ручку. Пришло время воспользоваться этим ключом и пройти туда, куда указал ему голубой жрец. Внезапно рука его замерла.

В окне появилась тень, она была чернее сгущавшейся тьмы. Она остановилась около танцовщицы. Что-то знакомое было в этой неуклюжей громаде.

Кланет!

- Хорошо! - громко сказал черный жрец и дотронулся до женщины ногой. - Скоро ни он, ни Шаран не потревожат тебя. Ты заслужила обещанную награду.

Страдальчески взглянув на него, Нарада протянула к нему дрожащие руки.

- Если бы он любил меня, - рыдала она, - он никогда бы не ушел. Если бы он хоть немного любил меня, никогда бы я не отпустила его. Но он отшвырнул мою любовь - и теперь меня мучит стыд. Не ради нашей сделки, черный змей, я послала его туда - к ней и к смерти!

Пристально посмотрев на нее, черный жрец рассмеялся.

- Каковы бы ни были причины - ты сделала это. А Кланет свои долги не забывает.

В ее раскрытые ладони черный жрец швырнул горсть сверкающих камней. Женщина вскрикнула и раздвинула пальцы, словно драгоценности обожгли ее. Камни покатились по плитам пола.

- Если бы он любил меня! Если бы он хоть немного любил меня! - зарыдала Нарада и опять упала ничком, покрытая сетью своих бабочек.

Теперь Кентон ясно понял замысел черного жреца. Он отпустил ручку, бросился к бронзовой двери и вставил ключ в скважину. Дверь медленно приоткрылась, и Кентон бросился по коридору. Два пламени сжигали его - светлое пламя любви и черное пламя ненависти. Что бы ни было на уме у жреца Бела, он шел к Шаран, и если Кентон опоздает, конец будет один.

Нарада повторяла одно и то же, но было уже поздно. Черный жрец сделал ставку - и выиграл!

G губ Кентона срывались проклятия. Если Шаран, находясь во власти колдовского сна, увидит жреца в обличье самого бога, возлюбленным ее станет смертный. Невиновность не спасет ее, Кланет позаботится об этом.

А если Шаран проснется - о Боже! Не примет ли она спросонья жреца Бела за него, за Кентона!

В любом случае, если их застанут вдвоем в Приюте Бела, этого будет достаточно, чтобы обвинить обоих. Да, Кланет позаботится и об этом.

Кентон свернул в какой-то коридор, по обеим сторонам которого на страже стояли некие фантастические существа; коридор вел вниз. Перед Кентоном предстал широкий дверной проем, завешенный тяжелой неподвижной тканью, похожей на слиток серебра. Насторожившись, Кентон протянул руку, раздвинул металлические шторы и заглянул внутрь…

Он увидел свою комнату.

Вот она перед ним, знакомая комната в том, привычном, мире!

Корабль переливался, мерцая, но Кентон видел его будто сквозь туман, сквозь какую-то огненную дымку. В таком же светящемся тумане сверкало большое зеркало. Бесконечно маленькие бесчисленные мерцающие частички отделяли Кентона от комнаты.

А сам он оставался в этом незнакомом мире!

Дрожащая туманная дымка окутывала комнату, размывая все очертания, то рассеиваясь, то вновь сгущалась.

Не веря своим глазам, Кентон смотрел на комнату, и сердце его сжимало холодное отчаяние; вдруг он почувствовал, что держит в руке легкую шелковую ткань, которая внезапно опять превратилась в твердый металл; мерцающая дымка рассеивалась, и ткань ускользала из рук, но вновь отвердевала, когда туман окутывал комнату.

Комната то появлялась, то опять исчезала, а очертания корабля проступали все яснее, он светился ярким светом и звал Кентона, притягивал его!

Кентон собрался с силами; он крепко держал шторы и сосредоточил всю свою волю, чтобы не дать им превратиться в мираж. Они удерживали Кентона здесь, в этом волшебном мире.

Какая-то сила, мощная, как морской прибой, толкала его вперед каждый раз, когда металл в его руках превращался в шелк, и смутные очертания комнаты обретали плоть. Кентон ясно видел все ее предметы - большое зеркало, бюро, диван, пятна крови на полу.

Комната появлялась и вновь исчезала в дымке, но корабль сиял постоянным ровным светом, казалось, чего-то выжидая.

Внезапно Кентон воспарил над комнатой: под ним на полу старинный китайский коврик, вроде бы совсем рядом, и в то же время бесконечно далеко. До слуха Кентона донеслись звуки пронзительных космических ветров!

В этот миг Кентон понял, что сияющая игрушка неодолимо притягивает его!

Что-то поднималось навстречу Кентону с темной палубы корабля - тянуло, тянуло Кентона к себе!

Черная палуба приближалась, и сила ее притяжения росла…

- Иштар! - взмолился Кентон, не спуская глаз с розовой каюты. - Иштар!

Ему показалось, что каюта вспыхнула, озарившись внезапным светом.

Комната растаяла, в руках он ощущал твердый металл. Кентон опять стоял на пороге Дома Бога Луны.

Комната появлялась вновь - один, два, три раза, но с каждым разом ее очертания были все более призрачны. И каждый раз Кентон сосредоточивал всю свою волю: закрыв глаза, он отгонял видение.

И он победил. Комната исчезла, исчезла совсем. Чары были разрушены, тонкие нити оборваны.

Колени Кентона дрожали, он все еще не выпускал из рук штору. Наконец, придя в себя, он решительно отодвинул завесу.

Перед ним был огромный зал, залитый туманным серебристым светом; свет казался осязаемым, будто сотканным из мерцающих нитей. Свечение этих сплетающихся нитей придавало залу бесконечность, казалось, впереди открываются неизмеримые расстояния. Кентону почудилось, что внутри этой паутины он заметил какое-то движение - призрачные тени то появлялись, то исчезали, их невозможно было рассмотреть. Какая-то тень медленно двигалась к Кентону из глубины зала. Когда она приблизилась, Кентон увидел мужчину, одетого в короткий золотой плащ, пронизанный алыми нитями. На голове у мужчины был золотой шлем, в руке - золотой меч; он шел склонив голову, с трудом, казалось, сопротивляясь какой-то силе.