Андрей Дашков - Звезда Ада

Баронесса начала подниматься по узкой винтовой лестнице, ведущей на верхние этажи башни. Кравиус, который шел позади всех, остановился, почуяв неладное. Аббат обернулся и успел заметить какое-то движение в глубине коридора. Мгновением позже два промелькнувших неясных силуэта слились с темнотой.

Кравиус подал знак Люгеру, но Стервятник и сам уже почувствовал, что Ястребы находятся где-то рядом.

Отчасти их боевое искусство заключалось в том, чтобы оставаться невидимыми для противника вплоть до последней секунды. Люгер понял, что время упущено. Ему требовалось место для маневра, и он повернул обратно. Внезапно от его собственной тени отделилась другая тень, и прямо перед ним возникла узкая фигура. В полумраке тускло блеснул голый череп. Ястреб передвигался с впечатляющей быстротой и совершенно бесшумно. Арголида вскрикнула от неожиданности и прижалась спиной к стене.

С непонятным удовлетворением Люгер отметил про себя, что ей, очевидно, кое-что известно о телохранителях свергнутого короля Морморы. Евнух выхватил меч и заслонил графиню Норгус своим телом, одновременно оказавшись на шаг впереди Стервятника. Этим Нокра невольно спас ему жизнь.

В руках Сиулла не было оружия, но от этого его безмолвная атака вовсе не производила впечатления самонадеянной глупости. Опасаясь нападения сзади, Люгер искал глазами Сидвалла и уже не обращал внимания на то, что делает Далия. А баронесса, которую никто не пытался задержать, продолжала спокойно подниматься по лестнице…

Рукоять меча стала продолжением руки, и мгновение спустя Стервятник был готов к схватке. Он испытывал полное безразличие ко всему, в том числе и к собственной жизни. Это означало новое неожиданное проявление мистической силы, для которой смерть была всего лишь избавлением от плоти. Иногда, очень редко, эта загадочная и неуправляемая сила, действовавшая как бы сама по себе, превращала дуэли в недолговечные и неповторимые произведения искусства…

Люгер спокойно стоял и ждал. Все было предопределено; ему оставалось лишь следовать предначертанному пути, доверившись слепому выбору судьбы, которая хранила его до сих пор.

Тем временем сдали нервы у евнуха, и Нокра первым сделал шаг навстречу Ястребу. Это была роковая ошибка. Выпад сопровождался довольно искусным ударом, стремительным и четким, но с таким же успехом Нокра мог бы рубить воздух. Сиулл просто плавно переместился, как будто его тело вдруг обрело текучесть; к тому моменту, когда евнух закончил движение, Сиулл оказался совсем близко от него. Слишком близко.

Кулак с отставленным пальцем выскользнул из темноты. Люгер мог сравнить это движение разве что с броском змеи. В состоянии отрешенности его восприятие обострилось до предела. Он улавливал то, чего не замечали остальные…

Ничто не дрогнуло у него внутри, когда палец Сиулла с тихим звуком, лишь отдаленно похожим на треск ломающейся кости, пробил голову Нокры над правым ухом и полностью погрузился в отверстие.

Судорога прошла по телу евнуха; он умер почти мгновенно. Меч выпал из его руки и звякнул о камень. Арголида издала сдавленный возглас, который тут же захлебнулся. Мертвый евнух рухнул к ее ногам, а Ястреб снова слился с темнотой.

Люгер не повторял чужих ошибок и потому выжидал, предоставляя Сиуллу возможность напасть первым. Теперь важно было вовремя почуять запах, заметить движение, получить какое-нибудь, хотя бы едва уловимое свидетельство того, где находится Сидвалл и откуда последует новая атака. Против двух Ястребов Стервятник, конечно, не имел ни единого шанса, но и не испытывал по этому поводу ни малейшего сожаления. Правда, был еще аббат, который в трудные минуты не раз доказывал, что его тоже не стоит сбрасывать со счетов. Сейчас Кравиус молча отступил назад, словно давал понять, что готов сражаться спина к спине.

В тот же момент Стервятник увидел Сидвалла…

Ястреб мог бы оставаться невидимым и дальше, если бы не начал перемещаться. В древнем трактате «Покоящийся ветер» это называлось «не искажать пространство присутствием», и в искусстве маскировки Люгер был еще весьма далек от совершенства. Зато хозяева Сидвалла, похоже, щедро наделили своего сторожевого пса соответствующими способностями.

Ястреб скользил, приближаясь к Люгеру слева; в руке он держал неизвестное на Севере оружие – что-то вроде серпа с обоюдоострым лезвием. Сквозь отверстия в клинке были пропущены петли тончайшей, но, по всей видимости, очень прочной металлической нити, которая опасно поблескивала в полумраке. Аббат, а за ним и Люгер медленно отступали к стене. Арголида поднялась на первые ступени лестницы, ведущей на верхние этажи башни.

Уже не было слышно шагов баронессы, и погасли тусклые отсветы ее свечи. Воцарилась почти полная темнота. Люгер был готов и к этому. Однако в конце коридора внезапно появился человек с факелом. Слот узнал в нем Меска – несмотря на то, что колеблющееся пламя сильно искажало черты лица. В течение нескольких мгновений слуга баронессы рассматривал Ястребов, а затем исчез. Слоту показалось, что Меск ухмыльнулся, хотя причин для радости как будто было мало.

Между тем кто-то спускался по темной лестнице. Люгер различил легкие, почти неслышные шаги нескольких человек и треск факелов. Возможно, это вернулась Далия, приведя с собой долгожданную подмогу. Но чуть позже послышался сдавленный стон человека, у которого зажаты рот и нос. Люгер не мог обернуться – его взгляд был прикован к полумесяцу клинка, блестевшему в руке Сидвалла…

Стервятник почуял запах духов – таких же, какими пользовалась Далия. Ловушка? Предательство кого-то из людей баронессы? Тогда понятно, почему Ястребы так быстро, легко и без лишнего шума проникли в замок. Непонятно только, почему Люгер еще жив. Может, лишь потому, что его труп совершенно бесполезен.

Неизвестные были уже рядом; вскоре он увидел их боковым зрением. Кравиус выглядел напуганным до смерти и вряд ли был способен сопротивляться… Люгер начал догадываться, что наконец встретил истинных хозяев пустыни.

Те оказались еще менее похожими на людей с Севера, чем Ястребы. И дело было не только в их «кошачьих» глазах с вертикальной щелью зрачка, не в форме черепа с невероятно широким и плоским затылком и даже не в сплошных роговых пластинах, заменявших зубы. Прежде всего, запах, исходивший от этих существ, не был ни человеческим, ни звериным. Незримые «нити», образовавшие вокруг Слота кокон из тончайшей, крайне чувствительной «паутины», соприкасались с чем-то совершенно чуждым, заключавшим в себе иную форму жизни.

…В древних трактатах утверждалось, что совершенный воин знает об исходе схватки задолго до ее начала; порой достаточно недолгого созерцания, чтобы ощутить влияние силы. И тогда сила сама все расставит по местам.