Марина Баринова - Пляска на плахе. Цена клятвы [СИ]

— Боги проклянут нас за это, — прошептал Грегор и сдался, превозмогая стыд и страх. Ириталь тихо вскрикнула от боли, когда он в нее вошел. Ей оставалось лишь молиться, чтобы ее отчаянный шаг принес нужные плоды.

Грегор лежал, заложив руки за голову, и рассеянно бегал глазами по стыкам каменных плит на потолке. Рядом, прикрыв нагое тело меховым одеялом, свернулась Ириталь. Огонь в камине почти потух, от огромных окон мерзко тянуло холодом. Герцог нехотя встал, размял затекшие конечности и подбросил оставшиеся поленья в огонь. В ладони застряла заноза. Грегор вытащил ее зубами и хрустнул пальцами.

Ириталь поднялась с кровати и, завернувшись в одеяло, прошлепала к столику, намереваясь разлить остатки вина по бокалам.

— Что нам делать дальше? — спросила она.

— Хотел осведомиться у тебя.

— Сейчас моя судьба зависит от решения Малого совета.

— Не только твоя. Теперь наши жизни связаны еще туже, — ответил Грегор и надолго замолчал.

Разговор не складывался. Слишком многое было сказано до этого, и слов уже не осталось. Молодой герцог выглядел сосредоточенным и был слишком глубоко погружен в свои мысли. Латанийка плотнее закуталась в одеяло и принялась собирать с пола разбросанную одежду. Грегор уже нашел штаны и пытался их завязать. Пальцы не слушались. Он тихо выругался.

Кажется, сработало.

— Ты могла бы поехать в столицу со мной, — предложил Грегор, покончив с облачением.

Ириталь отрицательно замотала головой.

— Чтобы стать заложницей до избрания нового императора? Едва я появлюсь в Миссолене, меня схватят либо латанийцы, либо лорд Демос. Лучше я спрячусь здесь — в Эллисдоре им будет сложно до меня добраться.

Грегор сделал глоток остывшего напитка и поморщился: холодное вино с пряностями было отвратительным.

— Ты хочешь быть императрицей? — обернувшись, внезапно спросил он.

Вопрос застал латанийку врасплох. Ириталь застыла, комкая мятое платье в руках.

— Я должна ею стать, — справившись с эмоциями, ответила посол. — Кого волнует, чего я хочу?

— Меня.

Конечно, его это волновало. Особенно теперь, после того, что между ними произошло.

— Ответить тебе честно? — Ириталь облокотилась на высокую спинку кресла, не сводя глаз с герцога. — Меня выбрали в супруги будущего правителя еще до моего рождения. Воспитали именно для этого, с пеленок давая понять, что у моего существования есть только один смысл — быть благочестивой женой императора и дарить ему здоровых наследников, влюбить в себя народ и проповедовать милосердие Хранителя. Поэтому, да, в глубине души я хочу быть императрицей, ибо больше ничего не умею. Я — символ и ничего больше. Мы провели чудесное время, но вскоре долг позовет меня, и тогда…

Грегор жестом остановил монолог возлюбленной. Ириталь заметила, что он резко изменился в лице — вероятно, ожидал услышать другой ответ.

— Кажется, я тебя недооценил.

— Тебя это разочаровало? Что ты хотел услышать? Я люблю тебя, но должна исполнить свое предназначение. По-твоему, за это я достойна презрения?

— Отнюдь, — пожал плечами герцог. — Но сегодня я многое понял.

— Что ты понял?

— Ты воспользовалась мной.

— Нет! Я просто… — Ириталь помедлила, подбирая правильные слова. — Я была откровенна, когда просила тебя остаться. Важно лишь это.

Грегор улыбнулся уголками губ, но глаза его оставались холодными. Ириталь стало не по себе. Иногда она забывала, насколько опасным он мог стать в минуты гнева.

— Вот как, — произнес герцог и, застегивая на ходу пояс, медленно направился к выходу.

— Так что ты решил?

В дверях Грегор остановился.

— Ты нарушила клятву перед Хранителем, и теперь мы должны восстановить должный порядок, — спокойно проговорил он. — Ты, Ириталь Урданан, выйдешь за императора, только если им стану я.

Не дожидаясь ответа, герцог вышел.

Позже, проснувшись среди ночи, посол услышала, как возле дверей ее покоев, бряцая оружием и латами, расположился караул.

Вольный город Гивой.

— Твою мать, Рианос! Прекрати шептать ахинею и просто вытащи долбаную стрелу!

Высокий светловолосый мужчина в длинной мантии пригрозил наемнице огромными щипцами:

— Не дергайся, Артанна.

— Там гладкий наконечник. Могло быть и хуже.

— Могло быть и лучше, если бы ты не подставилась. Схватить стрелу в мягкое место. И ради кого? Врага. Подумать только.

Артанна поморщилась от сжигающей ягодицу боли.

— Пираф нам не враг. И, поверь, мы еще успеем вдоволь насладиться обсуждением случившегося. Но сейчас, пожалуйста, заткнись и просто… Вытащи. Эту. Долбаную. Стрелу.

— Танзир, помоги, — лекарь подозвал помощника. — Придержи здесь. А ты, — Рианос бросил на Артанну строгий взгляд, — только попробуй дернуться.

Он аккуратно, но крепко обхватил щипцами уже обломанное древко стрелы и ловким движением потянул его на себя. Гладкий наконечник не успел отделиться и вышел вместе с куском дерева. Кровь хлынула стремительным потоком и попала на мантию Рианоса.

— Арзиматова дырка! — взвыла Артанна.

Лекарь укоризненно посмотрел на подопечную. Наемница прошептала какие-то замысловатые ругательства по-вагранийски и кое-как выровняла дыхание.

— Давай покончим с этим побыстрее, дорогой. Наверху меня ожидает синьор Гвиро, и, зуб даю, он в ярости.

Рианос смочил кусок белоснежного бинта прозрачной жидкостью и поднес к ране.

— Из лазарета ты у меня сегодня не выйдешь. Гвиро все поймет.

Артанна зашипела.

— Проклятье, как же печет! Дерьмо!

— Было бы проще, работай мои… другие умения на тебе. С ранами ребят у меня выходит справляться при помощи чар.

— Ты же бывший раб эннийского целителя, но не сам целитель. Может просто чего не доучил перед побегом?

Рианос тяжело вздохнул, возвел глаза к потолку, а затем еще сильнее прижал бинт к ране. Артанна снова взвыла и вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в изголовье кушетки.

— Признайся, тебе просто нравится надо мной издеваться? — отдышавшись, прохрипела она.

— Отнюдь. Но осознание факта, что я — едва ли не единственный, кому позволено безнаказанно причинять тебе боль, порой меня согревает. Приятно чувствовать себя особенным.

Артанна, повернув голову, наблюдала за выверенными движениями лекаря. В своем роде это было достойно восхищения: ничего лишнего, ни единой секунды, потраченной зря. Несмотря на неприязнь местных жителей к эннийцам, Рианосу каким-то чудом быстро удалось расположить к себе почти все войско. Впрочем, все могло измениться в один момент, если бы кто-то разнюхал, что этот лекарь не просто был знатоком в травах и припарках, но еще и колдуном. В этом случае карьера Рианоса довольно быстро закончилась бы на костре под пение церковников.