Екатерина Бакулина - Огни за рекой (Легионер) [СИ]

Мне нужна.

Я прекрасно знал, что мне не удержать этих людей, если захотят уйти. Из Хатоги за мной пошло чуть меньше полсотни, в основном молодые, горячие, я наобещал им в три короба. Многих я знал едва ли не с детства… По большей части те, у кого ничего нет и нечего терять. Я сам такой.

Кенек не стал спорить, только процедил сквозь зубы неразборчивое ругательство и отвернулся. Спорить все равно было бесполезно, тем более, что я был не так уж неправ. Он кивнул и, кажется, хотел что-то сказать, но передумал. Долго молчал, глядя куда-то вдаль, то ли собираясь с мыслями, то ли подбирая нужные слова.

— Думаешь справимся? — вдруг спросил он.

Я уже открыл было рот, но понял, что просто сказать «да» будет сейчас ложью или по крайней мере излишней самоуверенностью, глупо это будет, ведь у меня слишком мало людей, да и Кагрег слишком неспокойное место, чтобы сказать что-то наверняка. Да что там, шансов уцелеть у нас мало.

— Справимся, — твердо сказал я, — должны справиться.

Кенек вздохнул.

— Пойдем жрать лучше, — и обречено махнул рукой.

Тем же вечером мы сидели втроем у костра, пили молодую бражку из раздобытой Роином кадки.

— Вот ведь свиньи поганые, хрящ им в зад! — привычно возмущался Роин, шмыгая носом и зачерпывая полный ковшик, — все им неймется, ядреный-то хвост! Да штоб им хромой шушак под ноги нассал! Штоб житья им не было ни на земле, ни в нижних!

— Теперь в оба глаза смотреть надо, — сухо подытожил Кенек, задумчиво ковыряя сапогом мерзлую землю.

Если налетят кхаи — нам не выстоять самим, слишком мало людей, слишком слабые стены, слишком далеко от города, слишком… эх… да ничего, думалось, все как-нибудь устроиться.

Сухие ветки весело трещали в костре.

Тонкая тень неслышно выскользнула из темноты за спиной Роина, тряхнула рыжей головой, и алые блики огня заплясали в ее волосах.

— Бу! — громко сказала тень.

От неожиданности Роин подпрыгнул на месте, схватившись за меч, и мгновенно оказался лицом к лицу с рыжей тенью, которая едва-едва доставала ему до плеча. Тень поднялась на цыпочки, и вытянувшись в струну, чмокнула здоровяка в нос.

— Испугался? — хихикнув, поинтересовалась она.

Несмотря на все переживания, мне пришлось сделать героическое усилие, чтобы не заржать в полный голос, глядя на опешившего Роина. Скосил глаза на Кенека, тот тоже тихо трясся от смеха, пытаясь при этом скорчить самое серьезное лицо.

— Ума нет, — обиженно буркнул Роин, — кто ж так делает, ядреный хвост. Я ж тебя убить мог.

Он принялся было сердито цокать языком, но не удержался и добродушно улыбнулся.

— Если б это была не Нарка, а враг, ты б уже давно с перерезанной глоткой валялся, — отсмеявшись, серьезно заметил Кенек.

— Да ну…

Так и не нашел что ответить, махнул рукой и она, победно ухмыльнувшись, уселась рядом со мной. Удивительно, насколько они с братом были не похожи. Огромный, широкоплечий и светловолосый Роин, всегда неторопливый и основательный, и маленькая рыжая курносая Нарка, которая и минуты не сидела спокойно на месте. Он хоть и ворчал порой, но прощал сестренке все выходки, кудахтал над ней образцовой наседкой, доводя порой до белого каления. И все равно ведь поделать ничего не мог, Нарка вела себя как мальчишка… Не удивительно, она ведь и выросла среди отцовских бойцов, не отходила от брата ни на миг. Он едва ли не с рождения заменил ей отца и мать, а кроме друг друга у них больше никого не было.

Хорошо помню, как Нарка училась сидеть верхом, едва ли не с пяти лет, как училась натягивать лук, сбивая тетивой руки до крови, не помогали даже перчатки… потом научилась, привыкла. Она всегда стремилась доказать, что не хуже других, что она тоже сможет. Очень боялась, что Роин отправит ее подальше, найдет каких-нибудь далеких родственников… днями и ночами тренировалась, рвалась вперед изо всех сил. Роин поначалу ругался, все старался запретить, потом однажды плюнул, собрал все деньги, какие были, и пошел, заказал для сестренки лук — по руке и по силе, сказочный лук, с костяными накладками… Она радовалась, словно ребенок новой игрушке.

Моя Нарка. Я не представлял жизни без нее.

— Ты чего не спишь? — нежно привлек ее к себе, поцеловал в подставленную щечку.

— Да так, — она передернула плечами и хитро подняла бровь, — не спится. А вы сидите тут, веселитесь без меня, совести нет!

— Не больно-то у нас тут веселье, — фыркнул Кенек, искоса поглядывая на нас, — да и так засиделись, завтра дел полно.

— Ох, не любишь ты меня, Идун, — с наигранной досадой вздохнула Нарка.

Кенек скрипнул зубами и отвернулся.

— Не бабье это дело, скакать по полям.

— У меня с кхаями свои счеты, — строго сказала она, сверкнув глазами.

— Я б, на месте твоего брата, уже давно б выдал тебя замуж, чтоб сидела дома, варила щи, да рожала детей.

Роин только устало зевнули, закатив глаза. Сколько раз…

— Эх, Идун, Идун… А вот Олин меня понимает, — Нарка, словно кошка, довольно потерлась щекой о мое плечо.

— Да уж, он понимает! Твоему б Олину только… — Кенек не договорил, махнул рукой и поднялся. — Пойду я, а то завтра рано вставать.

— Вставай!

Я слышал, но изо всех сил старался не обращать внимание. Ужасно хотелось спать, ведь только закрыл глаза, а кто-то уже трясет меня за плечи, несмело, но очень настойчиво.

— Ну, вставай, Олин! Ну, давай! Ну, вставай же ты!

— Да-да, уже встаю, — буркнул сердито, стараясь продрать хотя бы один глаз. Рано ж еще, солнце не взошло, чего им понадобилось?

И вдруг раскатистый бас Роина откуда-то издалека.

— Подъем! Орки!

Подействовало, да еще как, меня буквально подбросило на кровати, сон словно рукой сняло.

— Что?

Перепуганное, почти детское лицо Каена совсем рядом, нашли тоже, кого будить послать… В дверях Кенек на ходу пристегивает кожаный, со стальными пластинами, нагрудник.

— Кхаи там, — коротко бросил он.

Бегая по комнате, я судорожно пытался отыскать в полутьме хотя бы штаны.

— Что такое, — сонно пробормотала Нарка, высовывая нос из-под лохматого мехового одеяла.

— Нарка? — Кенек чуть вздрогнул, и тихо добавил, — да кхаи там, далеко… ты спи лучше.

— Где? Сколько? — потребовал я.

— Десятка два, переправились через Унгайку у Черного Берега и поскакали в степь. Думали незаметно пролезть, собаки, но наши люди их засекли.

— Там орки, а мне спи? — возмутилась Нарка, и села на кровати, прикрывая одеялом обнаженную грудь, — А ну, отвернись! мне одеться надо.

Мальчишка Каен покраснел до самый ушей, и стрелой вылетел вон.

Пробурчав что-то неразборчивое, Кенек послушно отвернулся, и Нарка принялась натягивать рубашку. Я был уже почти готов, оставались лишь натянуть старую, доставшуюся в наследство кольчугу, да еще саблю к поясу пристегнуть — дивную саблю ургашской работы, сколько лет, еще прадеду ковали, а не затупилась совсем, ни зазубрины, ни ржавчины ни следа, а в руке как лежит — словно продолжением тела становится, не то что наши…