Екатерина Бакулина - Огни за рекой (Легионер) [СИ]

Достроили, наконец, бараки, устроили под общей крышей конюшню, обустроились кое-как, обжились. Да и зверья в лесу хватало, не голодали, и кхаи попритихли, носились рядом в степях, но к нам не совались, может поняли, что поживиться тут все равно нечем. Сами мы их не трогали, куда нам…

До весны продержимся как-нибудь.

День был морозный, трескучий, солнечный. С утра мы с Роином сходили в лес, притащили здоровенную, недавно сваленную ветром березу. Вот еще одну такую, и дров нам, пожалуй, до весны хватит. Кенек все смеялся, говорил, что нам, двум бугаям, надо не по двое на одно, а каждому по два дерева таскать — быстрее управимся. Распилили, принялись было колоть, но не успели.

— Олин! Олин! — мальчишка Каен несся через весь двор, — Олин, там к нам гости едут из Хатоги!

Роин сердито крякнул, со всего маху всадил топорик в колоду.

— От, ядреный хвост! че им опять?

— Кто? — потребовал я. — Не разглядел?

— Князь Косак, кажется. И десять человек с ним.

Роин присвистнул, почесал затылок.

Отсюда до Хатоги два дня пути. Если уж Косак самолично поперся в такую даль — значит причины веские. Что может быть? Или может не к нам, может проездом? Впрочем, куда тут проезжать? Какие дела? Что-то еще я им должен? Так уже кажется все стребовали, что могли, больше с меня брать нечего. Звать на службу? Не велика я птица, чтоб за мной вот так приезжать… да и отказался уже. Тогда что?

Думай — не думай, толку мало. Скоро узнаю.

Я распорядился, чтоб готовили обед на всех — уж обдать они точно останутся. Подумал и достал из сундука последнюю приличную рубашку… все-таки князь, надо как-то… Эх, да что… Роин и то солиднее выглядит. Особенно когда молчит.

Светлейший Хатогский князь Рамель Косак уже третий час восседал за столом, вел задушевнее беседы о погоде, ценах на зерно и урожае брюквы в южных землях. Он привез бочонок прекрасного майосского вина и сожрал со своими людьми едва ли не недельную норму из наших запасов, изрядно захмелел и не менее изрядно напоил меня. Но вот к сути вопроса мы пока не приблизились ни на волос. Я уже начал думать, что он заехал так, по-дружески пообедать, хотя конечно какие мы друзья.

Я уже готов был взвыть и напрямую потребовать объяснений — что ему надо? Ну сколько можно? Сдалась мне его брюква! Но Косак вдруг решил перейти к делу сам.

— Я слышал, весной сюда придут илойские легионы, — как бы невзначай обронил он, обгладывая куриное крылышко. — Будут набирать вспомогательные войска.

Я кашлянул, подавившись вином. Легионы? Здесь?! Косак смотрел почти равнодушно, по лицу ничего не поймешь… А ведь молодой князь, ровесник Роина, только давно уже привыкший самостоятельно вести дела и всегда добиваться своего. Это у меня все на роже написано, не умею скрывать. Такие как он — с пеленок.

— С кхаями будет война?

Косак небрежно кивнул, продолжая жевать, искоса глянул на меня.

— И с кхаями тоже.

Я сразу не понял…

— Тоже? А с кем еще?

— С ургатами, — не моргнув глазом ответил он.

Я едва не заржал в полный голос — выпитое вино давало о себе знать. С ургатами? Да в своем ли он уме? Как можно воевать с ними?

Косак в упор смотрел на меня совершенно трезвыми глазами. Я икнул. Вдруг понял, что он и не пил вовсе, только подливал другим и вертел полный кубок в руках.

— Как с ургатами?

— А вот так, — его глаза внимательно сощурились.

— Да они понимают вообще…!

Косак кивнул. Он-то точно понимает.

— Думаю понимают. Хотят понять. О том, что илойцы пойдут к Озерам пока не говорят открыто. Говорят, война будет в степях, с кхаями.

— С ургатами нельзя воевать. Это самоубийство! Да если они…

Я прикусил язык… Что говорить, и сам толком не понимал, чем это может закончится. Ургаты никогда не воевали ни с кем… Я попытался представить, как это — шарахнуть молнией в бою! То, что показывал Индра у костра — это ведь так, детские фокусы, забава, не более. А вот если по настоящему… Волосы зашевелились на голове.

Но ведь никто и никогда…

— Однажды, давно, я видел как сражается твой отец, — тихо сказал Косак. — Тогда я был мальчишкой и многого еще не понимал… — он усмехнулся, — но, вот только, после того дня я бы никогда не пожелал встать у него на пути.

Он долго молчал, сверля меня взглядом.

— Ты так умеешь?

Я судорожно сглотнул. А ведь даже не знал как — «так». Нет, ничего не умел. Сказать прямо? Отец погиб слишком рано, я был ребенком, не успел научиться у него ничему… И Самил, отцовский сотник, погиб.

Он говорил — детям такое уметь нельзя, это не игрушки, вот подрастешь… Я давно уже вырос. И до сих пор не знаю даже — что должен уметь. Было как-то не до того. Детские фокусы?

Соврать? Очень хотелось. Но кажется уши уже начинали краснеть… что толку? Я не умею врать, все слишком ясно написано у меня на лице, я не Косак. А если потребуется доказать? И ладно бы опозорится сейчас, за столом, когда рядом почти никого. А если в бою?

Набрал воздуху в грудь.

— Нет, не умею, — сказал твердо.

— Хорошо, — Косак кивнул, поднялся на ноги. — Спасибо за обед.

Я ушел, подальше от всех, и долго сидел, хлопал в ладоши, надеясь…

Не вышло. Стало стыдно.

Глупо! Столько раз раньше пробовал, и так и эдак. Может крови ургашской слишком мало, может не знаю чего-то, чего мог бы знать. Какая разница. Жил я без этого и еще проживу, провались оно!

Нарка тихо подошла, обняла сзади, прижимаясь щекой к моей спине.

— Что с тобой? — тихо спросила.

— Да ничего, ерунда.

Повернулся, обнял, прижал к себе. Нарка смотрела мне в глаза и улыбалась.

…снег падал тихими хлопьями…

Жили как жили, ровно да гладко. Вскипело мутной пеной и улеглось.

Я уж на все готов был махнуть рукой, забыть, что вроде как князь, и что куда-то на подвиги хотел, на войну. Зачем? Здесь, вдали от Хатоги и от илойских знамен, все это казалось глупостью, детской мечтой, которая не стоит и ломаного гроша. Думал — ну зачем? Бросать все и бежать неизвестно куда, на край земли, воевать неизвестно с кем и неизвестно за что. Да меня и никогда не возьмут, что толку… У меня хватает своих дел и своих войн.

Думал, вот уйду вообще в леса, буду там как вольный охотник, дом свой построю, Нарка, мне детей нарожает, поди плохо! Все шептал ей, крепко обнимая долгими зимними ночами, как хорошо нам будет вдвоем, и она почти верила мне. Почти. Она так хотела в это верить, и так боялась, что однажды уйду. Но кого я пытался обмануть? Себя? А ведь и сам почти поверил в это.

Как жили? Вот опять ходили на орков. Так, по мелочи. Спокойно. Пошли — побили. Добыли трех баранов, подумали, и сожрали сами.

Там банда, всего десять кхаев, что-то зачастила последнее время по окрестным деревням, то овец ночью уведут, то в амбары залезут, а то и вовсе — в курятник. Оголодали, зима-то холодная, а у них, видать, не задалось.