Екатерина Бакулина - Огни за рекой (Легионер) [СИ]

— Нам не о чем говорить! — зло выдохнул он.

— Тогда зачем ты здесь?

Красные пятна пошли по бледному лицу — все-таки он еще слишком молод…

— Лучше уходи! Уходите все! Это не ваша земля!

— А то что? — поинтересовался я, подъезжая чуть ближе.

— Умрешь! — зашипел он, подобрался, ощетинился, словно ожидая удара.

Я улыбнулся.

— Дэвы не пойдут, они никогда не сражаются на стороне смертных.

— И не надейся! — взвился он.

Так я был прав?! Они договорились? У Косака было такое страшное лицо — злость и смятение одновременно.

— Дурак. Я могу хоть сегодня отдать приказ и сжечь Хатогу подчистую. Погибнут люди…

Он вдруг выпрямился в седле, гордо расправил плечи, глубоко вдохнул, собрал все остатки своего достоинства.

— Как хочешь, — голос его вдруг стал на удивление спокойны и ровный. — Это того стоит.

Повернулся и поехал прочь.

Я понял, что завидую ему.

Собака тявкнула за углом, и только тогда понял, как болит затекшая от напряжения шея, выдохнул, расслабив плечи.

Зачем пришел? Не стоило, столько лет прошло…

Кенек жил на окраине Хатоги, все в том же доме, я помнил каждое бревно, каждую трещинку в этих стенах… хотя пожалуй, трещин добавилось за эти годы.

Глубоко вдохнув, ударю кулаком в дверь. Вечер уже… весь день ходил кругами, находил тысячи поводов задержаться… Но сколько можно тянуть?

Тихо. Толи спят уже, толи дома нет… может уехали куда?

Снова постучал. И почти сразу в окошке замерцал огонек, скрипнула половица, и тяжелые шаги раздались за дверью. Тут же замерло сердце, боясь пошевелиться, и я уже ждал, что вот сейчас… но на пороге неожиданно возник рослый косматый детина, лет так семнадцати, с масляной лампадкой в руке.

— Чего надо? — осведомился он, удивленно разглядывая меня. Выглядел я, пожалуй, не слишком обычно для гостя.

Так и не нашел что ответить. Детина нахмурился… и я вдруг понял, на кого он похож.

— Роин?

Он замер, прищурился, недоверия во взгляде только прибавилось.

— Ты меня знаешь? — поинтересовался с сомнением, переминаясь с ноги на ногу.

Нет, конечно же нет, такого не бывает. Просто похож, как две капли воды.

— Нет, — покачал головой, — просто похож… Я знал когда-то…

— На дядьку моего? да? — молодой Роин вдруг расплылся в широченной улыбке, — так ты дядьку моего знал? Тоже Роином звали. Мать говорит я на него очень похож. Я сам-то никогда не видел, он помер еще когда меня и на свете не было.

Мать. Конечно, я давно это знал… но не верится, все равно.

— Рой, кто там?

В сенях появился невысокий мужичок с окладистой бородой, он немного прихрамывал, придерживаясь за стену левой рукой. Кенек, прозванный сайетскими кхаями Аргакх Идун. Не думал я, еще совсем недавно не думал, что доведется встретиться снова, прекрасно знал, что не смогу смотреть ему в глаза. Ему, и Нарке.

— Здравствуй, Идун, — ох, как не легко дались мне эти слова.

Кенек недоверчиво щурится, совсем как Роин только что, вглядывается, потом берет у сына дрожащей рукой лампадку и ковыляет ко мне. Боги! Я бы и не узнал его!

— Олинар? Олинар Атрокс?

Собственное илойское имя режет слух, пальцы сжимаются до хруста.

Нет, я никогда не представлял эту встречу, не хотел думать…

— Зачем пришел? — сухо потребовал Кенек.

Зачем? Знать бы самому. Но столько времени быть рядом и не прийти…

— Лин! — отчаянный женский крик, я даже не сразу понял откуда. Нарка неслась ко мне, забыв обо всем. Счастливая.

Резко остановилась в двух шагах, замерла, словно налетела на невидимую стену. Смешалась. Прерывисто дыша и заламывая руки, она тоже не знала как теперь быть, но я видел в ее глазах — она меня простила. Я не выдержал, улыбнулся в ответ, и в ее глазах заблестели слезы. Нарка… Совсем не изменилась с тех пор. Или нет, изменилась, похорошела, из маленькой, угловатой, нескладной девчонки превратилась в красивую статную женщину. Ну и пусть взрослый сын сердито сопит за ее плечом, для меня она…

Не для меня, давно не для меня.

Мы с ней — чужие люди. Она давно простила, это я себе простить никак не мог.

— Да что вы стоите-то! — Нарка опомнилась, всплеснула руками, — а ну, проходи в дом. Сейчас я вам ужин соберу…

Кенек тяжело вздохнул, качая головой.

— Выйдем, на пару слов.

Нарка вздрогнула, вытянулась, закусила губы, понимая — что за разговор. Но возражать не стала.

И переступив порог… я не успел даже понять, что произошло, как оказался на земле. Несколько секунд я просто лежал, не в состоянии даже дышать, не чувствовал, не видел ничего, потом отошло. Я чуть приподнялся, сплевывая кровь. Челюсть болела, словно ее разнесло на части — потрогал, вроде ничего, зубы целы, только кровищи полно. Рядом стоит ухмыляющийся Кенек.

— Прости, — говорит он. — Давно хотел.

Да, есть за что.

— Зачем ты пришел, Лин?

Щурится, смотрит в глаза. Ждет. Зачем пришел? Говорить неудобно, вся челюсть болит, я кое-как утираю рукавом кровь. Поговорить, объяснить… Нет, оправдываться я не умею. Не выходит. Слова встают поперек горла.

— Как вы тут, Идун?

Он усмехается, глядя мне в глаза.

— Да живем, как все… Корова, вон, вчера отелилась…

И очень долго молчит.

— А ты наместник сейчас, значит?

Я киваю.

— И Самат свой взял?

Киваю снова.

— Ну и как? Доволен?

— Доволен, — говорю я, кровь тонкой струйкой бежит по подбородку. — У меня дом, жена и трое детей.

Он вздыхает, поворачивается, собираясь уйти.

— Я еду с Косаком, — говорит вдруг.

— Ты?

— Да, Лин. Я давно научился держать меч левой рукой, пристегнув на правую щит. Неужели ты думаешь, что в семнадцать лет я мог просто бросить все и уйти? Да, я уже не молод, то зато и опыта тоже не мало. Я поеду. Я не смогу остаться в стороне. Мы встретимся… там.

И чуть помедлив добавил, совсем тихо.

— И Роин едет тоже…

Мои легионы уходили в степь.

Я смотрел на них… и больше всего боялся, что выиграю снова. Что победа в этой войне будет за мной. Я принес Илою столько побед, и сейчас, по привычке, принесу еще одну…

Пять легионов — я и не думал, что мне достанется столько! Больше тридцати тысяч солдат.

Я сумел заставить себя не думать об этом, просто делать все, что должен, спокойно, по порядку, с холодной головой. Я решил вообще ни о чем не думать, не заглядывать в будущее даже на день — иначе сойду с ума. Даже на час. Будет как будет.

Вместе с легионами приехал Марк. Впервые не на штабной должности, а военным трибуном, впервые вместе со мной… Илой ведет много войн, и Марк всегда находил предлог оказаться от меня подальше, жаль, что не теперь… Аттиан послал его? Думаю, мне так и не узнать. Марк старательно не смотрел в мою сторону, обращался только по важному делу, всегда подчеркнуто-почтительно и официально. На солдат же он орал не хуже центурионов, не скупясь на крепкие слова. В бою был грозен, жесток и страшен — никогда не думал, что увижу его таким…