Елена Воробьева - Не оставляющий следов: Обретение

Затем распорядители скомандовали расставить мишени, и лучники на двухколесных экипажах расстреливали их на максимальной скорости. Меня не слишком увлекло это зрелище, никогда не любил атаковать пассивный объект.

Напоследок на арену выкатились предельно облегченные экипажи, рассчитанные на единственного возницу. И тут такое началось!

Я не настолько азартен, как большинство соотечественников. Не затрагивает душу погоня за птицей-удачей, которая частенько летает меж игорных столов. Но сейчас, затаив дыхание, не спускал глаз с моего фаворита. Возницы норовили оттолкнуть ближайших соперников, сцепиться колесами, и если не выиграть самому, то хотя бы замедлить остальных. Упряжка рыжих, напоминающих золотых коней Текудера, на которую мы с Учителем Доо поставили в последний момент, уверенно летела к финишу. Свист бичей, хрип лошадей, стон колесниц, в последние мгновения до столкновения расходящихся бортами... Амфитеатр неистовствовал. Рядом свистел и кричал наставник, поддавшись общему настроению. Не отставал от него и я, став такой же жертвой общественного темперамента. Правду говорил отец: толпа министров ничем не отличается от толпы крестьян – и те и другие толпа.

Наши рыжие проиграли: пришли вторыми. Чемпионский титул забрала слаженная пара великолепных вороных. Да, я оценил их выучку и стать. Но даже разочарование не смогло смыть чуть хмельную расслабленность, пришедшую на смену мощному выбросу эмоций. Поток зрителей по-армейски дисциплинированно рассасывался через широкие выходы и стекался на площадь, где царил Храм. Да, вот такое святилище с большой буквы. Мы еще не успели посетить его, но о роскоши внутреннего убранства были наслышаны. Внешне он выглядел весьма величественно, хотя что-то мешало мне воспринять его облик с восторгом. Он казался каким-то недоделанным… или, наоборот, перегруженным. Ну-ка, посмотрим... Да! Если убрать длинные башни, иглами высящиеся по четырем углам массивного фасада, – в Танджевуре такие частенько охраняли входы в древние святилища, – а шлемовидные купола привести в соответствие со спокойной округлостью центрального, то… я увижу многократно увеличенный домашний храм столичного поместья семьи Иса. Теперь меня не удивило, что мозаика на фронтоне крытой колоннады, ведущей к парадному входу, не очень умело прячет кристаллы Синего льда за языками Багрового огня.

Возглавляемая шествующим в старинных доспехах главой семьи Тулипало процессия родовитых горожан чинно вошла внутрь. За ними торопливо двинулись остальные. Неужели Храм способен вместить всю толпу, запрудившую площадь? Похоже, сомнения возникли не у меня одного, толкали нас весьма чувствительно. Вместил. Даже нам с Учителем Доо досталось местечко. Люди благоговейно затаили дыхание, и служба началась. Я не мог видеть подробности церемонии, которую проводили служители, только лишь слышал сопровождающую ее торжественную мелодию, взлетающую в вышину и светлой волной затопляющую святилище.

Восемьдесят арок и овальных окон-нулей, символизирующих бесконечную вселенную, выходящую за пределы «ничто», образовывали пологую сферу главного купола, от которого каскадом отходили своды меньших размеров. Кружево куполов стелилось над нами без опор, как бы паря в потоках золотого света. Их полусферы в сочетании со строгими вертикалями колонн и горизонталями карнизов делали пределы Храма поистине необъятными. Чуть подрагивающее марево искрящегося воздуха, лазоревые, льдисто-голубые стены и черное зеркало пола… Под причудливую дробь наккара, зов губного органа шэн и печальный перезвон цитры я словно растворился в волнах всеобщего тихого ликования. Что-то внутри щемило и сладко болело, пульсируя в такт прихотливой мелодии, а душа рвалась в эти выси, стремясь уйти в бесконечность. Я был впечатлен храмами-отражениями, но такого воздействия на меня не оказали даже они.

Праздничная служба завершилась, но народ не спешил покидать Храм – получить табличку с предсказанием на год из рук самого Па-не-Шаде, верховного жреца Судьбы, считалось невообразимой удачей. Алтарь пылал чистым белым огнем. Рядом на столике высилась стопка высушенных на солнце глиняных табличек – пустых, без единой надписи. Па-не-Шаде не глядя брал верхнюю длинными стеклянными палочками и жестом, отработанным до автоматизма, совал в пламя. Два маленьких послушника следили, чтобы широкие пурпурные рукава его расшитого золотом одеяния не окунались в огонь. Не всегда Судьба давала ответ мгновенно, но согнувшийся в поклоне прихожанин обязательно получал свою табличку, отмеченную определенным знаком. Иногда она была исписана с двух сторон.

Я рассмотрел все это, пока неторопливо, но неотвратимо двигался в потоке золотого света к алтарю, мимо белых пятен сосредоточенно и взволнованно сопящих человеческих лиц, хотя Учитель весьма недвусмысленно тянул меня прочь от предсказателя. Наконец, строптиво освободив рукав своей куртки из пальцев наставника, склонился перед Па-не-Шаде. Хотелось бы все же узнать, что готовит грядущее.

Верховный жрец ловко снял очередную табличку и осторожно поднес к ритуальному огню. Как-то просто и буднично она рассыпалась в пыль, не успев даже коснуться языков пламени. Без сотрясения земли, вспышек и прочих эффектов. Да уж… Па-не-Шаде пронзил меня удивленным взглядом, единственно живым на застывшей церемониальной маске лица, и потянулся было за новой… но замер, увидев Учителя Доо, который с извиняющейся улыбкой качал головой и тащил меня к выходу.

– Почему? – я остановился посреди нефа, оканчивающегося дверью-выходом, – Что я опять сделал не так?

Наверное, наставник что-то говорил – во всяком случае, его губы шевелились, но лицо отдалялось и искажалось в поднимающемся между нами тумане, уходило на иной план реальности. Это был тот самый туман, через который так легко ходить странникам Судьбы, и теперь он вел меня. Куда? Я почувствовал себя попавшим в перекрестье взглядов кого-то большого и опасного… равнодушного… заинтересованного. Обернулся, узнавая и не узнавая Храм. Что-то удержало от опрометчивого шага, я оставался на месте. Тонкая, прозрачная, как стенки мыльного пузыря преграда продолжила дрожать передо мной. С той стороны, из-за грани на меня смотрели три женщины.

– Веселый мальчик! – окликнула Госпожа Иллюзий, приветственно помахав ладошкой с растопыренными пальчиками. Все такая же юная и соблазнительная, как той волшебной ночью в Танджевуре. Игра, искушение, интрига. Да что ей сделается? Она ведь богиня. Но я с трудом слышал голос ее через этот радужный пузырь.

– Удачливый мальчик, – проворчала скрипучим голосом жутковатого вида седая старуха, Изначальная Вдова. Худая, будто слепленная из острых углов, жесткая, с черным чеканным лицом… не жди от такой пощады. Аскеза, мобилизация, славная гибель. Но иначе нельзя, ведь слово Повелительницы Пепла может уравновесить весы Последнего Суда, если его чаши склонятся не в твою пользу.