Елена Асеева - Сеча за Бел Свет [СИ]

Вон расслышал то имечко, и от нечаянности свершившегося сей миг прекратил выграть на кугикле, обомлел. Сердце у евойной груди захолонуло от волненья. И тады ж конец радуги скользнул по лицу отрока и Бога да вуся она опустилася тонюсеньким прозрачным лучом на травы обратившись у крупны капли водицы. Мальчуган ищё раз повторил про собе поведанное Богом и звонко загреготал, радостно и громко. Утак, абы тяперича, непременно, пробудилися соотчичи и узнали, чё разгадка у его руках. Узнали и поклонились великому Богу, который защищаеть, даруеть и любить Бел Свет и кажного кто туто-ва живёть… не важно человек ли то, зверь, птица, жучок, деревцо або мала травинка.

— Аття! Аття Асур Ра! — загамил отрок… громко… громко… шоб непременно вуслыхал Бог. — Аття тобе за помочь!

Мальчик шагнул уперёдь, словно жёлал у тем шагом, покрыть дальни дали до Ра и низко до самой оземи поклонилси Асуру, дотронувшись рукой до мокрых трав да встряхнув с них остатки радуги-росы, перьливающейся семью цветами, униз.

— Борюшенька, чаво… чаво тако стряслось? — обеспокоенно гикнул Сом и поднялси с землицы, встав на ноги.

Мальчуган ищё раз поклонилси Ра, и кадысь увидал аки Бог широкось просиявши, чуть заметно кивнул ему у ответь, развернулси и побёг униз с пригорка к Сому, размахиваючи на ходу кугиклами. Воины от звонких криков Борилки враз попросыпались, да повскакивали с мест, а узрев радостно лико мальчика и сами осклабились, засветилися.

— Усё… усё… ведаю то имя меча Индры! Ведаю! — кликнул малец, подбежавши к Сому и раскрывши объятья, крепко обымал того. — Ведаю, дядька Сом. Мене Ра егось молвил… эвонто як.

— Вжесь енто точнёхонько гутаренто, эвонто як, — нежно прижав к собе мальчика и погладив его по вихрастым, густым волосьям, согласилси Сом. — А я позорути вроде як радуга из небушка на оземь впала.

— Впала… впала, — вторил воину мальчуган, и, втянул в собе знакомый, и ставший точно родным запах Сома, да тутась же выскочив из егойных объятий, обозрел обступивших их соотчичей. — И Ра мене молвил… Помог мене, от то б я бы николиже не докумекал… николиже.

— Значить надоть и нам поблагодарить Асура, — заметил Былята и первым из спутников поклонилси восходящему Солнцу, зычно сказав, обращаяся к Богу, — аття великий Ра за твову помочь! Светишь ты нам из году у год, из веку у век, пособляешь и спасаешь… щедро даришь тепло и жизть! Благодаря доброте твоей божественной живём мы у Бел Свете! Аття тобе за усё то чё даруешь по теплоте своей души нам! — прокалякал тот говорок Былята и ащё раз преклонилси пред Асуром.

А следом за ним усе другие воины, и ано соня Гуша, токмо абие подскочивший с лежака, и конча Борилка поклонились Богу, благодаря за столь неоцениму помочь да признавая евойну доброту и величие. Асур Ра, хоть и оченно занятый своей многотрудной работой, обаче приметил проявленно ко нему почтение да в ответ послал таковым малешеньким на его взгляд, токась не менее дорогим для его души, людям махонисту полосу солнечного света, оная в мгновение ока просушила усе желды и ноли до колена сыры штанины мальчоночки.

— У токась чаво ты так Болилка гломко смеялси? — недовольно вопросил Гуша, не вуспели странники ищё толком разогнуть от поклона спины. — Сначала иглал на вэнтой своей тлостинке камышовой, таче смеялси, гамил… Ты коль кочемалить не хошь так нечегось длугих подымать. Иглает он, гамит, сувсем никогось не почитаешь… Да коли б ты лос следи шишуг тобе за тако скверный поступок, тобе б… ты б…

Гуша нежданно, так и не досказав, прервалси, судя по сему, обдумываючи у чем таким страшным можно пугнуть до зела смелого отрока. Но докумекать ему так и не удалося, оно как недалече от негось, лёниво помахивая крылами, пролетела здоровенна бабочка. Размах ейных крылов был почти с ладошку отрока, таки большуще бабочки не обитали у бероских краях. А посему ими засегда любовались воины и Борила, и засегда им радовалси шишуга излавливая да отправляючи у роть, а засим гутаря, шо вони дюже сладки. А ента бабочка була ослепительно жёлтая, ейны крылья блистали усякими разными оттенками эвонтого цвета, начиная от светлогу и кончая смаглым. Сами же края крыльев являли ноли, шо бурый цвет… Узрев таку сласть, Гуша резво позабыл о всяких нравоучениях и кинулси вслед за добычей. Водним прыжком вон перьмахнул чрез костерок, чуть було не сбив с ног Орла, и выхватил несчастну жертву лялизкой прямось с полёту за крыло. Язык немедленно влетел обратно у распахнутый роть, а шишуга прикрыв от довольству глазищи веками, принялси неторопливо шамать свову снедь.

Усё то произошло так молниеносно чё, по-первому, Борилка ано не уразумел отчавось Гуша смолк, а внегда воглянувшись узрел жующего шишугу, по-доброму просиявши, произнёс:

— Я играл не на тростинке, а на кугиклах. Оно як вельми люблю вэнтов вунструмент и когды вон звучить, слышатси мене просторы да дубравушки наши бероские.

— Дублавушки… плостолы… у то усё добленько, — отметил Гуша и закрутил своей большенькой головёшкой у поисках новой жертвы. — У то усё добленько кадыличи ты выспалси и ладно пожвакал.

И не мешкая ни мига Гуша, здоровенными прыжками, понёсси на пригорок, на макушке коего до того стоял Борил, а ноне зависая над раскрывшимися пред красным солнышком жёлтыми, алыми, белыми цветами в обилие парили синие, голубые, зекрые и васильковые бабочки, по виду не намногось меньче чем у та каковую сжувал шишуга.

— Эт, Гуша у одном прав, — закалякал Гордыня, и посотрел услед шишуге ужесь доскакавшему, будто жёребёнок, до вершины кургана и днесь своим длинным, липким языком принявшегося излавливать таковых купавых бабочек. — Надоть и впрямь пожущерить. Так чё, ну-тка Орёл и Крас ступайте к реченьке принёсите водицы, а я да Сеслав подрубим у тех кустиков, абы кушанье приготовить.

— А можно и мене с Орлом и Красом сходють… Вони воду наберуть, а я искупаюся? — вопросил Борилка у Быляты, у оного усе ащё немногось болела обожжённа рука нонече покрытая тонкой розово-белой кожицей.

Старшина воинов зекнул зелёно-серыми глазьми на мальчоночку и расплывшись у улыбке, кивнул, разрешаючи тем самым итить скупнутьси, да ласковенько огладив дланью свову густу ковыльну браду, пробалабонил:

— Если токмо не взмёрзнешь. Оно як водица до зела бодрящая.

— Ни-а, — подсигнув увыспрь от радости, откликнулси отрок. — Я вчерась её пробывал, ту водицу… она ничевось… ладненькая.

— Ну, коли, ладненькая, то окупнись, — изрёк вступивший у молвь Сеслав.

И потомуй как Орёл и Крас, взяв у руки кубыни, ужотко направилися к речке, Борюша немедленно сорвавшись с места побёг за ними, на ходу сымая с собе пояс, рубаху да развязывая гашник, вставленный под кромку на поясе штанов. Обогнавши по пути, неспешно идущих, робят малучаган приблизилси к бережине реченьки, к которой вёл маленечко пологий спуск, и, бросив вечи на травушку, чё подступала прямо к гладким каменьям, вбежал у воду. Да враз попридержал свову поступь, затаивши дух.